В целом к 1933 г. мощность установок, обслуживающих нужды сельского хозяйства, увеличилась более чем в 2 раза по сравнению с 1928 г причем 20% этой мощности приходилось на подстанции районных электростанций (против 0,2% в 1928 г.). В результате к началу второй пятилетки почти в 3 раза было увеличено использование электроэнергии в сельском хозяйстве. При этом, если в 1928 г. на освещение потреблялось свыше 60% всей электроэнергии, то в 1932 г. — 41%, остальная часть использовалась в производственных процессах (главным образом электромолотьба) 460 . Однако это были лишь первые шаги по электрификации сельского хозяйства. План ГОЭЛРО в этой области был в значительной степени недовыполнен «и первая пятилетка не внесла серьезных изменений в это дело» 461 .

Таким образом, к началу второй пятилетки в Советской стране была построена электроэнергетическая база народного хозяйства, в первую очередь промышленности. В эти годы создавалась принципиально новая структура производственных фондов электроэнергетики, соответствующая основным требованиям научно-технического прогресса. Почти во всех экономических районах страны появились крупные электроэнергетические центры. Однако уровень развития электроэнергетики по новым экономическим районам и их роль в общесоюзном балансе электроэнергии пока еще не соответствовали требованиям индустриального развития СССР. Перед Советской страной стояли огромные задачи по ликвидации отставания в области электроэнергетики от развитых капиталистических стран.

Как высокоразвитая отрасль тяжелой индустрии топливная промышленность сформировалась в годы первых пятилеток, когда топливное хозяйство страны реконструировалось коренным образом, в теснейшей взаимосвязи с электрификацией народного хозяйства. Фактически заново создавалась его материально-техническая база, осуществлялось более равномерное размещение добычи топлива, широкое развитие получили местные топливные базы, проводилась минерализация топливного баланса страны.

Топливный голод в начале восстановительного периода, когда государство не в состоянии было ввести в строй все имеющиеся предприятия, вызвал некоторый приток частного капитала в топливодобывающую промышленность в концессионной и арендной форме. Однако частный капитал, ни внутренний, ни внешний, не сыграл заметной роли в развитии этой базовой отрасли народного хозяйства.

Концессионные предприятия в области топливной промышленности занимались добычей угля (Сахалин, Шпицберген), нефти (Грузия, Сахалин), эксплуатацией и распиловкой леса на Севере. На 15 июля 1926 г. было всего 5 промышленных договоров на концессии по добыче угля; 3 — нефти, 4 — по эксплуатации и распиловке леса внутри СССР и 2 — с распиловкой за границей 462 . В аренду внутреннему частному капиталу, как правило, передавались небольшие и средние государственные предприятия. Уже к концу восстановительного периода роль частного капитала в угольной промышленности как по размерам капитала, так и по объему добычи была сведена почти на нет. В 1925/26 г. на частных копях было добыто только 40—45 млн. пуд., или около 3% от всего количества добытого в стране угля 463 .

По инициативе иностранных рабочих и инженеров в феврале 1923 г. начала работать «Автономная индустриальная колония Кузбасса». Американцы привезли инструменты и оборудование, в частности первые врубовые машины для Кузбасса. АИК сделала многое на шахтах и на постройке Кемеровского коксохимического завода. Но уже к 1927 г. возможности АИК были исчерпаны и ее предприятия были переданы в ведение ВСНХ 464 .

С 1925 г. на участках нефтяных месторождений восточного побережья Северного Сахалина вела разведку и добычу нефти и природного газа японская концессия. В 1931 г. ею было добыто 200 тыс. т нефти. В целом процесс свертывания концессионных предприятий начался уже в 1927 г., а к 1937 г. все они по согласованию с концессионерами были аннулированы 465 .

К 1926/27 г. топливная база страны была восстановлена до довоенного уровня, но с прогрессивными изменениями в сторону минерализации топливного баланса и повышения роли местных топливных баз. В руках государства концентрировалось 99,9% предприятий нефтяной и каменноугольной промышленности, 99,8% — торфяной 466 .

В 1927 г. довоенный уровень топливных отраслей промышленности был превзойден.

Коммунистическая партия и Советское правительство уделяли огромное внимание развитию топливной промышленности и неоднократно в своих постановлениях подчеркивали решающую роль энергетической базы в форсированном развитии промышленности и всего народного хозяйства СССР 467 . XVI съезд ВКП(б), констатируя неоспоримые успехи первого года пятилетки, вместе с тем отмечал наметившуюся диспропорцию между промышленным развитием страны и энергетическим ее обеспечением. В связи с этим съезд предлагал в минимальные сроки увеличить добычу всех видов топлива.

В начальный период индустриализации наибольшими темпами росла нефтегазовая промышленность: за два года ее продукция в условном топливе выросла на 43, а добыча угля — на 38%.

За 1929—1932 гг. добыча топлива увеличилась почти вдвое (на 95,9%). Темпы роста добычи нефти и угля были примерно равными (табл. 8). Однако в нефтедобывающей промышленности это достигалось посредством больших общественных затрат. Среднегодовые капиталовложения в нефтедобывающую промышленность за 1929—1932 г., увеличились по сравнению с 1918—1928 гг. в 23,5 раза, а в угольную — в 10 раз. Значительные средства приходилось вкладывать в счет будущих лет в разведывательные работы на нефть, пока преимущественно поисковые. Кроме того, фондоемкость 1 т условного нефтяного топлива была в 1,5—2 раза выше, чем угля.

Таблица 8