Шрифт:
XXV
Лице ея как угль горел, Все члены с жару в ней дрожали, Я, глядя на нее, сам тлел, Во мне все жилы трепетали. Белее мрамора меле ног Вздымался вверх лобок прелесный, Под ним был виден путь сей тесный, Что столь меня пленил и жог. XXVI
О, путь, любезнейший всем нам, Ты наша жизнь, утеха, радость, Тебя блажит Юпитер сам, Ты нам даешь прямую сладость, Ты сладко чувство в сердце льешь, К тебе мысль всех живых стремится, Тобой вся в свете тварь пленится, Ты жизнь отъемлешь и даешь. XXVII
Разнявши губы, промеж ног Богиня плешь мою вложила, Тогда хуй крепок стал как рог, Как лук напряглась моя жила. Я двигнувшись вошел внутрь сам, А Прозерпина прижимала, Мне столь проворно подъебала, Что я везде совался там. XXVIII
Во всякой раз, как вверх всходил, Как вниз из оной я спускался, Я сладость нову находил, Во мне дух млел и задыхался, Но как в жару я самом был, Столь многу вдруг вкусил я сладость, Что я, сдержать не могши радость, Ручьи млечные внутрь пролил. XXIX
Плутон, завиствуя мне в том, Велел мне вытти вон из ада, Я вдруг оставил его дом, Не зря уже чудовищ стада, Лишь мной ебен опять Харон И пес треглавый, страж Плутона, Не чувствовав мук бедных стона, Я шел к тебе предстать пред трон. XXX
С тех самых пор согнясь хожу, С тех пор я чахну и слабею, Трясется плешь и сам дрожу, Не смею еть, боюсь, робею. Пришел к тебе, Приап, просить, Чтоб ты, воззря на скорбь и раны, Что мне от фуриев злых даны, Подшился щедро излечить. XXXI
Приап, услыша столько дел, Плескал мудами с удивленья, В восторге слыша речь, сидел, Но вышед вдруг из изумленья, — Поди, друг мой, ко мне, — вещал,— Прими, что заслужил трудами.— Призвав его, накрыл мудами И с плеши раны все счищал. XXXII
Пришел тем в юность вдруг старик, Мудами бодро встрепенулся, Вдруг прям стал, толст он и велик, Приап сам, видя, ужаснулся. Чтоб с ним Плутона не был рок, Его в путь с честью отправляет. Идет, всем встречным не спускает И чистого млека льет ток. XXXIII
Одна пизда, прожив сто лет, Пленясь Приапа чудесами, Трясется, с костылем бредет, Приапа видит чуть очами, Насилу может шамкать речь: — Внимай, Приап, мои все службы, Просить твоей не смею дружбы, Хочу на милость лишь привлечь. XXXIV
Как юны дни мои цвели, Во мне красы столь были многи, Что смертны все меня ебли, Ебли меня и сами боги. Лет с пять уж етца не могу, А проеблась я в десять лет, Теперь уж мне не мил стал свет, То правда, я тебе не лгу.— XXXV
Приап ее на хуй взоткнул, Власы седые взял руками И оную долой столкнул, И с черными уже усами. Когда б ты мог, Приап, в наш век Должить нас чуды таковыми, К тебе бы с просьбами своими Шел всякий смертный человек. На проебение целки хуем славного ебаки
I
Оконча все обряды брака, К закланью целочку ведут, Тебе, о славный наш ебака, Ее на жертву отдают. Ложись, еби и утешайся, Вовек пиздами прославляйся И целки в глубину войди, Будь храбр, всю робость оставляя, Такую вещь предпринимая, Ты сам себя не остыди! II
Ты зришь велико наслажденье За многие твои труды И приведенну на мученье Судьбиной узкия пизды. Не должно ли тебе потщиться, Ужель твой хуй не разъярится На столь прекраснейший предмет? Ужель ты сильно еть не станешь И храбрости той не докажешь, В которой целок хуй твой рвет? III
Пиздам приятно утешенье, О, хуй, источник всех утех, В пиздах вселяешь ты мученье, Ты производишь в них и смех. К тебе я песнь свою склоняю, Твои дела я выхваляю И ими весь наполню слух. Подай, о муза наставленье И чтоб имел я ободренье, Впехни в меня ебливый дух. IV
Какой глас жалкий раздается, Какой пизду объемлет страх, Мошна ее тем боле рвется, Чем дале хуй в ее устах. Она зрит бед своих причину И на растерзанну судьбину Без слез не может посмотреть. Пизда вся кровью обагрилась, Пизда всех сил своих лишилась, Ебака продолжает еть! V
Он жалоб целки не внимает, Пизду до пупа он дерет, Престрашный хуй до муд впускает И в ярости ужасной ржет. Пизда не знает, куда деться, Пизда от робости трясется И устает уж подъебать; Ебака наш лишь в силу входит, Пизды от яру не находит И начинает трепетать.