Вдохновлено "Легендой о героях галактики", писано на фест "Любимый герой жив", и живы вообще все поголовно, кто попал в лапы автора этого безобразия. Короче, пустячок, а приятно.
"Брунгильда". Императорская каюта. Свет приглушен. Кайзер лежит в постели, ему плохо. Возле постели стоят встревоженные адмиралы Миттельмайер, Мюллер и Меклингер. Включается комм.
Дежурный офицер с экрана:
— Ваше превосходительство, у нашего борта ошвартовался десантный бот "История".
Миттельмайер, обеспокоенно:
— Это месть за Яна Вэньли!
Меклингер:
— Или намек на их историческую правоту.
Кайзер, слабым голосом:
— Что там такое?
Миттельмайер:
— Кажется, история берет нас штурмом.
Кайзер:
— Ну так встретьте ее как подобает и покажите ей, кто в этой галактике ее делает…
Меклингер:
— Боюсь, сейчас тут может начаться кровавая баня.
Миттельмайер:
— Мы можем лишь подчиниться воле кайзера.
Мюллер склоняет голову.
Меклингер:
— Секундочку. У меня есть план подобающей встречи.
Кайзер, слабым голосом:
— Что там?
Миттельмайер:
— Предлагаю положиться на адмирала Меклингера, ваше величество. У него есть план.
Кайзер:
— Он им задаст?
Меклингер:
— Не волнуйтесь, ваше величество, еще как задам.
Кайзер, закрывая глаза:
— Хорошо.
Трюм "Брунгильды". Проплавляя борт, вдвигается чудовищная сталепластовая труба, из нее выпрыгивают изерлонские штурмовики в полной боевой выкладке. Сверкают в свете люминесцентных ламп лезвия топоров.
Один из нападающих поднимает забрало.
У постели кайзера.
Мюллер:
— Я узнал его. Это Юлиан Минц, наследник Яна Вэньли.
Меклингер, кивая самому себе:
— Превосходно. Все идет даже лучше, чем я ожидал.
Подносит к губам микрофон, тихо командует:
— Начали.
И, переключившись на громкую связь:
— Здравствуйте, лейтенант Минц. С вами говорит генерал-адмирал Эрнст Меклингер, вы, вероятно, меня помните, мы с вами беседовали однажды. Рады приветствовать вашу делегацию на борту нашего флагмана. Музыканты, туш!
Откуда-то из недр "Брунгильды" ударяют тарелки, вступает духовой оркестр. Действительно, туш.
Из ближайших коридоров выбегают имперские солдаты в белых фартучках поверх мундиров. Если приглядеться, можно заметить, что это казенные полотенца, но никто не приглядывается. Они катят перед собой сервировочные столики, уставленные бокалами и бутылками шампанского.
— Огонь! — командует Меклингер.
В переборки залпом ударяют пробки.
Комната кайзера.
Кайзер, открывая глаза:
— Вы с ума сошли — стрелять? У них же зефир-частицы!
Миттельмайер:
— Не волнуйтесь, ваше величество, Меклингер все учел.
Кайзер:
— Если господин Минц дойдет до этой комнаты, я, так и быть, с ним поговорю.
Миттельмайер:
— Вас понял. Никого, кроме лейтенанта Минца, к его величеству не пускать!
Трюм "Брунгильды".
Шенкопф:
— Это какая-то подлая имперская ловушка, достойная Оберштайна.
Меклингер, по громкой связи:
— Можете проверить, флот-адмирала Оберштайна здесь нет.
Шенкопф, перехватывая топор, грозно:
— И проверю!
После паузы, мечтательно:
— И если я найду Оберштайна, я ему глазки-то повыколупываю…
Юлиан Минц:
— Отставить, генерал. Во-первых, у Оберштайна есть запасные, а во-вторых, адмирал Меклингер — человек чести, и вы это прекрасно помните, мы же имели с ним дело.
Шенкопф:
— Слушаюсь, младший лейтенант.
Имперские военные:
— Упс.
Юлиан Минц:
— Ваше превосходительство адмирал Меклингер, вы меня слышите? Не могли бы вы проводить меня к его величеству?
Меклингер, по громкой связи:
— Разумеется, господин главнокомандующий.
Имперские военные:
— Ааа, вон оно что. Надо же.
Меклингер:
— Но мне хотелось бы, чтобы вы выпили за встречу.
Шенкопф:
— Это какая-то очень коварная ловушка.
Юлиан Минц:
— Только немножко.
Перед ним возникает лично Гюнтер Кисслинг с огромным бокалом:
— Порция, достойная главнокомандующего, герр Минц.
В комнате кайзера.
Миттельмайер, глядя на экран, обращается к Меклингеру: