Харри закурил еще одну сигарету. Небо было беззвездным и черным, только над кратером Ньирагонго пульсировало красное зарево. Харри укусила какая-то мошка. Малярия. Магма. Метан. Озеро Киву сверкало далеко внизу. Very nice, very deep.

В горах что-то громыхнуло, звук прокатился по воде. Извержение вулкана или просто гроза? Харри посмотрел в небо. Новый раскат, эхо раскатилось между горами. И еще эхо, из дальнего далека, донеслось до Харри.

Very deep.

Он сидел уставившись в темноту и даже не заметил, как разверзлись небеса и грянул дождь, заглушая крики чаек.

— Рад, что вы успели вернуться из Ховассхютты до того, как все это началось, — сказал ленсман Кронгли. — Иначе застряли бы там на несколько дней. — Он кивнул на большое панорамное окно гостиничного ресторана. — Но когда смотришь — красиво, правда?

Кайя посмотрела на метель за окном. Эвена тоже всегда зачаровывала мощь природных стихий, даже враждебных.

— Надеюсь, поезд-то мой сюда доберется? — произнесла она.

— Конечно, — сказал Кронгли, неловко вертя в пальцах бокал с вином, так что Кайе показалось, что вино ленсман пьет не так часто. — Мы этим займемся. А еще гостевыми книгами в других хижинах.

— Спасибо, — поблагодарила Кайя.

Кронгли провел пятерней по своим непокорным кудрям и криво улыбнулся. Голос Криса де Бурга — «Lady In Red» — сиропом тек из колонок.

Помимо них в ресторане было только два посетителя — мужчины лет тридцати, сидящие поодиночке, каждый за своим накрытым белой скатертью столом с бокалом пива, и вглядывающиеся в непогоду в ожидании того, чему не суждено случиться.

— А вам тут не бывает одиноко? — поинтересовалась Кайя.

— Все относительно, — ответил ленсман и проследил за направлением ее взгляда. — Если у тебя нет жены и семьи, то ходишь в такие места, как это.

— Чтобы разделить одиночество с другими одинокими, — сказала Кайя.

— Точно, — заметил Кронгли и подлил им обоим вина. — Но ведь так и в Осло бывает?

— Да, — подтвердила Кайя. — Верно. А у вас есть семья?

Кронгли пожал плечами:

— У меня была девушка. Но здесь стало слишком уныло, поэтому она уехала туда, где живете вы. Я ее прекрасно понимаю. В таком месте, как это, спасает только интересная работа.

— И у вас она есть?

— Мне так кажется. Я здесь всех знаю, а они знают меня. Мы помогаем друг другу. Они нужны мне, а я, ну… — Он повертел бокал.

— А вы нужны им, — сказала Кайя.

— Думаю, да.

— И это важно.

— Да, это важно, — твердо сказал Кронгли и взглянул на нее. Взглядом Эвена. В котором всегда таилась смешинка, брат всегда смотрел так, будто только что произошло что-то забавное или радостное. Даже если на самом деле все было иначе. Особенно когда все было иначе.

— А как Одд Утму? — спросила Кайя.

— А что с ним такое?

— Он высадил меня и сразу же уехал. Интересно, что он делает в такой вечер, как этот?

— А почему вы думаете, что он не сидит дома с женой и детьми?

— Ну, если я когда-то встречала такого одинокого волка, господин ленсман…

— Аслак, — представился он, рассмеялся и поднял бокал. — Давай на «ты». Я понимаю, ты хороший полицейский. Но Утму не всегда был таким, как теперь.

— Правда?

— До того как у него пропал сын, Одд был более разговорчивым. Можно даже сказать — общительным. Но опасным человеком он был всегда.

— Никогда бы не подумала, что Утму был женат.

— Кстати, на красавице. Притом что сам просто страшилище. Ты его зубы видела?

— Обратила внимание, что у него брекеты.

— Якобы для того, чтобы зубы не искривлялись. — Аслак Кронгли покачал головой, в глазах его был смех, а в голосе — нет. — На самом деле у него они давно бы все выпали, если бы не брекеты.

— А что, у него на снегоходе правда динамит?

— Это тысказала, — засмеялся Кронгли. — Не я.

— Что ты имеешь в виду?

— Многие из местных не находят особой романтики в том, чтобы часами сидеть с удочкой у горного озера. Но с удовольствием едят добытую рыбку.

— То есть они глушат рыбу динамитом?

— Как только сойдет лед.

— По-моему, это не вполне законно, а, ленсман?