Шрифт:
Влезла на диван с ногами, уставилась на Сашу.
А он вдруг разозлился. Чайник в кухню отволок, полотенце запулил куда-то в угол. Вернулся с красным злым лицом, взъерошенными волосами.
– Чего ты опять, а? – Сашка сел к ней на диван, обхватил ее щиколотку большим и указательным пальцами, как в детстве на речке всегда делал. – Чего опять начинаешь?
– Начинаю?.. – опешила она и задрыгала ногой, но он ее не выпустил. – Что начинаю-то?
– Расследование… Следствие… Давай еще про бросившуюся под колеса Александру поговорим, да? Времени больше не будет, что ли! Предлагаю лучше о нас с тобой поговорить, – Саша глянул на нее глазами глупого телка, нервно дернул губами, пытаясь улыбнуться. – Нам же есть что обсудить, так?
– И что же?
Вот помогать она ему точно не станет. Хватит! Было время, помогала, своими словами давилась, из него признания выбивала. И ничего взамен, кроме дуры, не получала. Да ну его вообще! Он еще даже развестись толком не успел со Светкой своей, а ее уже за ноги хватает.
– Ну как что, Алис? – Сашка полез на диван с ногами и как-то так ловко устроился, что она оказалась притиснутой им к спинке. – Разве мы… Мы – это ты и я, Алиса, и никого больше! Я так перепугался за тебя… Господи, я очень скучал, я только о тебе и думал. И всегда мечтал о тебе, Алиска…
Он дышал ей прямо в ухо, и от этого стало жарко и щекотно виску. Алиса чуть не рассмеялась. Раньше, когда она была молоденькой влюбленной в него дурочкой, от его дыхания ей судорогой сводило позвоночник и живот. Хотелось жмуриться от счастья и стонать. А теперь она ничего не испытывает, кроме неудобства. И руки его смешили, путавшиеся в пуговицах ее вязаной кофточки. Неумелые, неловкие, помнится, подростком он был более активен и смел.
– Саш, отстань, – Алиса схватила его за пальцы, нащупавшие ее сосок под кружевом лифчика, оттолкнула. – Не хочу! Иди домой, тебе пора.
– Ну почему, Алис? Почему?
– Просто не хочу. И еще… – Тут она вдруг пожалела его, слишком уж жалким и растерянным он выглядел, и соврала: – И еще мне больно. Рана болит, черт знает как. Спать хочу. Искупаться хочу и спать. Ступай домой, Саш.
– Алиса… Ты же знаешь, как я к тебе отношусь… – Он сел с зажатыми меж коленок ладонями на край дивана, сгорбился. Замотал головой, зажмурившись. – Мне без тебя не жить.
– А как жил! Счастливо вполне, – поддела она его. – И даже в свадебное путешествие ездил со Светкой, и детей планировал. Мебель покупал, на машину копил. Ты, Сашка… непутевый!
– Ну почему, Алиса, почему?! – он зло сощурился. – Почему ты так со мной? Из-за него, да? Из-за этого хлыща?
Она не поняла, кого он имеет в виду. Он всегда на кого-то намекал. И ревновал ее даже к сослуживцам. Вот не было у него, казалось бы, прав на нее никаких, женат он и все такое, а ревновать не переставал. Нет-нет да и предъявит в разговоре. Она фыркала, близко к сердцу укоры не принимала, но временами это надоедало и раздражало.
– Мои хлыщи к тебе никакого отношения не имеют! – рявкнула она, собрав остаток сил. – У тебя есть жена.
– Она ушла, – ответил Сашка, но без особого напора.
– А если завтра вернется, что тогда? К ней побежишь?
И он не ответил ей ничего. Резво соскочил с дивана, схватил с кресла свой джемпер, скоренько натянул через голову и помчался к выходу, будто Светка после ее слов и правда уже топталась у порога.
– И катись! – показала ему вслед язык Алиса.
Не сказать, что она сильно огорчилась его спешному уходу, но неприятное чувство в душе осталось. И морозило там, и морозило весь остаток дня. И миленькое кино про любовь и нежность не помогло, а как раз наоборот – прослезило. Вон как у них там все здорово, а у нее…
Под монотонное бормотание телевизора Алиса, не помня как, задремала. Очнулась внезапно, будто кто в плечо ее толкнул. Она распахнула глаза, уставилась в телевизор, экран заполняла серая рябь, стало быть, дело идет к утру. Этот канал вещал часов до двух-трех ночи, не больше. Звука не было, вообще в комнате стояла тишина.
Что могло ее разбудить?
Она заворочалась, тут же вспомнила, что так и не искупалась после больницы, и уснула на диване в той одежде, в какой вернулась домой. Спасибо Сашке, хоть кофту с нее стянул.
Ушел обиженным. Дверь захлопнул. Еще заорал с порога, что захлопнет, чтобы она не вставала. А вдруг не закрыл? Вдруг ее дверь не заперта сейчас, и кто-то крадется по темной прихожей, чтобы…
Ей стало так жутко, что она резко подтянула коленки к подбородку и едва слышно заскулила. Тут же в помощь теперешним страхам вспомнился ужас, который она испытала на лестнице за мгновение до нападения, и ей сделалось совсем худо.
Нужно позвонить! Позвонить Сашке, он прибежит. Он непременно примчится ее спасать. И она постелет ему в бабушкиной спальне, черт с ним, пускай спит там. И даже простит ему приставания. Уступить, конечно, не уступит, но простит. Только бы добраться до телефона. Где она его оставила? В сумке, правильно. А сумка где? В прихожей, где ей еще быть. На полочке покоится, аккурат под вешалкой, где вещи висят, с нее-то Аристов и стянул ее шарф. Почему бы не взять телефон сюда – в комнату? Почему она о нем забыла? Машинально, заученным годами движением швырнула сумку на место, а про то, что телефон остался в крохотном кармашке, и думать забыла. Что делать? Надо слезать с дивана, идти в прихожую, доставать мобильник. И звонить Сашке.