– Да.

– Океан возможностей… свободы… океан Ничто, – с почти человеческой задумчивостью сказал алкарис. – Теперь смотри…

Он надавил на распылитель, и белые брызги ударили по спекшейся почве.

– Вот – наша реальность, наша Вселенная. Каждое пятнышко – галактика… только пятнышек этих должно быть бесконечно много. Вселенная расширяется, вторгаясь в вероятностную зону. Она занимает все больший объем, но для нас, ее обитателей, истинных размеров не существует. Мы являемся частью нашей реальности, и достичь ее границ не в силах. А Вселенная растет, вторгается все дальше и дальше в бесконечную Вероятность.

Алкарис вновь брызнул пеной из баллона. Чуть в сторонку от первого пятна.

– Еще одна реальность, еще одна Вселенная, – любезно сообщил он. – Между ними – бесконечность. Миры будут расширяться вечно, и чем дальше улетят наши корабли, тем больше станет мир. Но различные реальности не встретятся. Понял?

– Чем больше мы познаем мир, тем больше он становится, – Кей кивнул. – Мы не можем уйти от заданности, потому что все познанное становится предопределенным.

– Да. Вселенная сотворена – и ее творец видел всю бесконечную цепь событий, которые еще не случились. Можно просто жить, – алкарис вновь вспрыгнул на свой ящик. – Постичь замысел Бога невозможно, а значит и будущее нам неизвестно.

– Чего же вы хотите?

– Уйти в Вероятность. Если это возможно, если это было предопределено – то вырвавшись из нашей Вселенной мы окажемся в мире, не имеющем судьбы. Мы создадим ее сами.

Это было смешно… глупо… но Кей Дач ощутил уважение к чуждой расе. Расе, отвергающей Бога, и созданный им мир.

– Ваши корабли… они игнорируют не просто законы инерции, – словно против воли сказал он. – Они игнорируют причинность.

– Частично.

– Вы хотите изолировать всю свою зону космоса. Нет никакого соларного привода, который потащит ваши звезды из Галактики. Они просто вывалятся из нашего мира… в эту чертову Вероятность…

– И вокруг них возникнет новая Вселенная, – Кей едва смог понять алкариса, настолько церемонной стала его речь. – Наша Вселенная. С нашей судьбой.

– Зачем? Будет ли она лучше?

– Кей Дач, эта Галактика должна была быть нашей. Корабли Ветви достигали иных звезд, когда вы еще не вышли в космос. Самые быстрые… самые лучшие в мире корабли. Булрати ползли от планеты к планете, Дарлок осторожничал, Меклон перестраивал себя, Псилон копался в тайнах мироздания, Сакра перемешивала сушу с морем, создавая болота, Основа Силикоидов обживала астероиды. Мы творили будущее. Ветвь росла. Это был наш мир!

Алкарис вытянулся, вскидывая к серому небу крылья. Словно собирался презреть почти земное тяготение и взлететь. Ветер трепал тонкое тело – рожденное для высоты. Гибкая шея изогнулась – и желтые глаза впились в Кея. Речь изменилась – теперь он использовал алкари-сказовый, и Дач с трудом угадывал смысл фраз:

– Где… сейчас наши планеты? У людей и булрати, у меклонцев и мршан… Где наша Ветвь… через Галактику? Одиннадцать планет, человек! Все, что… осталось! Лист Ветви, который… во тьме… мотает буря… Одиннадцать…

Ищущий Истину сжался, пряча голову под крылья. Алкарисы не были трусами – он не смотрел на Кея несколько долгих минут. Потом вновь заговорил на алкари-командном, знакомом Дачу лучше всего:

– Люди ненавидят нас не за Смутную Войну, это так. Булрати убили больше, чем мы. Меклон травил вас вирусами, нарушающими генотип. Им – все прощено. Даже ваш флот, чьи обломки десять лет падали на эту планету – не причина. Мы посмели поддержать ваших предателей! Хааран решил прийти к Ветви, и мы согласились. Ибо это был наш мир – открытый нами прежде людей, обозначенный станцией на орбите – как велел закон. Вы растоптали законы. Мы проиграли. Эта Вселенная – не наша!

– Да, – Кей встал, нависнув над сидящим алкарисом. – Этот мир был создан для людей.

Огонек в глазах алкариса медленно угасал. Он прощелкал, гневно и печально:

– Вероятно.

– Я знаю это точно, Ищущий. Наш мир был создан для человека – одного-единственного человека. Он владыка судьбы.

– Говори, Дач, – алкарис даже не выглядел удивленным. Он принял позу внимания, но Кей не спешил.

– Ты не собираешься делать укрытие на ночь? Если пойдет дождь, то я не хотел бы под ним оказаться.

Короткий взгляд в небо – и полупрезрительный ответ:

– Я тоже не люблю радиацию. Но это не дождевые облака. Говори.

– Мои волосы и твои перья хотели бы верить… – Кей не пытался спорить. Птицеподобная раса не любила закрытых помещений, даже для защиты от непогоды. – Хорошо. Слушай и знай. Я служил человеку по имени Кертис Ван Кертис, четыре года назад…

Этим утром, едва проснувшись, Рашель поняла, что не пойдет в учебный центр. Ее лимит прогулов еще не был истрачен, и сидеть в классе в такой прекрасный день она не собиралась. Постояла немного у окна, глядя на гнущиеся от ветра ветки и шлепающиеся в лужи градины, потом, в одной пижаме, спустилась в столовую.