– Ничего серьезного, – спокойно ответил Малко. – Небольшой урок.

– Он жив? – спросил капитан.

– Да, – ответила Мэнди.

– Я как раз собирался уходить, капитан, – сказал Малко. – Наш самолет вылетает через час.

– Я вас провожу, – сказал капитан карабинеров, – так будет лучше.

– Вы очень любезны, капитан, – ответил Малко. Мэнди встала с колен и вопросительно посмотрела на Малко.

– Пойдите за доктором, мадемуазель. Когда эмир проснется, он будет вам очень благодарен за вашу преданность.

Мэнди послушно вышла из комнаты. За ней последовали остальные. Капитан Градо вышел последним.

Как только дверь за ними закрылась, Малко нажал на клавишу желтой коробочки, которую он сунул в карман.

Никто не услышал легкого треска, когда мраморная плита опустилась на затылок эмира…

Высокопоставленные чиновники собрались на судоверфи, чтобы присутствовать при торжественном спуске на воду авианосца «Фостер Хиллман». Вереница «кадиллаков» и других роскошных машин растянулась на три километра.

Послышался вой сирены, извещая о прибытии Президента в черном бронированном «линкольне». Президент был крестным отцом огромного авианосца.

Почетные гости, затаив дыхание, смотрели, как президентская чета поднимается по деревянной лестнице на импровизированную трибуну. Традиционная бутылка шампанского висела уже на конце длинного кабеля, возле микрофона.

Президент обратился к собравшимся с речью, в первой части которой не было ничего необычного. Он напомнил о необходимости оборонного оружия для безопасности нации. Этот авианосец будет приписан к Шестому флоту, чтобы стать его гордостью и украшением. Присутствующие уже начинали дремать, когда Президент заговорил о Фостере Хиллмане.

«Я счастлив, что этот величественный корабль носит имя Фостера Хиллмана, – сказал он в заключение, – Этот человек посвятил себя работе. Он отдал все служению своей родине и умер за нее. Мы все бесконечно благодарны ему за это».

По официальным трибунам пронесся шепот. Всем было известно о самоубийстве Фостера Хиллмана как следствии нервной депрессии.

Только два человека, сидевших в первом ряду, даже не повели бровью: генерал Рэдфорд, новый глава ЦРУ, и его светлость князь Малко Линге.

Шампанское оросило гигантский форштевень, обрызгав его пеной.

По щеке генерала Рэдфорда медленно катилась слеза, но ее заметила только жена, стоящая рядом. Глава ЦРУ пристально смотрел на то место, где разбилась бутылка шампанского, словно хотел различить золотую полоску от цепочки Китти Хиллман, растворившуюся в трехстах тысячах тонн стали корпуса корабля.

Это была идея Рэдфорда.

Гарри Эриван внимательно осмотрел двух щенков пуделей, белого и черного. Это было как раз то, что ему нужно. Хозяйка, толстая ливанка с отекшим лицом, сказала по–арабски:

– Вам нужна собака? Эти щенки очень хорошенькие.

Гарри спросил, не поворачивая головы:

– Сколько вы за них хотите?

Он принципиально говорил по–французски. Живя в Ливане уже в течение двадцати лет, он прекрасно, как родным армянским, владел и арабским, и турецким. Но арабов не любил, как и турок.

– Сто пятьдесят фунтов, – ответила женщина.

Гарри фыркнул негодующе. Сто пятьдесят фунтов! Вот это дешевизна! Особенно если учесть, зачем он их покупает. Не торгуясь, он вышел из лавки.

В тот момент, когда он садился в свой старый оранжевый «мустанг», женщина крикнула:

– Сто двадцать!

Он выругался и свернул на авеню Клемансо. Он ехал медленно, помня о плохих тормозах, к тому же шоссе было мокрым. С тех пор как фирма «Форд» бойкотировалась арабскими странами за то, что построила завод в Израиле, запасные части стали дефицитом, а на новую машину у него не было средств.

Уже стемнело, и у него оставалось всего два или три часа. Секунду он колебался и чуть было не вернулся к дому №62. С недавних пор всем домам Бейрута были присвоены номера, однако это не помогало ориентироваться в городе, так как еще не был напечатан общегородской план.

Гарри был уверен, что ему удастся купить щенка за сто фунтов, хотя и это было дорого. Он подумал, что кошка тоже вполне могла бы его устроить. Но где найти кошку в семь часов вечера?

Неожиданно Гарри вспомнил старика, полухиппи, полубродягу, которого часто можно было встретить на улице Фениси с маленькой обезьянкой. Он иногда торговал животными. Гарри тотчас же повернул налево, на улицу Шебли, ведущую к морю. С моря дул сильный ветер, и волны разбивались о цементный пляж отеля «Сен–Жорж». Можно подумать, что находишься в Бретани.