— Осторожнее, сэр, — сказал он, машинально включив властный тон, и всем весом подпер парня, чтобы больше не падал. Вспомнил сегодняшнюю овцу.

Пьяный оказался податливее. Туманно уставился на Джексона, сбитый с толку «сэром»: будут бить? не будут бить? Вероятно, до сего дня к нему так вежливо обращались одни полицейские. Он открыл было рот, но язык заплетался, вышла невнятица, и тут вагон внезапно дернуло, парень рыбкой нырнул вперед, а Джексон не успел его поймать, как ни махал руками.

Эта неожиданная запинка в движении несколько встревожила пассажиров, однако вскоре тревогу сменило облегчение.

— Что это было? — спросил кто-то, а кто-то другой рассмеялся:

— Рельсы посыпали не теми листьями.

Очень по-британски. Больше всех психовал костюм.

— Все будет хорошо, — сказал Джексон и тотчас подумал: «Не искушай судьбу».

Джулия верила в мойр (откровенно говоря, она верила во что ни попадя). Верила, что мойры «следят за тобой», а если нет, значит, наверняка тебя ищут, так что внимания лучше не привлекать. Как-то раз они застряли в пробке, опаздывали на паром, и Джексон сказал:

— Нормально, должны успеть. — А Джулия рядом нарочито пригнулась, будто в нее стреляют, и прошипела:

— Тсс, они услышат.

— Кто услышит? — удивился Джексон.

— Мойры. — (Джексон даже глянул в зеркало — может, эти Мойры в машине позади сидят.) — Не искушай их, — сказала Джулия.

А однажды самолет трясла турбулентность, Джексон взял Джулию за руку, сказал:

— Скоро закончится, — и получил такой же спектакль, будто мойры сидели на крыле 747-го.

— Прячься и не высовывайся, — велела Джулия. Джексон невинно осведомился, правильно ли он понимает, что мойры — это фурии, а Джулия мрачно ответила: — Даже и думать об этом забудь.

Сейчас вспомнишь — поразительно, сколько они с Джулией путешествовали. То самолет, то поезд, то корабль. После их разрыва Джексон толком нигде не бывал — так, иногда перескакивал Ла-Манш, ездил в свой домик на юг Франции. Дом он продал, сегодня деньги должны прийти на счет. Франция хороша, но что уж душой кривить — он там не дома.

Черт с ними, с мойрами, гораздо интереснее, куда же он едет. В Эдинбург, значит? Это поезд не до Кингз-Кросс — поезд с Кингз-Кросс. Права была любительница прогулок. Он едет не туда.

Когда Реджи добралась до обшарпанного дома в Масселбурге, мисс Макдональд открыла дверь и воскликнула: «Реджи!» — как будто не ожидала, хотя каждую среду происходило одно и то же. Раньше мисс Макдональд гордилась тем, что ее ничем не удивить, а теперь изумлялась простейшим вещам («Ты посмотри, какая птичка!.. Это что — самолет?»). Левый глаз налился кровью, точно в мозгу взорвалась красная звезда. Еще подумаешь, не лучше ли броситься в водяную пустоту и выписаться отсюда пораньше.

В доме — ни малейших признаков наступающего Рождества. Может, религия мисс Макдональд Рождества не приветствует?

— Еда на столе, — сказала мисс Макдональд.

Каждую среду они ужинали и пили чай, затем мисс Макдональд ехала через весь Масселбург (спаси господи всех, кто повстречается ей в пути) на очередные «Исцеление и молитву» (от которых толку чуть, что уж врать-то), а Реджи делала домашнее задание и присматривала за Банджо, престарелой учительской собачкой. Потом мисс Макдональд возвращалась, вся из себя намоленная и исполненная духа, и проверяла домашнее задание за чаем: ей доставалось печенье для «улучшения пищеварения», а Реджи — карамельные вафли, специально для нее купленные.

Неизвестно, хорошо ли мисс Макдональд стряпала до того, как осатанелая опухоль взялась глодать ей мозг, но теперь стряпня не удавалась. «Ужин» обычно состоял из переваренных макарон с сыром или клейкого рыбного пирога, а после мисс Макдональд с трудом выволакивалась из-за стола и говорила: «Десерт?» — как будто сейчас предложит шоколадный чизкейк или крем-брюле, хотя неизменно подавала обезжиренный клубничный йогурт, а потом с таким участием наблюдала, как Реджи ест, что та ежилась. Мисс Макдональд ела мало — ее саму съедало заживо.

Мисс Макдональд за пятьдесят, но она никогда не была молода. В школе выглядела так, будто гладит одежду каждое утро, и безрассудства за ней не водилось (напротив), а сейчас всей душой приняла какую-то чокнутую религию, одевалась так, что еще чуть-чуть — и нищенка, а дом ее погряз в убожестве по самую крышу. Готовлюсь к концу света, говорила мисс Макдональд. Непонятно, думала Реджи, как можно подготовиться к такому событию, и, кроме того, если конец света не наступит в ближайшее время, маловероятно, что мисс Макдональд светит его застать.