сегодня холодный субботний день, и солнце уже клонится к закату, куда вы деваете вечера? будь я Лайзой, я бы расчесывал волосы, но я не Лайза, ну ладно, у меня есть старый «Нэшнл джиографик», и страницы блестят, как будто что-то действительно происходит, конечно, это не так. в этом здании всюду пьяные, целый улей пьянчуг под конец, под окном ходят жены, произнеся, прошипев довольно избитое и ласковое словцо типа «черт», я выдергиваю из машинки эту страницу, она ваша.

Я вышел из длительного запоя, в течение которого лишился малозначительной работы, комнаты и (возможно) рассудка. Переночевав в подворотне, я вышел на солнечный свет, проблевался, пять минут переждал, а потом прикончил остаток вина из бутылки, которую обнаружил в кармане пальто. Я пустился в путь через город, без всякой цели. Пока я шел, мне казалось, будто некая доля вещей обретает смысл. Конечно, это было не так. Но и там, в подворотне, мне вряд ли стало бы легче.

Какое-то время я шел, насилу соображая. В голове у меня копошились смутные мысли о прелестях голодной смерти. Мне хотелось лишь подыскать местечко, чтобы улечься и ждать. Я не испытывал ненависти к обществу, поскольку не имел к нему отношения. С этим фактом я смирился давным-давно.

Вскоре я оказался на окраине города. Дома стояли уже не так близко друг к другу. Появились поля и небольшие фермы. Я был не столько голоден, сколько болен. Стало жарко, я снял пальто и перекинул его через руку. Мне захотелось пить. Нигде не было ни малейшего признака воды. От падения прошлой ночью лицо мое было в крови, волосы растрепались. Смерть от жажды в число легких смертей, в моем представлении, не входила; я решил попросить стакан воды. Миновав первый дом, который почему-то показался мне неприветливым, я направился дальше, к очень большому трехэтажному зеленому дому, окруженному вьющимися растениями, кустами и множеством деревьев. Когда я поднялся на крыльцо, изнутри до меня донеслись странные звуки, и мне почудились запахи сырого мяса, мочи и испражнений. Однако в доме чувствовалось некое дружелюбие; я позвонил.

Дверь открыла женщина лет тридцати. У нее были длинные волосы, рыжевато-каштановые, очень длинные, а карими глазами она смотрела на меня. Это была стройная женщина в облегающих синих джинсах, сапогах и бледно-розовой рубашке. Ни в лице ее, ни в глазах не отражалось ни страха, ни бурного предчувствия.

— Да? — сказала она, едва заметно улыбнувшись.

— Я хочу пить, — сказал я. — Не нальете стакан воды?

— Входите, — сказала она, и я последовал за ней в переднюю комнату. — Садитесь.

Я сел на краешек старого стула. Она пошла за водой на кухню. Сидя, я услышал, как что-то несется в сторону комнаты по коридору. Оно покружило передо мной по комнате, потом остановилось и посмотрело на меня. Это был орангутанг. При виде меня зверь принялся радостно прыгать. Потом он подбежал и прыгнул мне на колени. Он прижался мордой к моему лицу. Секунду он пристально смотрел мне в глаза, потом запрокинул голову. Он схватил мое пальто, спрыгнул на пол и умчался с моим пальто в коридор, издавая странные звуки.

Она вернулась со стаканом воды, протянула его мне.

— Я Кэрол, — сказала она.

— А я Гордон, — сказал я, — но это уже вряд ли имеет значение.

— Почему же?

— Я конченый человек. Все пропало. Сами знаете.

— В чем дело? Алкоголь? — спросила она.

— Алкоголь, — сказал я, потом махнул рукой в сторону улицы, — и они.

— С «ними» у меня тоже одни неприятности. Я совсем одна.

— Неужели вы живете одна в этом огромном доме?

— Ну, едва ли. — Она рассмеялась.

— Ах да, та большая обезьяна украла мое пальто.

— А, это Бильбо. Он умница. И сумасшедший.

— Вечером пальто мне понадобится. Уже холодает.

— Сегодня останетесь здесь. Похоже, вам нужно немного отдохнуть.

— Если отдохну, быть может, смогу продолжить игру.

— По-моему, это стоит сделать. Если правильно к ней подойти, игра не так уж плоха.

— Я так не считаю. Да и вообще, зачем вам мне помогать?

— Я похожа на Бильбо, — сказала она. — Я сумасшедшая. По крайней мере, они так считали. Я три месяца пролежала в дурдоме.

— Неслабо, — сказал я.

— Неслабо, — сказала она. — Первым делом я сварю вам немного супа.

— Округ, — сказала она немного позже, — пытается меня выселить. Идет тяжба. По счастью, отец оставил мне кучу денег. Я могу с ними бороться. Они прозвали меня Сумасшедшей Кэрол из Освобожденного Зоопарка.

— Я газет не читаю. Освобожденный Зоопарк?

— Да, я люблю животных. С людьми у меня одни неприятности. Но ей-богу, с животными у меня тесная связь. Может, я действительно спятила. Не знаю.