Иными словами, если говорить о существе самой идеи, соприкосновение и взаимодействие двух языков может привести к упрощению их структур. Самое характерное при этом заключается в том, что при таком взаимовлиянии двух языков из одного в другой не переходят никакие структурные черты того или иного языка; их изменение происходит в результате только соприкосновения языков, при этом всегда в сторону упрощения грамматической структуры. Особенно интенсивно протекает этот процесс, когда взаимодействующие языки более или менее близки друг к другу.

Подобное явление имело место, например, во время скандинавского завоевания Англии (VIII — Х вв.). В результате длительной и богатой событиями борьбы даны, наконец, прочно утвердились на Британском острове, подчинив себе около половины всей его территории (так называемая «Область датского права»). По выражению О. Есперсена, даны и англосаксы «дрались как братья, а затем, подобно братьям, они мирно поселились друг около друга». Впрочем, особенно мирно они никогда не жили друг с другом, но это не мешало им вести очень широкое общение. Само же общение значительно облегчалось тем, что язык англосаксов и данов был довольно близок, во всяком случае настолько, что они приблизительно могли понять друг друга. Близость этих германских (и, следовательно, генетически связанных языков) может быть ясна из следующих примеров:

В результате смешения этих двух языков в английский проникло некоторое количество лексических единиц (около 650), причем на этот раз почти исключительно слов «основного словарного фонда», приближающихся иногда даже к грамматическим элементам (например, личные местоимения they — «они», their — «их», them — «им»). Вместе с тем значительно упростилась грамматическая структура древнеанглийского языка, во многих случаях отказавшаяся от синтетических средств и обратившаяся к аналитическим. Например, почти совершенно исчезли формы склонения имен существительных и прилагательных.

Не подлежит никакому сомнению, что подобного рода чрезвычайно большая перестройка грамматической структуры древнеанглийского языка произошла под влиянием скандинавского. Это явствует хотя бы из того, что большая или меньшая территориальная близость обоих языков привела к делению древнеанглийских диалектов на три группы: северные диалекты, непосредственно соприкасавшиеся с данами и испытавшие прямое воздействие их языка, произвели наибольшее изменение своей грамматической структуры в сторону перестройки ее на аналитической основе; центральные диалекты, испытавшие косвенное влияние скандинавского языка, осуществили этот процесс менее интенсивно; наконец, южные диалекты, дальше других отстоявшие от скандинавского влияния, оказались наиболее архаичными по своему строю.

Но удивительно: как только дело доходит до того, чтобы установить, какие же конкретно грамматические элементы или конструкции перешли из скандинавского в древнеанглийский, их невозможно обнаружить. Все то немногое, что в данном случае ставится в связь со скандинавским влиянием (вроде расширения употребления окончания множественного числа имен существительных — as или отмирание глагола weorрan — «становиться» в пассивных конструкциях), носит весьма сомнительный характер. Поэтому историки английского языка обычно констатируют: «Трудно определить влияние скандинавского завоевания на развитие морфологической системы английского языка. Общая тенденция к отпадению падежных окончаний, проявившаяся в первую очередь в северной и восточной Англии, возможно, была обусловлена этим влиянием: при усвоении языка другим народом появляется обычно тенденция упростить падежные окончания. Но доказать скандинавское влияние на отдельные проявления этой тенденции к упрощению и унификации невозможно» [287] .

Чему же все-таки следует приписывать подобное упрощение при столкновении двух языков? По-видимому, тут действует определенное правило, которое можно назвать правилом «твоя моя не понимай».

Представим себе ситуацию (в которой мы и сами нередко бывали), когда происходит объяснение при недостаточном знании языка или когда языки беседующих обладают некоторым сходством, позволяющим только угадывать, о чем идет речь. Чтобы в этих условиях сделать свою речь более понятной для нашего собеседника, мы, как правило, начинаем освобождать наш язык от всех сложных форм, упрощаем его и начинаем говорить упрощенными фразами типа «твоя моя не понимай». Если же эти явления перерастают частные случаи и приобретают массовый характер (как это имело место при скандинавском завоевании Англии), то это, несомненно не может не оказывать влияния на язык, способствуя упрощению его грамматической структуры.

4. Особым типом скрещивания языков можно признать упоминавшиеся уже выше языковые союзы. Как показывает история некоторых языков, длительное их сосуществование может привести к типологическому сближению. Однако важно при этом установить правильные методы исследований подобного рода языковых образований, явно недостаточно изученных и истолковываемых чрезвычайно неоднородным образом.

В последние годы к изучению языковых союзов начинают применять структурально-типологический метод, основывающийся на понятии изограмматизма. По определению польского языковеда З. Голонба, «изограмматизм — это существование в двух или нескольких языках идентичных структурных моделей, в соответствии с которыми морфологический материал каждого из них объединяется в морфо-синтаксические единицы более высокого порядка» [288] . Общее понятие изограмматизма подразделяется на более частные — изоморфизма [289] , изосинтагматизма и даже изофонемизма.