Шрифт:
В Казани Игоря Васильевича ждали приятные новости. Его родной институт и некоторые работники, в том числе и он, были отмечены за успехи, достигнутые к 25-й годовщине Великого Октября.
В суровые казанские зимы ученым часто приходилось выполнять не только научные дела. Вот два приказа по институту, хорошо иллюстрирующие его военные будни. 8 января 1943 года: «Тт. Александрову А. П., Регелю В. Р., Шишкину Н. И., Щепкину Г. Я., Лазуркину Ю. С., Тучкевичу В. М. к 8.00 прибыть в „Техснаб“... для погрузки угля. Бригадир А. П. Александров». Или 21 января 1943 года: «В связи с предстоящим поступлением дров по железной дороге в адрес АН СССР и необходимостью разгрузки вагонов в сроки, установленные железной дорогой, выделить бригаду... (опять перечисляются ученые). Дежурная бригада может быть вызвана в любое время в зависимости от подачи вагонов».
И вместе с этим развертывались новые лаборатории, ставились исследования, которые были важны не только сегодня, но и завтра.
Недолго пришлось побыть в родном коллективе Игорю Васильевичу.
Книга учета командировок института за 1943 год лаконично сообщает:
«С 9.1.с.г. заведующего лабораторией профессора И.В. Курчатова и члена-корреспондента Академии СССР А. И. Алиханова полагать в командировке».
В Москве стояли сильные морозы. С гостиницами было трудно, как и прежде. Решили поначалу остановиться в комнате, где жила до войны жена Алиханова.
Игорь Васильевич в письме к Марине Дмитриевне так описывал первые дни пребывания в Москве:
«Жил я здесь первое время неважно, никак не мог сначала устроиться с жильем. Теперь это утряслось, я живу в гостинице „Москва“. До этого ночевал у Алиханова, у него очень холодно в квартире. Но все обошлось благополучно — не заболел и не простудился...»
Было бы очень обидно, конечно, заболеть в такое время, когда его выношенный еще до войны план начал претворяться в жизнь:
«Вот когда, в суровую зимнюю пору суровой войны, лед тронулся, господа присяжные заседатели!» — улыбался про себя Игорь Васильевич. Он уже побывал, выражаясь языком ядерной физики, на всех уровнях. Наметил первоочередные задачи, дал список тех, кого надо немедленно найти, где бы они ни были, и вызвать в Москву.
И тут Наркомат Военно-Морского Флота, также прошедший все «уровни» добился-таки разрешения командировать Игоря Васильевича в Мурманск, на Северный флот, хотя бы на пять дней. Игорь Васильевич написал об этой поездке жене в Казань 21 января 1943 года:
«Сообщаю тебе неожиданную новость. 1 февраля уезжаю в Мурманск. Предполагается, что на пять дней, но это нереально. Пробуду там около месяца. Приеду в Казань в начале апреля, к твоему дню рождения».
И в конце этого письма есть примечательная фраза, из которой можно понять, что новое в его судьбе уже наступило. «К зиме, — сообщал он, — вероятно, переедем в Москву».
Это новое чувствовалось уже и в Казани. Некоторые сотрудники собираются в Москву. «Вызывает Борода», — с уважением говорят они. С тех пор это дружеское прозвище закрепилось за Курчатовым.
Кто же выезжал помогать И. В. Курчатову? Прежде всего его бывшие сотрудники по ленинградским исследованиям — Г. Н. Флеров, П. Я. Глазунов, Г. Я. Щепкин, П. Е. Спивак и другие.
А в это время Игорь Васильевич как научный консультант управления кораблестроения в меховой шапке, в полушубке, в ватных брюках и яловых сапогах вышагивал по площадкам для размагничивания в Полярном, давал указания, сам садился за приборы, подсказывал, как улучшить их чувствительность и точность.
5 марта он вернулся в Москву, где уже ждали горячие дела. Первым встретил он в Москве Неменова — высокого, стройного, возмужавшего, совсем не похожего на того, которого много лет назад привел в лабораторию А. Ф. Иоффе. Но живость, склонность к неожиданным шуткам и смешным выходкам остались. Эта черта импонировала Игорю Васильевичу. Появление Неменова было приятным сюрпризом. Его разыскали, оказывается, далеко в Армении, в экспедиции Алиханова на Алагез.
Бивак на Пыжевском
«Штаб» Игоря Васильевича временно разместился в здании одного из институтов Академии наук .СССР в Пыжевском переулке. Туда и являлись все на «вызов Бороды».
Там были развернуты первые лаборатории.
Маленький кабинет Игоря Васильевича был на втором этаже. Как правило, Курчатов работал допоздна. И чем позже было, тем чаще заходил к нему Неменов с вопросом:
— Не пора ли, Игорь Васильевич, закругляться?
— Что это ты так о моем здоровье печешься? — удивлялся Курчатов.
Однажды Неменов не выдержал, признался:
— Да я сплю на твоем столе. Больше пока негде... Игорь Васильевич от души расхохотался и впредь, уходя, всегда говорил Леониду Михайловичу:
— Постель готова!
Правда, это длилось недолго. Вскоре Неменов получил номер в гостинице «Москва». Номер оказался комфортабельным, и теперь уже к нему приходили принять ванну друзья, в том числе Игорь Васильевич. Встречая его, Леонид Михайлович, повторяя интонацию Курчатова, говорил: