Почти как в трансе, я протянула руку к выключателю, чтобы зажечь свет. Откуда же так воняет? Когда свет от лампочки заполнил комнату тусклой желтизной, я быстро опустилась на колени и заглянула под кровать. Там стояла канистра, какие я несколько раз видела в гараже. Толкнув ее пальцем, я по звону поняла, что она пустая. Что за шутки? Почему под моей кроватью стоит пустая канистра?

И что делает на моей кровати голубая майка? И почему она такая грязная и как будто прожженная?

Когда Грег ворвался в комнату, я как раз стояла возле кровати, прижав майку к себе.

— Вот она! Голубушка! Схватить ее!

Из-за его спины появились другие. Много других. Кто-то меня толкал, завязывал руки, ругал, как-то обзывал, но едва ли была способна соображать. Я дрожала и переводила взгляд то на одного, то на другого, то на кровать, то на теперь зажатую в кулаке Грега голубую жженую майку.

А в нос бил нестерпимый запах бензина.

Халк был зол.

Он был не просто на взводе, он был по-настоящему зол. Никто — ни ради шуток, ни ради мести, не имел права поджигать строения на ранчо, а тем более те, в которых жили люди или хранились продукты. Никому, ни одному единому человеку такое не могло сойти бы с рук, и теперь он зло смотрел на стоящую между охранниками Шерин. Он не хотел, но не имел права не верить в то, что это ее проделки, после того, как Грег принес голубую прожженную майку и пустую канистру с бензином из ее комнаты. Халк сжал зубы и скрипнул ими, будто пытаясь удержать внутри слова разочарования, которые бы неизменно вырвались наружу, останься они одни в комнате.

Шерин стояла молча. Волосы ее были спутаны, майка мокрая, одного кроссовка нет. Кожа на лице побелела, как мел, глаза лихорадочно блестели, все тело дрожало, несмотря на то, что ее плотно держали руки охранников.

Грег, почти такой же злой, как и Халк, продолжал вещать, выплевывая слова, словно порции ядовитой смеси.

— …. Она облила бензином женский барак сразу же после склада, отчего тот сразу же занялся огнем. Сухая трава — хороший проводник пламени.

— Зачем!? — Рявкнул Халк. — Зачем было жечь барак?

— Я не…. — Попыталась дрожащим голосом ответить Шерин, но слова не шли из ее горла, его будто перехватило тисками. Наконец, ей с трудом удалось вымолвить. — Я этого не делала.

Халк покачал головой.

— Почему твоя майка прожжена? Откуда бензин?

— Я не знаю!

Хрипло и зло рассмеялся Грег.

— Конечно! Не знает она! Сам что ли появился?

— Я ничего этого не делала…. — Мотала головой Шерин, постоянно твердя одни и те же слова. — Ничего не делала. Меня там не было.

— Где твой кроссовок? — Спросил Халк?

— Не знаю.

— Откуда в комнате бензин?

— Не знаю. Его там не было, когда я….

— Почему прожжена майка?

— Я не знаю!

Халк гневно сплюнул в пол и выругался.

— Это все выглядит, как полное дерьмо! Ты прекрасно видишь, что твой план раскрылся, но продолжаешь отпираться! Где твоя храбрость? Почему бы тебе честно не сказать, что ты просто зло отомстила?

От отчаяния, Шерин едва могла говорить. Кто и зачем сделал с ней такое? Она никогда раньше не видела, чтобы Халк так злился. Грег жестко и самодовольно усмехался над ее попытками оправдаться. Все это походило на кошмарный фильм, где ужасная концовка приближалась со скоростью паровоза, а она никак не могла придумать, как можно было изменить ситуацию.

— Я была на складе! Я там убиралась! Спросите Табиту — она отправила меня туда! Она все знает и все подтвердит….

— Кто еще там был с тобой? — Прищурившись, спросил Халк.

В комнате на мгновенье повисла тишина. Как бы Шерин хотелось, чтобы этот момент стал поворотным, и она смогла привести вслух имена свидетелей, которые бы подтвердили ее алиби. Но таковых не было. Не было…. Она лишь сжала кулаки и выдохнула.

— Никого там со мной не было. Я одна была.

Халк разочарованно опустил голову, теперь глядя в пол.

— Но Табита знает, что я там была! Она сама меня попросила помочь, так было грязно….

— Она видела, что ты там была?

— Нет.

В этот момент в комнату, запыхавшись, вбежали еще два охранника. Один из них держал в руке то, что Шерин не далее как полчаса назад, пыталась обнаружить под крыльцом. Ее кроссовок. Но теперь он был обугленным, почти полностью почерневшим от пламени. Конечно…. Она едва не застонала. Кто бы ни был этот предатель, он хорошо постарался с уликами.

— Мы нашли это за женским бараком!

В комнате наступила жуткая тишина, через секунду взрезанная противным смехом начальника стражи.

— Ты так торопилась, что потеряла башмак?! — Он довольно гоготал, зная, что теперь этой стерве не выкрутиться. Никак и ни за что.

Халк раздраженным взмахом руки оборвал неприятный смех, и в комнате снова стало тихо.

— Это твой? — Ровно спросил он.

Шерин сглотнула. Все. Конец. Теперь уже ничего не удастся исправить. Слишком много вещей и людей противостояло ей в этой игре. Слишком сильно кто-то хотел, чтобы она удалилась с игрового поля, и не важно, что и как она делала до этого, теперь прошлое, в котором остались ее добрые поступки, стерлось в памяти этих людей, осталась только эта комната, канистра, жженая майка и обгоревший кроссовок, покачивающийся в руках охранника.