Как видим, и конфликтное противопоставление в светской историографии преподобного Нила Сорского и преподобного Иосифа Волоцкого принадлежит авторству влиятельного малороссийского масона Н. Н. Бантыш-Каменского».

Так, с помощью сегрегации фактов, масонская закулиса (Бантыш-Каменский, Карамзин, Новиков и пр.) манипулировали общественным мнением («образованной публикой») и навязывали свой взгляд на прошлое России, представляя Адашева как «канцлера» или «премьер-министра», а попа Сильвестра — чуть ли не святым подвижником, моющим ноги нищим и сочиняющим на досуге «Домострой». На самом деле, два «разночинца», якобы невзначай встретившиеся у трона, были всего лишь марионетками в закулисной борьбе удельно-княжеской партии с московским самодержцем. Совсем не случайно гордые князья Рюриковичи на сей раз спокойно взирали, как худородный «дуумвират» правит страной, подбирая помощников по своему вкусу и пополняя царскую администрацию людьми незнатного происхождения.

Многие историки указывали на совпадение интересов «дуумвирата» и удельных князей, но считали, что такое «противоестественное объединение» сложилось в результате случайных политических подвижек. По Валишевскому, Сильвестр и Адашев «после некоторых колебаний… примкнули к оппозиционному лагерю, где пытались составить свою группу, в которой присваивали руководящую роль. Они были предметом горячей защиты со стороны Курбского. Это устраняет сомнения в действительной политической роли Сильвестра и Адашева».

Выше упоминалось о старых связях временщиков с князем Владимиром Старицким и с Курбским, которые были основными противниками державной политики Иоанна на протяжении многих лет. Новые любимцы царя не играли самостоятельной роли, но были послушными марионетками этих людей, о чем свидетельствует вся проводимая «дуумвиратом» политика.

Войдя во власть, Сильвестр оказался не смиренным иереем, а «ловким царедворцем с повадками пророка и претензиями на чудотворение». Он и «подобный земному ангелу» Адашев оттеснили на задний план важнейший орган государственной власти — Боярскую Думу. Властолюбцы поработали так обстоятельно, что с 1551 г. Дума прекратила проводить регулярные заседания. Реальную власть в стране все больше и больше забирала бывшая оппозиция, неожиданно превратившаяся в личный совет царя — «синклит» под номинальным главенством временщиков.

С легкой руки Курбского этот совет известен в истории под южнорусским названием «Избранная Рада». В нее вошли представители высшей знати: князья Дм. Курлятов (Курлятев), А. Курбский, Воротынский, Одоевский, Серебряный, Горбатый, Шереметевы, Михаил, Владимир и Лев Морозовы, Семен Лобанов-Ростовский.

«Без совещания с этими людьми Иван не только ничего не устраивал, но даже не смел мыслить. Сильвестр до такой степени напугал его, что Иван не делал шагу, не спросив у него совета; Сильвестр вмешивался даже в его супружеские отношения. При этом опекуны Ивана старались, по возможности, вести дело так, чтобы он не чувствовал тягости опеки и ему бы казалось, что он по-прежнему самодержавен», — писал Костомаров.

Синклит сумел ввести серьезные, в том числе и законодательные, ограничения самодержавной власти. Избранная Рада вела государственные дела втайне от царя; она лишила Иоанна права жаловать боярский сан и присвоила такое право себе; самовольно и в нарушение прежних законов раздавала звания и вотчины, покупая, таким образом, новых сторонников, наполняя ими администрацию и настраивая против царя.

Конечно, политическое положение Иоанна, особенно в первые годы правления «дуумвирата», было весьма зависимым. Но Костомаров, без сомнения, преувеличивал, когда писал о том, что царь не смел и мыслить без ведома Сильвестра. Государь имел свой взгляд на сущность государственной власти и просто не спешил знакомить с ним временщиков, не без основания опасаясь их сильных и многочисленных сторонников. Однако и царь не был одинок.

Главным идеологом и идейным вдохновителем его царствования, можно без сомнения назвать митрополита Московского и всея Руси Макария. Он воспитывал царя с детства, приучил его к чтению книг и привил ему глубокую религиозность (как свидетельствуют современники, царь никогда в жизни не пропускал богослужений, каждый день проводя в храме по 6–8 часов). Венчание на царство, супружество, Земские соборы, Казанский поход — все важнейшие события личной и общественной жизни царя состоялись по совету и благословению святителя Макария.

Какое сильное влияние оказал митрополит Макарий на становление Московского самодержавия, свидетельствует хотя бы то, что именно святителю Макарию принадлежит слово «Россия». До него такого понятия в ходу не было. Протоиерей Григорий Дьяченко в «Полном Церковно-Славянском Словаре» пишет: «Первоначально Россия называлась «Русью», затем, до Иоанна IV Грозного она называлась «Русиа». Современный Иоанну Грозному митрополит Московский Макарий первым начал употреблять слово «Россия», и государи, следовавшие за Иоанном Грозным, в своих речах и грамотах большею частью употребляли слово «Русиа» и весьма редко «Россия», и только с царствования Алексея Михайловича вместо «Русиа» во всеобщее употребление вошло слово «Россия». Таким образом, само современное название нашего государства есть результат деятельности святого митрополита Макария, учителя и духовного наставника царя Иоанна.

Кроме святителя Макария, у царя были и другие весьма мудрые и прозорливые советники. 8 сентября 1549 года государю был подан проект реформ И. С. Пересветова. В нем осуждалось засилье бояр и отсутствие законности, а «грозному и мудрому царю» предлагалось управлять независимо от вельмож, на благо всего государства, а не касты аристократов. В противовес политике Сильвестра — Адашева, выражавшей интересы удельных князей, предложенные Пересветовым преобразования способствовали укреплению державы.