— Значит, ты соблазнил меня партитурой? Помахал перед носом «мясной косточкой»?!

— Конечно нет. Я хотел работать вместе с тобой над партитурой, которую предложили мне. Но был и расчет другого рода.

— Расчет и планирование, — сказала она тихо, — как в шахматной игре. Марианна права, никогда не была хорошим стратегом.

Она отвернулась, но Фредерик взял ее за плечи и попытался повернуть к себе лицом.

— Кэт!

— Как ты мог? — Она снова отвернулась, глаза у нее потемнели.

— Как я мог? Что? — спросил он холодно, держа ее за плечи.

— Как ты мог использовать работу над партитурой как приманку, чтобы обманным путем привезти меня сюда? — Порыв ветра бросил волосы ей в лицо.

— Я использовал бы все что угодно, чтобы вернуть тебя в свою жизнь. Но я не обманывал тебя, Кэт. Я говорил только правду.

— Часть правды!

— Возможно. Но разве нам не было хорошо здесь? Почему ты сердишься? Потому, что я люблю тебя, или потому, что я сделал все, чтобы убедиться в твоей любви?

— Больше никогда ничего подобного не делай. Я ненавижу, чтобы мной манипулировали. У меня своя собственная жизнь, и я сама принимаю решения.

— Не пойму, что плохого я сделал тебе?

— Нет, плохого не сделал. Ты только долгое время водил меня за нос. — Ее голос вибрировал от гнева. — Почему ты не был честен со мной?

— Ты не подпускала меня близко, когда я был абсолютно честен с тобой. Я пробовал прежде, помнишь?

У Кэтрин засверкали глаза.

— Не говори мне, что я делала прежде, Фред! Ты не можешь читать мои мысли.

— Да где уж мне! Ты мне никогда не даешь такой возможности. — Он вытащил сигарету и, загородив рукой спичку, зажег ее.

Его спокойный тон окончательно привел ее в ярость.

— Ты не имел права! Ты не имел права врываться в мою жизнь таким способом. Кто сказал, что я буду играть по твоим правилам, Фредерик? Оказывается, ты все уже решил заранее. А я даже не представляла себе, что ты планируешь близкие отношения со мной.

— Если ты разумный взрослый человек, то веди себя соответственно. Я тебе не лгал и привез тебя сюда не под выдуманным предлогом. Партитуру надо было написать, а здесь идеальное место для работы. Одновременно я чувствовал, что Сандерленд поможет мне возвратить тебя. Я хотел тебя вернуть.

— Ты чувствовал, ты хотел! — Кэтрин резким движением откинула волосы за спину. — Какой невероятный эгоизм! А что с моими чувствами? Ты решил для себя, что можешь войти в мою жизнь и выйти из нее, когда тебе будет угодно!

— Насколько я помню, это ты оставила меня.

— Нет, это сделал ты! — Слезы заливали ее лицо. — Ничто так не ранило меня, как твой уход. Ничто! И нет уверенности, что это не повторится. Тогда ты исчез, не сказав ни единого слова!

— Ты не можешь так говорить, я хотел объясниться с тобой. Но только ты была в таком нервном состоянии в ту ночь, ничего не хотела слушать. Как, черт возьми, я мог поступить иначе! Мне ничего не оставалось, кроме как отойти на некоторое расстояние, чтобы дать тебе время одуматься и понять, что я тебе необходим.

— Время? — Голос Кэтрин дрожал, мысли путались. — Ты дал мне время?

— Ты была ребенком, когда я уехал от тебя. Я надеялся, что ты станешь женщиной, когда я вернусь.

— Ты надеялся… Значит, ты просто предоставил мне возможность измениться, повзрослеть?

— Я не видел другого выхода. — Фредерик сунул руки в карманы и нахмурился.

— Не видел? — Кэтрин вспомнила шесть последних лет. — Разумеется, поэтому ты оставил меня одну. Опять ты присвоил себе право решать за меня!

— Да не решал я за тебя ничего! Это был способ остаться в своем уме. Пойми, я не мог быть рядом с тобой и не иметь тебя.

— Тогда ты покинул меня на шесть лет, а потом внезапно появился, используя мою увлеченность работой и мою доверчивость, чтобы завлечь в постель? Тебя даже не очень волновало качество партитуры. Это было все лишь предлогом. Все! Твоим замыслам пришел конец!

— Такие слова, — сказал он ледяным тоном, — равносильны отставке.

Фредерик резко повернулся и ушел. Еще с минуту Кэтрин слышала шум его автомобиля, перекрывающий рокот моря.