В своем письме Прудон сообщил также, что в книге, которую пишет, поведает миру, как разрешить проблему собственности. Когда его произведение, будет напечатано, он позволит Марксу обрушить на него «огонь и скалы». Он готов отразить любое нападение.

Карл, дочитав письмо до этого места, почувствовал, что в нем улеглась ярость. Как средневековый рыцарь, он поднял брошенную перчатку и стал готовиться к открытому бою, ожидая, когда будет издана книга Прудона.

Женни Маркс переживала тяжелые дни. Нужда в семье достигла таких размеров, что не было денег даже для уплаты Елене Демут за ее услуги. Мизерного заработка Маркса едва хватало на пропитание семьи.

— Что ж, — сказала Женни мужу, когда, уложив детей и уговорив Ленхен отдохнуть, осталась с ним наедине, — отныне я сама буду нянчить детей, вести хозяйство и готовить пищу. В этом, милый Карл, нет ничего особенно трудного. Вот только меня тревожит, не отразится ли это на моей работе по переписке твоих сочинений, а также на корреспонденции с нашими друзьями по партии. Секретарских обязанностей становится все больше с каждым днем, и отказаться от них мне было бы тягостно.

На другой день Карл заговорил с Еленой о том, что они не хотят пользоваться ее трудом безвозмездно, а платить не имеют возможности и поэтому, несмотря на всю их привязанность, вынуждены с ней расстаться. Но Елена решительно отказалась покинуть своих друзей.

Никогда больше не поднимался вопрос о разлуке этих трех преданных друг другу людей.

Ожидаемая Карлом книга Прудона прибыла из Парижа. Она называлась «Система экономических противоречий», или «Философия нищеты».

Карл читал ее до поздней ночи, не отрываясь, жадно вникая в сущность высказываемых Прудоном мыслей и положений. Часто он нетерпеливо обводил карандашом целые абзацы, исписывал поля книги; случалось, он звал Женни, чтобы прочесть ей то, что казалось ему наиболее уязвимым, противоречивым и неправильным. Когда он дочитал, книга была подобна полю сражения.

— Книги — мои рабы и должны служить мне, как я хочу, — шутил нередко Карл и с глубоким убеждением в своей правоте подчеркивал на страницах фразы, отмечал то или другое слово. Как и во всем ином в жизни, Карл в чтении никогда не оставался равнодушным. Мысль его всегда была в движении и откликалась на все окружающее, на каждое печатное слово. Особенно не мог он оставаться безучастным к книге, пытавшейся утверждать политические и социальные взгляды, которые он считал ложными.

28 декабря 1846 года Карл писал Анненкову: «Вы уже давно получили бы мой ответ на Ваше письмо от 1 ноября, если бы мой книгопродавец не задержал присылку мне книги г. Прудона «Философия нищеты» до прошлой недели. Я пробежал ее в два дня… Признаюсь откровенно, что я нахожу в общем книгу плохой, очень плохой… Г-н Прудон не потому дает нам ложную критику политической экономии, что является обладателем смехотворной философии, но преподносит нам смехотворную философию потому, что не понял современного общественного строя в его сцеплении (engz'enement), если употребить слово, которое г. Прудон, как и многое другое, заимствует у Фурье».

Разобрав подробно сущность излагаемых Прудоном взглядов, Маркс писал о нем в заключение:

«Он, как святой, как папа, предает анафеме бедных грешников и поет славу мелкой буржуазии и жалким любовным и патриархальным иллюзиям домашнего очага. И это не случайно. Г-н Прудон — с головы до ног философ, экономист мелкой буржуазии».

Маркс намеревался принять вызов Прудона и вступить с ним в теоретический бой. Писать он решил на французском языке, чтобы Прудон мог в подлиннике прочитать эту работу, а главное — стремился помочь французским коммунистам в их борьбе с Прудоном. До сих пор, изучая Гегеля и Фейербаха, а также статьи Маркса и Энгельса, Прудону приходилось привлекать в качестве переводчиков Грюна и Эвербека. Маркс избавил его от этой необходимости. В своей книге о «Философии нищеты» Прудона он решил показать всю ограниченность его взглядов и опровергнуть доводы Прудона против коммунистической идеи.

— Пожалуй, следует назвать мою книгу «Нищета философии», — сказал Маркс. — Что ты скажешь об этом названии, милая Женни?

— Я нахожу это название очень метким, — подумав, ответила она. Женни всегда была советчицей мужа в подборе заголовков к его произведениям. На этот раз заглавие нашлось быстро.

«Труд г-на Прудона, — начинал свою книгу Маркс, — не просто какой-нибудь политико-экономический трактат, не какая-нибудь обыкновенная книга, это — своего рода библия; там есть все: «тайны», «секреты», исторгнутые из недр «божества», «откровения». Но так как в наше время пророков судят строже, чем обыкновенных авторов, то читателю придется безропотно пройти вместе с нами область бесплодной и туманной эрудиции «Книги бытия», чтобы потом уже подняться вместе с г-ном Прудоном в эфирные и плодоносные сферы сверхсоциализма».

Карл выступил хорошо вооруженный знанием политической экономии. Он внимательно перечитал сочинения Рикардо, который во многом ему в эту пору нравился. Но Маркс, изучая законы развития капиталистического общества, видел его неизбежный взрыв, в то время как для Рикардо капитализм был незыблемым и вечным строем.

В разделах своей книги, посвященных философии, Карл доказал, что история не бесформенный хаос.

Прудон в своем путаном и высокомерном произведении предлагал для преобразования общественного строя множество рецептов, перепевая английских социалистов. Прудон верил в вечную справедливость и гармонию в современном буржуазном обществе. В действительности же мир походил на аквариум, куда бросили одновременно щук и карасей.

Карл утверждал, что положение Прудона о возможности обмена между людьми без всяких классовых противоречий выгодно только для буржуазии. Это иллюзия ослепляющая, а тем самым вредная для рабочих.

Охваченный высоким порывом, позабыв обо всем ином, Маркс весь отдался мышлению и творчеству.

«С самого начала цивилизации производство начинает базироваться на антагонизме рангов, сословий, классов, наконец, на антагонизме труда накопленного и труда непосредственного. Без антагонизма нет прогресса. Таков закон, которому цивилизация подчинялась до наших дней. До настоящего времени производительные силы развивались благодаря этому режиму антагонизма классов».