— Нашёл под банкой — пояснил смотритель, слазав на табуретку еще раз и вернувшись со злополучной железкой. Добавил груз к остальным, затем посмотрел на внушительную гору коробок и спросил, — Будем спускать вниз или посмотрим здесь?

— Давай тут. Только к окну поближе, в темноте мне ничего не видно.

Всё еще держа письмо в руках, я вернулась к старому креслу, облюбованному у окна, и распечатала конверт. К великому разочарованию, обратного адреса, как и имени отправителя, на нем не было, а внутри лежал обычный засушенный кленовый лист. «Наверное, память от романтичной прогулки», — подумал я, и с вздохом положила конверт на узкий подлокотник.

А вот Кагэ оказался внимательнее, приметив на нем одну немаловажную деталь.

— Посмотри-ка на печать, — сказал он, пристально рассматривая разломанный сургуч. Внутрь он тоже заглянул, на всякий случай, но похоже не нашел там ничего интересного. Я поднесла конверт к свету — и ахнула: печать по форме идеально совпадала с одним из знаков на часах, оставленных дедом. К тому же теперь, вставший на дыбы единорог легко угадывался в хитросплетении линий, чего не было заметно в его уменьшенной копии.

— Может, нам стоит поискать какой-нибудь клён в округе? — задумчиво протянула я, заодно проверив листок на просвет. Но тот оказался обычным засушенным листиком.

— Их здесь не слишком и много, — подтвердил мою догадку Кагэ, и выглянув в окно, указал на восток, — У самой ограды посажено несколько штук, но относительно недавно, лет двадцать-тридцать назад. Вряд ли они помогут с решением проблемы. Если письмо связано с загадкой особняка, то нужно дерево много старше.

— Скорее даже трухлявый пень, — мрачно добавила я, прикидывая, сколько времени уйдет на исследование огромного сада. Неделя, не меньше. Это если не учитывать возросшую опасность лишиться руки или ноги от случайной царапины. А ведь остатки клена давно могут быть погребены под густой травой.

А самое обидное, если время будет потрачено впустую. Я пододвинула к себе верхнюю коробку, надеясь за работой отвлечься от грустных мыслей.

Наверное, прошло несколько часов, прежде чем я решила передохнуть. За окном заметно стемнело. Ленивые тучи набегали на скрывающееся за лесом солнце, и лишь изредка тонкие лучи прочерчивали сумерки алым сиянием. Снова поднялся ветер, на этот раз небольшой и игривый, покачивающий зеленые шапки деревьев. Вдали заунывно подвывало, и я не рискнула бы проверить, собака выводила вечерние рулады или зверушка покрупнее.

К сожалению, дальнейшие поиски чего-либо интересного не дали результатов. Мы перебрали половину коробок, вдоволь изучивши бумаги по покупкам садовых растений и принадлежностей и описанию различных сортов первых, но по дому ничего не обнаружили. Наглядевшись на расстроенную запыленную мордашку, Кагэ провел большим пальцем по моей щеке, стирая прилипшую к ней паутину, и преувеличенно бодро предложил отправиться спать. Мол, утро вечера мудренее.

Да кто бы спорил. Позевывая и через шаг спотыкаясь, я добралась до маленькой открытой крышки, едва не кубарем спустилась по ступенькам и, прихрамывая, отправилась в ванную. На подозрительно чистое зеркало в комнате я попросту не обратила внимания, слишком поглощенная своими мыслями и теплой водой.

Как оказалось впоследствии, абсолютно зря.

Вас когда-нибудь преследовало ощущение чего-то нехорошего, готового произойти в любую секунду, но старательно оттягивающего неизбежное, дабы насладиться паникой жертвы? Вы просыпались посреди ночи от тихого скрипа ступеньки, возможно даже безвредного и случайного? А если при этом нервы расшалились, и воображение подсовывает одну картинку страшнее другой? Как долго потом приходиться ворочаться, чтобы далеко не безмятежно уснуть!

Впрочем, даже до вызова легкой дремоты мне было трудиться и трудиться. Сон как рукой сняло. Я села, откидывая со лба спутанные волосы и машинально завязывая их узлом. Такая прическа продержится не долго, зато какое-то время непослушная копна не будет мешать. И почему я небрежно закинула ленту на трюмо, а не положила рядышком на подушку? Не понадобилось бы долго искать. А теперь придется идти через половину гостиной, сшибая по дороге стулья.

Прижавшись к очередному препятствию и зябко потирая пятки, я потихоньку привыкала к темноте. Сквозь неплотно задернутые шторы пробирались лунные лучи, и мгла потихоньку отступала, являя очертания окружавших меня предметов. Кресло, столик, старая ваза с засохшим букетом. В тусклом свете тени на стене приобретали самые разнообразные формы, словно старались напугать еще больше: а вдруг они на самом деле живые?

Сердце гулко бухнуло в груди, напоминая о том, что разбудил меня отнюдь не звонок будильника. Может, снова кошка в окно влезла? Ощущение недоброго взгляда усилилось, и, не вытерпев, я оглянулась через плечо. Выдохнула воздух сквозь плотно стиснутые зубы, прикоснулась к горлу, словно скрученному спазмом. И даже не заорала, хотя очень хотелось.

Хорошо все-таки иметь за плечами два неудачных похищения и троих постоянных преследователей. Меньше боишься неприятностей.

У стены напротив стояло зеркало. Старинное, красивое, в тяжелой раме. Правда, покрытое сетью трещинок, да не в том соль. Гораздо больше меня заинтересовала отражающаяся в нём черноволосая молодая женщина, в ярко-голубом платье, с тонкими, аристократичными чертами лица. В её внешности смешались простота и истинно королевское величие, столь редко встречающиеся у нынешних красавиц. Если бы в тот момент меня попросили описать фейри, то я не сомневалась бы ни на миг — ведь передо мной стоял идеальный образ. Однако моё присутствие в доме волновало женщину в последнюю очередь. Она смотрела влево, на полуоткрытое от ветра окно, в которое ловко влезала давешняя девочка-русалка. Я видела, как в отражении на пол падают капли, стекая с мокрых зеленоватых волос, и огромные глаза с прищуром глядят на таинственную незнакомку. Не удержавшись, я посмотрела назад. Окно действительно было открыто, и странно колыхались занавески, точно отодвигаемые невидимой рукой. Жуть…