— Может быть, может быть, — Сергей засмеялся. — Действительно хитрый прием. Что-то еще интересное?

— Еще следовало бы поговорить о фронтовой разведке. Уж ей то обе стороны занимались активно и довольно успешно.

— Поговорим, — кивнул Сергей, — только уже после обеда.

Глава 14

Кормили в Кремле неплохо, но обедал Николай Иванович без удовольствия. Не радовало даже то, что сидя и без особого головокружения. Из утренней беседы стало ясно, что Сталин не отвяжется и давать советы по весьма скользким проблемам все равно придется. А делать этого очень не хотелось, ибо ответственность кошмарная. Понятно, что расстреливать его за серьезные косяки в этом деле никто не будет. Ибо нужен. Но наблюдать, как потом из-за этих косяков будут гибнуть миллионы… приятного мало. Плюс к тому, а что именно он может посоветовать? Информацию сообщил? Сообщил! Вот и использовали бы: анализировали, прикидывали, принимали решения. А лично у него нулевой опыт в политике подобного уровня. Да, понятно, что он знаком с кучей писанины, где по идее могут содержаться нужные фишки. Мемуары участников в духе: «Как бы я выиграл эту войну, если бы мне не мешали». Работы историков на тему: «Какой умный я и какие бездарные лопухи они все». А уж альтернативки по этой войне из фантастов не писал только ленивый. А толку? Рецепты-то у всех разные! И какие из них правильные, а какие приведут к полной катастрофе? В любом случае данный им совет будет личным его советом, а не советом некой сомнительной личности из туманного будущего. С тех-то взятки гладки. Посоветую, к примеру, Сталину нанести упреждающий удар по немцам. А он возьми этот совет, да и выполни…. Николай Иванович отставил тарелку доеденным супом и, напевая на мотив старого шлягера, подтянул к себе паровые котлеты.

Летят автострадные танки,

Шуршат по асфальту катки,

И грабят швейцарские банки

Мордатые политруки.

И мелом на стенах Рейхстага

Царапает главстаршина:

Нам нужен Париж и Гаага,

И Африка тоже нужна!

Николай Иванович попытался припомнить автора сих виршей, но не сумел. Зато прекрасно помнил про кого они.

В Ла-Манша глубинах угрюмых

Повсюду, куда не взгляни,

Ползут в водолазных костюмах

Агенты кровавой гэбни.

У этих заданье простое:

Им нужен писатель Резун,

И Африка (это святое),

И Марс, и Луна, и Нептун!

Лично за ним, Николаем Ивановичем, вышеупомянутой «гэбне» далеко «ползти» не придется. Он, если так можно выразиться, уже….

Так что ничего подобного он Сталину советовать не будет. И не из страха, а потому что сам не верит в успех авантюры с упреждающим ударом. А тогда что? Николай Иванович вздохнул и принялся за котлеты. Дело дошло до компота из сухофруктов, а по поводу завтрашнего разговора пока были только наметки и обрывки мыслей.

Единственное, что Николай Иванович решил точно, так это послать подальше собственные интеллигентские комплексы. В смысле дурную интеллигентскую привычку уклоняться от ответственности. Скажу то, что считаю правильным и полезным, а там гори все, синим пламенем. Отвечу, не переломлюсь!

После обеда снова заявился капитан госбезопасности Горелов, и продолжился разговор по поводу шпионских игрищ.

Николай Иванович честно и скрупулезно постарался припомнить все, что читал или слышал по этому поводу: про специальный полк (впоследствии дивизию) «Бранденбург», про батальон «Нахтигаль», про то, как эти деятели первое время резвились в наших тылах. Про поставленное на поток изготовление качественных фальшивых документов и фальшивых рублей. Про приемы и методы работы вражеской агентуры в тылах действующей армии и на коммуникациях, про разведшколы и их контингент. Про создание СМЕРШ, как важного инструмента борьбы со всеми этими безобразиями.

Заодно рассказал о деятельности нашей фронтовой разведки. О развертывании партизанского движения. О заброске с этой целью специально подготовленных групп, в том числе и для разведывательной деятельности. Про диверсии и «рельсовую войну» тоже не забыл. Капитан только успевал записывать с мрачным видом.

Минут через сорок Николай Иванович прервался, дабы перевести дух и смочить пересохшее горло. Его собеседник тоже отложил карандаш и, начав разминать уставшие пальцы, спросил, явно не для протокола. — Все-таки трудно поверить, что такое количество людей согласилось сотрудничать с фашистами. Я понимаю эмигранты, с ними все ясно, но эти то…. Они же наши люди, Советской Властью воспитывались. Как они могли? Ну ладно, считали себя обиженными, но это вовсе не повод предавать свою страну и народ. Как же так?

— Воспитание вещь хорошая, — заметил Николай Иванович, — но не на всех действует. Так что с теорией «Табула раса» классики явно погорячились. В смысле человек не «чистый лист», писать на него поверх генотипа приходится. Есть мнение, что генотип, по меньшей мере, наполовину определяет поведение человека. У вас тут двадцать лет от революции прошло, а у нас уже семьдесят лет Советская власть людей воспитывала…. А чем в итоге кончилось?

— Получается, что все зря? — Капитан с болью в глазах посмотрел на Николая Ивановича.

— Ну почему же сразу зря. Подавляющее большинство людей действительно можно воспитать…. Но всегда найдутся уроды, которые все испортят. Государство для того и существует, чтобы не дать им это сделать. Только сложная это задача, не всегда удается решить.

— Это противоречит теории марксизма.

— Действительно противоречит. Но если факты противоречат теории, надо править теорию. А факты говорят, что на часть людей ни воспитание, ни убеждение не действуют, или действуют слабо. На них как на животных действует только дрессировка… при помощи правоохранительных органов. А в особо тяжелых случаях эффективна только терапия посредством разового введения девяти граммов свинца внутрь.

Поэтому удивляться нечему. В стране сейчас масса людей, чьи антиобщественные устремления сдерживаются исключительно страхом наказания. Большая война снимет эти ограничения, и они проявят свою истинную сущность. И постараются рассчитаться с согражданами из «идейных» так сказать побуждений. Или просто пограбить и понасиловать всласть. Хотя и обычных трусов хватает, многие шли на сотрудничество, с немцами просто спасая свою жизнь. С пленными германцы не церемонились, выжить в плену было весьма проблематично.