Я как следует продумал и изучил эту идею с технической точки зрения, У меня не было сомнений в том, что «Наутилус» может благополучно проникнуть в Центральную Арктику со стороны Гренландии — Шпицбергена, как мы сделали это в 1957 году. Глубина там была довольно большой. Я знал, что основная проблема должна решаться на другой стороне: в Беринговом проливе и в Чукотском море.

Если досмотреть с полюса, то этот район напоминает огромную воронку о выходом (Берингов пролив), лежащим в южном направлении. Тут лед гораздо более «неправильный», и риск значительно больше, чем со стороны Гренландии. Согнанный к югу, сжатый стенками воронки, то есть Аляской и Сибирью, лед «вздымается» в узком проходе. Он как бы прессуется, слой под слоем, в этом районе, и в результате его толщина здесь гораздо больше, чем около Северного полюса. Помимо этого, глубины в проливе и в Чукотском море очень небольшие, в среднем не более 120 футов — слишком мало для обычных операций подводных лодок. Если подводная лодка в этих водах встретится с мощным, глубокосидящим льдом, она на сможет обойти его. Будет очень сложно решить эту проблему, ведь нужно искать глубокие морские каньоны, чтобы пройти в Арктический бассейн.

Возникал вопрос: сможет ли подводная лодка пройти этим путем, учитывая возможные плохие погодные условия и ошибки навигации?

Все-таки сможет. Я был уверен в этом.

Вопрос, который предстояло разрешить последним: когда нужно начинать плавание — зимой или летом? В течение зимы полярный пак придвигается ближе к узкому неглубокому Берингову проливу, Летом он отступает почти к краю глубоководного Арктического бассейна. Будущие операции могли доказать, что я ошибался, но, зная в то время так мало о ледовых условиях, я считал весьма логичным отправиться в экспедицию летом, сокращая, таким образом, до минимума время пребывания подо льдом на мелководье.

Ориентировочно день выхода был назначен на 8 июня.

Нам был отдан приказ оставаться необнаруженными и, если нас все-таки найдут, скрыть нашу государственную принадлежность.

Мы придерживались постоянно погруженного состояния, только изредка используя перископы. Дно мелководного Берингова моря необыкновенно плоское. Ученые объясняют это осаждением ила в течение нескольких тысяч лет. Ил откладывался, когда куски льда, содержащие частицы земли, отрывались от суши, дрейфовали в море и таяли.

Поздно «ночью» 14 июня мы встретили наш первый лед. Вначале он был обнаружен электронным оборудованием, затем через перископ мы увидели, как он отражает солнечные лучи. Лед не был толстым, и его было немного, однако мы уменьшили скорость. Новость быстро облетела корабль, и моряки собрались около электронного оборудования. Для новичков это была первая встреча со льдом, и они смотрели с изумлением. Ветераны, побывавшие в последнем путешествии, просто ухмылялись: «То же самое, что и в прошлый раз». Конечно, все было так же, за исключением того, что в данной ситуации наше передвижение в мелком Беринговом море было строго ограничено. Мы были зажаты между льдом сверху и плоским дном снизу.

Общую толщину льда, который провел всю свою «жизнь» в открытом море (настоящего полярного пака), можно легко предсказать. Толщину же глыб льда, оторвавшихся от берега, трудно определить. Еще никто не проводил полного исследования, но д-р Лион и я знали, что от побережья Аляски отрывались глыбы толщиной до 60 футов. Но мы ничего не знали о льдах, отрывающихся от берегов Сибири, ближайших к нам сейчас. Ничего, за исключением того, что в настоящий момент мы проходили под огромной глыбой сибирского льда, погруженного на 30 футов ниже поверхности моря.

Я думал о более мелководных участках, лежащих впереди по нашему курсу, и задавал себе вопрос: «Что, если мы встретимся с глыбой льда только на десять футов толще, чем эта?»

Вскоре после этого П. Ерли обнаружил на горизонте мачту. Меня немедленно позвали наверх. Я бросился к перископу, надеясь, что наша рубка, частично выдававшаяся над водой, не была замечена. Мое первое впечатление об обнаруженном объекте было весьма неприятным. Мне показалось, что это подводная лодка, идущая под шноркелем. «Но что может делать лодка в таких пустынных местах? — подумал я. — Может ли она быть русской?» Мы быстро сделали все приготовления, готовясь к самому худшему. Но вскоре все вздохнули с облегчением. Мишенью оказалось плавающее бревно с торчащими корнями, что делало его очень похожим на подводную лодку с двумя перископами. Мы находились как раз возле устья реки Юкон и потом часто встречали такие бревна.

После полуночи 17 июня мы увидели в 15 милях впереди острова Диомида: Большой Диомид, принадлежащий русским, и Малый Диомид — собственность США [40] .

Мы прокладывали наш путь к северу, стараясь держаться на глубине не менее 135 футов. Несколько часов спустя после того, как вошли в Чукотское море, мы увидели на расстоянии 5 миль первый обломок льда. Это была отдельно плавающая льдина размером приблизительно 30x50 футов, возвышающаяся на 10 футов над поверхностью воды. Ее неправильные очертания напоминали парусное судно. Солнце искрилось, отражаясь многочисленными голубыми и зелеными искрами, — зрелище было фантастическим, Вскоре стали встречаться и другие льдины. Мы все время меняли курс, пока не оказалось — в 9 часов 25 минут, — что лед покрывает весь горизонт, насколько хватает глаз. Ничего не оставалось, как погружаться. Я определил необходимую глубину погружения — 110 футов.

Мы шли со средней скоростью, проходя под случайными плавучими льдинами и глыбами. На западной долготе 168 градусов 39 минут мы пересекли Полярный круг. Однако наш радостный подъем, вызванный этим событием, вскоре упал. Глубины начали опасно уменьшаться.

Мы, к счастью, обнаружили, что вокруг чистая вода. Я отдал распоряжение держать подводную лодку на поверхности. Так как мы находились далеко от земли, риск обнаружения был небольшой. В мелких неизведанных водах Чукотского моря мы могли в надводном положении идти с большей скоростью. Уклоняясь от случайных льдин, мы прошли 90 миль за 7 часов. Наконец в широте 68 градусов 30 минут офицер доложил, что горизонт полностью закрыт льдом. После короткого исследования этого огромного, кажущегося бесконечным ледяного барьера мы пришли к выводу, что это, вероятно, и есть сам полярный пак. «Наутилус» опять погрузился, чтобы поднырнуть под него. Теперь мы не ожидали увидеть дневной свет или открытое море до тех пор, пока не всплывем на другой стороне земного шара — около Гренландии.