— Я так вижу, принести мне хлеба тебе и в голову не пришло. Хлеб пригодился бы мне больше проповеди.

— Есть пища плотская и есть пища духовная, — начал было Христос, но Иисус швырнул в него камнем, и тот отступил на несколько шагов.

Немного выждав, Христос заговорил снова:

— Иисус, не злись на меня. Я знаю, ты хочешь делать добро, я знаю, ты хочешь помогать людям. И выполнять волю Господа. Однако задумайся о производимом впечатлении — о том, как ты способен повлиять на простых людей, на невежественных простецов. Их можно привести к добру, но им нужны знаменья и видения. Без чудес они — никуда. Красивые слова убеждают разум, но чудеса напрямую говорят с сердцем, а через сердце — с душой. Не презирай тех средств, что Господь вложил в нашу природу. Если на глазах у простеца камни превращаются в хлебы и исцеляются болящие, разве не перевернется вся его жизнь? С этой минуты простец станет верить каждому твоему слову. Он последует за тобою на край земли.

— Ты думаешь, слово Божье можно нести, забавляя людей фокусами?

— Это грубо сказано. Господь, убеждая людей, всегда пользовался чудесами. Вспомни, как Моисей провел свой народ через Красное море. Вспомни, как Илия воскресил сына вдовы. Вспомни бедную женщину, заимодавцы которой требовали уплаты, а Елисей велел ей переливать из единственного сосуда с елеем в пустые сосуды, и все они наполнились, и она смогла продать масло и заплатить долги. Являя людям такие чудеса, мы ставим их лицом к лицу с безграничным могуществом Господней благости, причем ярко и непосредственно, — дабы простецы увидели, поняли и тут же уверовали.

— Ты все твердишь «мы», — промолвил Иисус. — Ты что, тоже из этих, из чудотворцев?

— Не я один, но мы с тобою вместе!

— Да ни в жизнь.

— Ты только представь себе, какое впечатление это произведет, если кто-то поднимется, скажем, на вершину храма и бросится вниз, исполненный веры, а Господь поступит, как говорится в псалмах, и пошлет своих ангелов подхватить его. «Ангелам своим заповедает о тебе, и на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею». Ты только вообрази…

— И это все, чему ты научился из Писания? Устраивать эффектные шоу для легковерных? Лучше выбрось эту идею из головы и вдумайся в истинный смысл сущего. Вспомни, что написано в Библии: «Не искушай Господа Бога твоего».

— Так каков же истинный смысл сущего?

— Господь любит нас как отец, и уже грядет его Царство.

Христос подошел чуть ближе.

— Но именно это мы и можем показать наглядно с помощью чудес, — промолвил он. — А Царство Божье — это не иначе как испытание для нас: мы должны помочь сделать так, чтобы оно настало. Конечно, Господь способен совершить это одним движением пальца. Однако насколько лучше было бы, если бы люди — такие, как Креститель, такие, как ты, — подготовили для него дорогу; подумай, как это пошло бы на пользу делу, если бы уже существовало сообщество верующих, структура, организация! Иисус, я вижу это так ясно, словно наяву! Вижу, как весь мир объединился в Царствие верующих! В каждой деревне, в каждом городе — по священнику, и семьи приходят в церковь помолиться вместе; местные группы объединяются под руководством и наставничеством мудрого старейшины области, а областные главы все подотчетны единому верховному авторитету — что-то вроде наместника Господа на земле! Ученые мужи на советах станут обсуждать и обговаривать подробности обряда и культа, и, что еще важнее, разбираться в премудростях веры и выносить решение, во что верить, а чего избегать. Так и вижу, как государи народов — и сам кесарь! — вынуждены преклониться перед этим сообществом и выказать почтение Царству Божьему, утвержденному здесь, на земле. Вижу, как законы и воззвания исходят из центра к самым дальним окраинам мира. Вижу, как праведники обретают вознаграждение, а грешники — наказаны. Вижу, как посланцы-проповедники несут слово Божье в земли, погрязшие во тьме и невежестве, и всех живущих, сколько есть — мужчин, и женщин, и детей приводят в единую семью Господню — да-да, эллинов, равно как и иудеев. Вижу, как развеиваются сомнения, сглаживаются разногласия; повсюду вокруг вижу сияющие лица верующих, благоговейно запрокинутые к небу. Вижу роскошь и величие громадных храмов, и дворов, и дворцов, воздвигнутых во славу Божию, вижу, как все это изумительное творение существует на протяжении жизни многих поколений, тысячи и тысячи лет! Разве не дивное видение, а, Иисус? Не стоит ли ради него трудиться до последней капли крови в жилах? Неужто ты ко мне не присоединишься? Неужто откажешься от причастности к этому величайшему из трудов и не поможешь утвердить Царство Божье на земле?

Иисус окинул брата взглядом.

— Ты — фантом, — воскликнул он, — ты — лишь тень человека! До последней капли крови в наших жилах? Да у тебя и крови-то нет; мою кровь предложишь ты в жертву этому своему видению. То, что ты описал, сродни скорее порождению Сатаны. Господь утвердит свое Царство в угодный Ему срок и так, как сочтет нужным. Или ты думаешь, что эти твои могущественные организации сумеют распознать Царство, когда оно наступит? Дурень! Царство Божье войдет в великолепные дворцы и храмы как бедный странник с запыленными ногами. Стражники тут же его заметят, потребуют документы, изобьют его и вышвырнут на улицу. «Проходи-проходи, — скажут, — тут тебе делать нечего».

— Мне страшно жаль, что ты так это видишь, — вздохнул Христос. — Если бы ты только позволил мне переубедить тебя!.. Ведь твоя страстность, твое безошибочное нравственное чутье и твоя чистота могли бы принести много пользы! Я знаю, что поначалу нам не избежать ошибок. Так приди и помоги их исправить! В целом свете не найдется для нас лучшего проводника, чем ты! Не разумнее ли согласиться на небольшой компромисс, войти внутрь и улучшить хоть что-то, нежели стоять снаружи и критиковать всех и вся?

— В один прекрасный день кто-нибудь обратит эти слова к тебе, и внутренности твои сведет болью и стыдом. А теперь оставь меня в покое. Поклоняться Богу — вот единственное призвание, о котором стоит задумываться.

И Христос оставил Иисуса в пустыне, и возвратился домой в Назарет.

К тому времени Иосиф был очень стар. Увидев входящего в дом Христа, он принял его за своего первенца и, с трудом поднявшись на ноги, обнял его.

— Иисус! Милый мой мальчик! Где ты был? Я так по тебе скучал! Дурно с твоей стороны вот так взять и уйти прочь, не сказавшись мне!

— Это не Иисус, отец, это я, твой сын Христос, — промолвил юноша.

Иосиф отпрянул:

— А где же тогда Иисус? Я скучаю по нему. Как жаль, что он не здесь. Почему он ушел?

— Он в пустыне, делает то, что считает нужным, — отвечал Христос.

Огорчился Иосиф, ибо не знал, суждено ли ему встретиться с Иисусом. Ведь пустыня кишмя кишит опасностями, там что угодно может случиться.