Союз Каролингов с папами дал новое направление европейской истории. Этим союзом, с одной стороны, положено начало объединения римско-германского мира в Священной Римской империи, с другой — в нем кроется основание духовного могущества папства и светской власти римского престола. В половине VIII в. франкские майордомы из дома Каролингов решились захватить королевскую власть и нуждались для того в содействии со стороны представителя церковной власти; с другой стороны, и римские папы, находясь в борьбе с лангобардами, искали себе военной поддержки вне Италии. Обстоятельства сблизили эти самые могущественные тогда силы, которые в тесном союзе произвели величайшую в мире революцию. Римский папа нашел возможным освятить церковным авторитетом замышляемую Пипином узурпацию, дав известный ответ на вопрос Пипина о том, кому называться королем, и фактически разрешив франков от присяги королю Хильдерику III [292] . Услуга, оказанная Римом Каролингам, обязывала этих последних принять участие в итальянских делах, которые без франкских походов в Италию складывались для папы весьма неблагоприятно.

Незадолго до венчания Пипина королевским венцом лангобардский король Айстульф занял Равенну и овладел Пентаполем. Смерть папы Захария, который дал Пипину знаменитый совет, и обычные при выборе нового папы смуты были благоприятным обстоятельством для Айстульфа, который вступил в римский дукат и в июне 752 г. начал угрожать Риму. Выбранный на престол св. Петра Стефан III сначала стал засылать посольства к Айстульфу с богатыми дарами и с просьбой дать мир Церкви, на которые лангобардский король или мало обращал внимания, или отвечал такими требованиями, какие не могли быть исполнены. Сношения с императором тоже не давали положительного результата, из Константинополя тоже получались уклончивые письма и предложения, как будто дело шло о самых обыкновенных и легко устранимых недоразумениях, а не о политической судьбе Италии и римского престола. Папа очень хорошо понимал серьезность положения, назначал в Риме религиозные процессии, в которых принимал сам участие, неся на руках икону Христа. Народ с посыпанными пеплом головами сопровождал церковную процессию. В этих трудных обстоятельствах Стефан III нашел случай тайно с одним пилигримом переслать письмо к Пипину, в котором просил оказать ему помощь, послав своих уполномоченных, которые проводили бы его во Францию, т. к. он желает видеться с королем франков.

Пипин одобрил желание папы и принял меры для безопасного путешествия наместника св. Петра. Это было в 753 г., через год после низвержения последнего Меровинга и перенесения королевской власти на Каролингов. Историк города Рима Грегоровиус говорит по этому поводу: «Узурпатор трона Хильдерика находил нужным успокоить смущение франков торжественным актом помазания от руки самого папы. Здесь и там сцеплялись отношения и разнообразные потребности людей. Папа, восставший против императора, и Пипин, похитивший корону у своего короля, устроили дальнейший ход истории народов. Из взаимных потребностей Рима, который нуждался во внешней помощи, и юной династии Каролингов выросла германо-римская империя. Постепенное происхождение этой церковно-политической системы из таких малых начатков и временных потребностей образует одну из поучительнейших глав всеобщей истории» [293] .

Нельзя сомневаться в том, что сношения папы с Пипином составляли тайну для императора, иначе в Константинополе не могли бы так безразлично относиться к происходящим в Италии событиям. Во всяком случае, Византия могла еще войти в соглашение с Айстульфом и сразу уничтожить поводы к вмешательству франков, но там были заняты в это время приготовлениями к иконоборческому собору! Из Рима нельзя было попасть во Францию, минуя лангобардские владения, поэтому папа, воспользовавшись приказанием императора вести с королем переговоры, отправился в Павию, сопровождаемый епископом Хродегангом и герцогом Отхаром, посланными к нему из Франции. Деловые переговоры в Павии не привели ни к какому результату. Айстульф не тронулся ни слезами папы, ни письмом императора и не соглашался уступить завоеванных областей. Что касается путешествия во Францию, король очень хорошо понимал могущие возникнуть из этого последствия, поэтому старался удержать папу от этого предприятия. Но когда Стефан III, поддерживаемый франкскими посланцами, не уступал королю, то 15 ноября, наконец, ему дано было разрешение, которым он поспешно воспользовался и в конце года благополучно миновал границу. Франкский король вполне оценил значение факта. Это было необычное посещение, это еще в первый раз глава Западной Церкви ступал на почву франкского государства, и притом с этим посещением соединялись весьма важные политические цели.

За сто миль до замка Понтиона, где находился тогда двор, папу встретил старший сын Пипина Карл, тогда еще мальчик. 6 января 754 г. была торжественная встреча в Понтионе. Король со всем семейством выехал ему навстречу, пал перед папой на колени и потом некоторое время шел пешком возле коня папы, исполняя должность маршала. С пением гимнов и псалмов приняли папу в королевском дворце. Зиму 754 г. папа провел в монастыре С.
– Дени, который был ему назначен для пребывания. Здесь и должны были происходить переговоры между двумя гениальными заговорщиками. К сожалению, переговоры велись так, что до нас не сохранилось никаких письменных актов. Лишь на основании вероятных предположений и последующих событий, в особенности же на основании последующей переписки папы Стефана с королем Пипином, можно делать догадки о последовавших между ними соглашениях и взаимных обязательствах.

Предпринимая путешествие к франкам, папа должен был тщательно обдумать формальную сторону дела. Если он вступал в союз с франкским королем, то с этим вместе, в силу тогдашних государственно-правовых воззрений, ему необходимо было перенести на чужеземною государя звание патриция, с которым соединялись верховные права над Италией, воплощавшиеся в наместнике императора экзархе Равенны. Но папа не мог располагать правом, которое ему не принадлежало, а между тем это право нужно было создать, потому что иначе король и сам мог встретить непреодолимые затруднения для осуществления вмешательства в итальянские дела [294] . Прежде всего предстояло выяснить вопрос об империи и о правах императора в Италии; его нельзя было совершенно игнорировать, но и поставить прямо не решались ни папа, ни король. Затем нужно было придать удобную форму военному вмешательству в итальянские дела. Это был громадной важности вопрос, и Пипин должен был решить его с согласия чинов франкского государства. Такое значение и имеет собрание государственных чинов в Кьерси, имевшее место весной 754 г.

В Кьерси решен был главный вопрос о походе в Италию, также был, по всей вероятности, составлен проект передачи Пипину экзархата и Пентаполя. Знаменитый дар церкви св. Петра, т. е. начало светской власти пап, относится также к этому времени. По словам жизнеописания папы Стефана, «когда в Кьерси собрались чины государства, Пипин сообщил им о желаниях папы и получил их согласие исполнить то, о чем он предварительно договорился со святейшим отцом» [295] , т. е. сейм дал согласие исполнить договор с папой — идти в Италию с целью войны с Айстульфом из-за экзархата. Но прежде чем была исполнена эта статья соглашения, папа с своей стороны оказал громадную услугу новой династии: 28 июля 754 г. в церкви С.
– Дени совершено было миропомазание над Пипином и его сыновьями Карлом и Карломаном. При этом папа под страхом отлучения заповедал вельможам и народу избирать себе королей только из этой освященной Церковью фамилии Каролингов. С другой стороны, Пипин дал торжественную клятву за себя и за свое потомство заботиться о Церкви и блюсти ее интересы. Таким образом, один папа три года тому назад разрешил Пипина и франкский народ от присяги Меровингу — законному государю, теперь другой папа закреплял духовным авторитетом своим светскую власть над франками за наследниками Пипина.

Подлинный документ дара Пипина утрачен, но содержание его до известной степени можно восстановить на основании переписки ближайших к этому времени пап, т. к. все притязания Римской Церкви к франкскому королю основывались в этом даре. Прежде всего, в этом знаменитом акте шла речь о вознаграждении убытков, понесенных Церковью вследствие лангобардских завоеваний. Т. к. патримонии Римской Церкви рассеяны были по всей Италии, то лангобардские нападения, в особенности же завоевание экзархата, нанесли большой ущерб папскому хозяйству. Эти именно земли и поместья, составлявшие действительную собственность Римской Церкви, нужно понимать там, где говорится об Justitia S. Petri. Пипин обещался возвратить эти имущества из благоговейного почтения к св. Петру, «реституировать блаженному Петру и святой Римской республике отнятые у нее владения». В этом смысле папа поручал Пипину все дела св. Петра, и Пипин давал обещание защищать права Церкви [296] .