— Черт, — вскинулся молодой. — Да неужели убойный отдел действительно сумел раскрыть убийство? Разве что случайно.

Парень, ухмыляясь, огляделся по сторонам, ожидая одобрения, но никто его не поддержал, и краска медленно залила его лицо. Ведь все, кто хотя бы недолго расследовал убийства, помнили это дело. В полицейских школах Норвегии его использовали как пример. Оно вошло в легенду. Так же как и тот, кто его распутал.

— Харри Холе.

— It's Neil McCormack, Holy. How are you? And where are you? [109]

Маккормаку совершенно отчетливо послышалось, что Харри ответил «В коме», но может, это просто название какого-то норвежского местечка.

— I talked to Iska Peller. [110] Как ты и говорил, она мало что могла рассказать о той ночи, зато что касается следующего вечера, тут напротив…

— Да?

— Их с подругой забрал из хижины местный полицейский и устроил у себя дома. Оказывается, пока мисс Пеллер спала, пытаясь справиться с гриппом, полицейский с Шарлоттой выпили в гостиной по стаканчику, а потом он якобы попытался соблазнить девушку. Это было настолько недвусмысленно, что Шарлотта стала звать на помощь, мисс Пеллер проснулась, поднялась и вошла в гостиную, где полицейский уже успел спустить с ее подруги лыжные штаны до колен. Он прекратил свои попытки, и мисс Пеллер с подругой решили ехать на железнодорожную станцию, чтобы остановиться в гостинице в местечке, которое, я боюсь…

— Йейлу.

— Спасибо.

— Ты говоришь, попытался соблазнить, Нил, то есть ты имеешь в виду — пытался изнасиловать?

— Нет. Мне пришлось сделать несколько заходов, прежде чем мы с мисс Пеллер определились с формулировкой. Она сказала, что, по словам подруги, полицейский спустил с нее штаны против ее воли, но он не прикасался к ней интимно.

— Но…

— Мы, конечно, вправе предположить, что цель у него была именно такова, но утверждать ничего нельзя. Смысл в том, что ничего уголовно наказуемого не произошло. Мисс Пеллер с этим согласилась, они и не подумали заявить на него, а просто взяли и уехали оттуда. Полицейский даже нашел какого-то деревенского чудака, который довез всех троих до станции и помог сесть в поезд. По словам мисс Пеллер, полицейский был не слишком удручен тем, что произошло, и гораздо больше стремился заполучить номер телефона ее подруги, чем ее прощение. Как будто речь шла о совершенно обычном деле, о том, что сплошь и рядом случается между мужчиной и женщиной.

— Хм… Что-нибудь еще?

— Нет, Харри. Не считая того, что мы, как ты и предложил, предоставили ей полицейскую охрану. Полный круглосуточный сервис, еду и все необходимое доставляют ей прямо к двери. Она может наслаждаться солнцем. Если в Бристоле будет солнце.

— Спасибо, Нил. Если что-нибудь…

— …появится, то я позвоню. И наоборот.

— Разумеется. Take care. [111]

Скажешь тоже, подумал Маккормак, положил трубку и посмотрел в синее послеполуденное небо. Сейчас, летом, дни немного длиннее. Он все-таки еще успеет на полуторачасовую прогулку на яхте, прежде чем стемнеет.

Харри встал и направился в душ. Простоял там двадцать минут, не двигаясь, подставив тело под обжигающе горячую воду. Потом вышел, вытер распаренную, покрывшуюся красными пупырышками кожу и оделся. Посмотрел на мобильный и обнаружил, что, пока спал, пропустил восемнадцать звонков. Значит, им удалось раздобыть его номер. Он узнал первые цифры телефонов трех крупнейших норвежских газет и двух основных телеканалов: у всех у них коммутаторы с нулями и одинаковыми цифрами. Последние цифры различались, явно указывая на разных журналистов, равно жаждущих комментариев. Его взгляд задержался на одном из номеров, он даже не понял почему. Потому что какие-то байты в его мозгу наверняка ведали запоминанием номеров. К тому же первые цифры говорили о том, что телефон ставангерский. Он заглянул еще дальше в список звонков и нашел номер Колбьёрнсена.

Харри перезвонил и, пока завязывал ботинки, прижал телефон щекой. Кстати обнаружилось, что пора покупать новые. Отлетела металлическая набойка, позволявшая безнаказанно наступать даже на гвоздь.

— Черт, Харри. Ты сегодня в газетах просто герой дня. Прям звезда. Что начальник-то говорит?

Голос у Колбьёрнсена был как с похмелья. А может, просто больной.

— Не знаю, — сказал Харри. — Я с ним не говорил.

— Убойный отдел не при делах, во всем виноват ты лично. Это твой шеф заставил тебя take on of the team? [112]

— Нет.

Повисла долгая пауза, за которой последовал новый вопрос:

— …Ну не Бельман же?

— Чего ты хочешь, Колбьёрнсен?

— Черт бы тебя побрал, Харри. Я, как и ты, занимаюсь somewhat [113] нелегальным самостоятельным расследованием. И сперва хотел бы знать, мы по-прежнему одна команда?

— Да нет у меня никакой команды, Колбьёрнсен.

— Ладно. Слышу, что ты по-прежнему с нами. В команде проигравших.

— Скоро вылечу.

— Right on. [114] Я снова переговорил со Стине Эльберг, той, за которой бегал Элиас Скуп.

— Да?

— Оказалось, что Элиас Скуг рассказывал ей о том, что произошло в ту ночь в хижине, чуть побольше, чем мне удалось выяснить у нее на первом допросе.

— Я начинаю верить в эффективность вторичного допроса, — сказал Харри.

— Чего?

— Да ничего. Давай выкладывай.