Уходят.

ЛИЦА:

Сергей Андреич Розовый, неслужащий помещик лет 27.

Павел Гаврилыч Дружнин, чиновник, товарищ Розового по учебному заведению.

Софья Антоновна, вдова лет 30.

Маша, горничная Софьи Антоновны.

Кабинет холостого человека

Розовый лежит на диване.

Розовый (один). Однако это чорт знает как глупо! Даже совестно!.. Ведь вот один сидишь, а тебя в краску бросает. А еще считаешь себя порядочным человеком, про других говоришь: тот не так себя ведет, другой смешон. А что может быть хуже моего-то поведения? Совершенная гадость! Ну на что это похоже, что не могу я видеть женщины равнодушно: как только подойду, так теряю и рассудок и всякое соображение, говоришь и делаешь такие вещи, что после как будто тебе все это во сне снилось. Ну с чего я так разнежился вчера, например. Сначала-то как и путный, заговорил с ней о погоде, о литературе, а там и пошел, и пошел: «и какое блаженство быть любимым такой женщиной, как вы, Софья Антоновна! Да я не смею я мечтать о таком счастье…» Положим, что и другие то же говорят, да у них это как-то на шутку похоже; а ведь я чуть не со слезами. Ах ты, гадость какая! Да и Софья-то Антоновна хороша тоже!.. Ей бы посмеяться надо мной и кончено дело, — я бы и не лез больше, а то: «Да вам верить нельзя, да вы все так говорите». А я-то клясться, я-то божиться!.. Фу!.. (Закрывает лицо руками.)Для чего это я делал, теперь спрашивается? Жениться на ней мне совсем нет никакой надобности, я могу найти и лучше ее и богаче. А ведь я по своей глупости так повел дело, что она теперь думает, будто я влюблен без памяти и ей остается только осчастливить меня на всю жизнь. Да как ей не думать, когда я сам клянусь ей в этом!.. Ах, дурак, дурак! (Лежит молча.)Да вот что гадко-то, что каждая такая глупость меня мучит после, из головы не выходит. Ведь забываешь же иногда вещи и важнее, а тут вдруг ни с того ни с сего придет тебе в голову иногда даже во время разговора с кем-нибудь — весь вспыхнешь и сконфузишься чорт знает чему. Уж я и не знаю, говорить ли мне об этом Дружнину, или нет. он взбесится на меня, непременно взбесится, изругает, пожалуй!.. А все-таки надобно с ним посоветоваться, это дело начинает принимать серьезный характер. Только я думаю не рассказывать ему всех-то глупостей, а так кое-что, слегка, да и попросить у него совета. А то женишься, пожалуй, ей-богу, женишься! Уж у меня сердце чувствует, что женюсь когда-нибудь так совсем на посторонней женщине, вдруг предложу руку, да и кончено дело. (Задумывается.)А какая там вчера была девушка!.. Что это за прелесть! Вот красавица-то! Меня так и подмывало поговорить с ней о чем-нибудь, да боялся. Ну, вдруг ни с того ни с сего откроешься в любви… Девочка молоденькая!.. Что должна подумать? Либо обидится, либо за дурака сочтет.

Дружнин (входит). Здравствуй, Сережа!

Розовый. А, здравствуй, Павел!

Дружнин (садится). Ну, что новенького у тебя?

Розовый. Какие же у меня могут быть новости!

Дружнин. Что ты толкуешь: какие новости! Ведь я тебя целую неделю не видал — неужели ты все дома сидел?

Розовый. Нет, не все дома, был кое-где.

Дружнин. А где ж бы это, например?

Розовый. В театре был, еще кое-куда заезжал.

Дружнин. Да куда же? Что это за скрытность в тебе, Сережа, как это гадко! Право ведь, Сережа, гадко. Я, кажется, от тебя ничего не скрываю.

Розовый. Никакой тут скрытности нет; да не люблю я толковать о пустяках.

Дружнин. Какие же это пустяки? Ну, какие пустяки! Ты меня выведешь из терпения. Человек у тебя с участием спрашивает, заботится о тебе, а ты говоришь: пустяки.

Розовый. Да ей-богу, Паша, рассказывать нечего; скажи ты что-нибудь.

Дружнин. Что я, забавлять, что ли, тебя пришел! Да что ты в самом деле? Я отрываюсь от дела, бегу к нему без памяти: не случилось ли чего? а он и знать не хочет, Нет, уж это ни на что не похоже. Ну, полно, Сережа, не дурачься, скажи, где был; в середу, я знаю, ты был в театре, а потом?

Розовый. Ну, а потом: в пятницу у Софьи Антоновны, в субботу у Хохловых, вчера опять у Софьи Антоновны, вот тебе и все.

Дружнин. Постой, постой! У какой Софьи Антоновны? Что это за Софья Антоновна? Я что-то прежде не слыхал об ней.

Розовый. Как, братец, не слыхал, — я, кажется, говорил тебе.

Дружнин. Когда говорил? Ничего ты мне не говорил — ты врешь!.. Нет, брат, это у тебя какие-то новости! И уж наверно глупость какая-нибудь.

Розовый. Да какие же, Паша, глупости? Никаких глупостей нет.

Дружнин. Уж, пожалуйста, не говори, я тебя знаю. Ни слова не скажешь и знакомишься чорт знает с кем!

Розовый. Да я уж с ней давно знаком.

Дружнин. Вот это мило! Да как же я-то ничего не знаю. Что ты со мной делаешь, скажи ты, сделай милость?

Розовый. Да не стоит знать-то — так, пустое знакомство.

Дружнин. Да все-таки подло!.. Если она хорошая женщина, ты и меня должен был познакомить с ней.

Розовый. Нет, Паша, не стоит. Я наперед знаю, что она тебе не понравится.

Дружнин. А ты-то для чего знаком с ней?

Розовый. Да так, нечаянно познакомились.

Дружнин. Что она, вдова?

Розовый. Вдова.

Дружнин. Богата?

Розовый. Нет, нельзя сказать.

Дружнин. Хороша собой, что ли?

Розовый. Ничего особенного; самое обыкновенное лицо.

Дружнин. Ну, уж это рожа. Коли ты говоришь, что обыкновенное лицо, так уж нечего и толковать.