Еще в средние века существовало правило, что ученики не должны точно следовать по пути своего учителя. Что ж, не видать мне, стало быть, премии «Бронзовая улитка», которую я по-прежнему ставлю очень высоко.

— «Многорукий бог…» написан а несколько необычном для нашей фантастики жанре: своеобразная фэнтези с этнографическим уклоном. Кстати, ведь вы в нашем отечестве одним из первых начали писать фэнтези: многие помнят рассказ «Страж Перевала». А теперь вот роман. Это четкий выбор позиции?

— Нет. Выбор позиции иной — писать обязательно в самых разных жанрах. Ведь начинал я как автор коротких и сверхкоротких рассказов, причем во многом традиционных. Однако затем я заметил такую особенность: нашел удачную тему, написал одну вещь, две вещи и вдруг обнаружил, что становится очень легко писать. А потом сравниваешь собственные тексты и видишь, что повторяешь сам себя. Поэтому я постоянно экспериментирую. А что до фэнтези… Я не знаю английского языка и когда писал «Страж Перевала», то к тому времени не прочитал из современной западной фэнтези ни одной вещи. Они еще не были изданы на русском языке. И я все придумал сам. Получилось, как мне кажется, неплохо. Точно так же я стал автором первого русского произведения в жанре «хоррор» — это был маленький рассказик «Дом у дороги», который в 84-м году при содействии Евгения Лукина напечатали в одной волгоградской газете. Что касается романа «Многорукий бог далайна», то я не считаю, что это фэнтези. Здесь нет магов, нигде реально не фигурируют боги. Одно дело — в легендах, в сказках, включенных в текст романа, а совсем другое — в его реальной ткани; здесь мы не видим ничего сверхъестественного. С другой стороны, научной фантастикой роман назвать еще менее возможно.

Вообще, с моей точки зрения, самые интересные вещи — всегда на стыке. Как только я слышу от кого-то какое-нибудь жанровое определение, мне сразу становится интересно: либо в соответствии с этим определением написать произведение, которое ну никак не лезет в жанр, либо написать произведение, которое идеально ложится в жанр, но не лезет в это определение. Именно тогда у меня получаются самые интересные вещи. Как только я услышал, что в жанре фэнтези может быть только роман, я тут же уселся и написал короткий рассказ «Оберег у Пустых холмов». Как только я узнал от вас, Андрей, что такое киберпанк, я тут же написал повесть «Яблочко от яблоньки». Меня просто удивило, почему должен быть именно молодежный слэнг, в не деревенский. И почему слэнг обязан быть именно компьютерным, хакерским, а не каким-либо другим? Я сделал героя сторожем на яблочном складе, студентом-биологом, провалившим экзамен по помологии. Помология — это наука о плодах, о яблоках. И прекраснейшим образом ввел туда невероятное количество профессионального, «яблочного» жаргона…

— На вашей книга написано что это «Избранные произведения, том 1». Что означает цифра «1»?

— Цифра «1» означает, во-первых, то, что такова торговая марка «Флокса». Даже если они заранее знают, что этим одним томом все и ограничится, тем не менее нарисуют на корешке штурвальчик и закрасят один его сегмент. Что касается меня, то за двадцать лет я все же что-то написал. Поэтому выйдет вторая книга, чуть потолще этой: повести и рассказы, самые разные, историческая фантастика, деревенская фантастическая проза, фэнтези с хоррором. Будут там и некоторые вещи, которые вообще, так сказать, на грани фантастики. То есть все то, что я пробовал в разных жанрах. И тянет это на целых 29 авторских листов. Таков будет второй том. Ну а дальше — посмотрим.

— А что вы сейчас пишете?

— Сразу четыре романа. Во-первых, очень странное произведение под названием «Земной круг». Формально этот роман полностью попадает в рамки самого жесткого определения фэнтези. Однако я долго мучился вопросом: почему у меня создается впечатление, что это что угодно, но не фэнтези? Потом понял: ведь фэнтези отличается — и я не уверен, достоинство это или недостаток жанра — определенной статичностью. В классических произведениях фэнтези напрочь отсутствует исторический процесс. Дело в том, что наличие бога или всесильного мага уже подразумевает то, что идеал достигнут.

А раз идеал достигнут — развитие дальше не идет. Я же ввел понятие времени. Мой мир развивается, и поэтому фэнтези оборачивается своей противоположностью.

Другая вещь. Я очень этого не хотел, но начал потихоньку делать продолжение «Многорукого бога…» Хотя я считаю, что продолжения, как правило, оказываются бледным подобием, однако сдался под натиском «требований читателей».

Кроме того, появилась у меня идея еще одного романа, который назову «Колодезь». Это будет исторический роман с очень небольшим, но сюжетообразующим фантастическим элементом. Россия, XVII век, «Никоновы новины», Степан Разин. Собственно, это совсем не фантастика, однако если вынуть упомянутый фантастический элемент, роман разрушится.

Наконец четвертая вещь. Здесь я впервые работаю с соавтором, но вот кто он и что это будет за произведение — умолчу. Могу сказать лишь, что когда роман выйдет — а произойдет это, наверное, очень скоро — в определенных читательских кругах он может вызвать немалый интерес.

Прендергаст, — отрывисто сказал Начальник Отдела, — сегодня, очевидно, возникнет вопрос с контрактом ХВ2832. Присмотрите за этим делом, хорошо?

— Разумеется, сэр.

Роберт Финнерсон умирал. Два-три раза в жизни ему казалось, что он вот-вот умрет. Он боялся и изо всех сил гнал эту мысль от себя; но теперь все было по-иному. Он не протестовал, потому что не было никаких сомнений в том, что время пришло. Но и сейчас он не мог смириться с неизбежным, хотя в глубине души ощущал, как приближается бессмысленная гибель.