— Я не зря отдавала приказ, — сухо ответила принцесса. — Кто-то из слуг сумел отключить энергостанцию.

Она вдруг подалась ко мне, крепко стиснула руку. И совсем уже другим, извиняющимся голосом сказала:

— Глупо, конечно… Но я с детства боюсь темноты. Извини.

— Все нормально, — я сжал ее ладонь. — Куда нам идти?

— Направо…

Глаза медленно привыкали, я видел уже и деревья, и темные, мертвые силуэты дворцов. Лишь где-то вдалеке, на самом краю плато, тянулись в небо красные отблески огня.

— Пожар, — спокойно сказала принцесса. — Не самое удачное место — там расположены архивы и библиотека. Но все равно, пусть горит.

Мы шли через сад, быстро, но стараясь не шуметь. Несколько раз натыкались на посыпанные песком дорожки, но принцесса упорно сворачивала с них.

— Не заблудимся? — тихо спросил я.

— В этом саду прошло все мое детство.

И на неуловимо короткий миг голос принцессы снова стал знакомым, прежним, тем голосом, что попросил меня ждать, пока она вырастет. Может быть, под этими деревьями и гуляла девочка, вернувшаяся из короткого путешествия на планету Земля.

Деревья расступились и мы вышли к забору. Низенькому, декоративному, из ажурной металлической решетки достающей мне до пояса. За ним тянулось ровное гладкое поле, покрытое то ли бетоном, то ли оплавленным камнем. Скорее, последнее — видимо это было основание плато, которое в других местах засыпали плодородной почвой.

Присев у ограды я вгляделся в темноту. На взлетном поле в кажущемся беспорядке застыли диски боевых катеров и легкие, полупрозрачные тени флаеров. Ротозеи, даже не потрудились убрать машины в ангары… Надеются на нейтрализующее поле.

— Принцесса, где расположен аварийный старт? — негромко спросил я.

Мне показалось, что принцесса еле слышно вскрикнула.

— Ты собираешься воспользоваться им?

— Другого пути нет.

— За ангарами… Лорд, я не помню, чтобы кто-то действительно рискнул стартовать таким путем.

Я не стал спорить, а просто перемахнул через забор.

— Пойдемте, принцесса…

Она перепрыгнула следом, не коснувшись моей заботливо протянутой руки. Попросила, почти жалобно:

— Лорд, можно воспользоваться туннелями, ведущими на равнину. Там будет охрана, но…

Я молча пошел вперед. Невежливо спорить с девушкой, тем более с принцессой. Проще не оставить для нее возможности выбора.

Ангары были скрыты где-то в глубине скалы. Наружу выходили лишь маленькие бетонные купола лифтовых шахт. Всегда любил округлые здания — они исключают нападения из-за угла. Впрочем, засады здесь не оказалось. Лишь один-единственный часовой, привалившийся спиной к нагретой за день стене купола.

Я заметил его первым. Остановился, прикинул расстояние — для прицельного выстрела из пистолета слишком далеко. Вытащил из чехла плоскостной диск, и метнул его, почти уверенный в успехе.

На этот раз глазомер меня подвел. Диск со свистом прорезал воздух и вошел в бетонную стену в нескольких сантиметрах от головы часового.

Наверное, он даже не понял, что случилось. Повернулся на звук, выхватывая из ножен меч, и бросился к нам, на ходу поднимая руку к плечу, чтобы активировать комбинезон.

Вот только на пути его стремительного рывка оказался полукруг прочно вонзившегося в стену диска. Плоскостное лезвие рассекло шею быстрее самого искусного хирурга.

Он сделал еще несколько шагов и упал, неестественно вывернув голову. Из перерезанной артерии струей ударила кровь.

Меня замутило. А принцесса, выронив меч, вцепилась в мои плечи и закричала. Он давно уже рвался из ее груди, этот крик. С того дня, когда на турнире женихов победил Шоррэй. С того часа, когда планета была захвачена его войсками. С той минуты, когда в гостевом зале разыгралось кровавое побоище. С той секунды, когда она узнала, что нам придется пройти через неведомый мне ужас аварийного старта.

Она плакала, прижавшись к моему плечу — повелительница целой планеты, умеющая посылать на смерть тысячи людей, но никогда не видевшая настоящей смерти. Не той, которая приходит в честном поединке на плоскостных мечах, когда самые страшные раны скрываются под мгновенно зарастающими комбинезонами. Такая смерть была привычной в окружающем ее мире — прячущаяся под чистыми одеждами, фальшивая, как факелы на стенах. На плоскостных мечах никогда не оставалось даже капли крови.

А теперь смерть предстала перед ней в своем истинном облике. С рассеченным на части телом, с хлещущей из перебитых артерий кровью. Может быть, она была первой из принцесс, увидевшей, чего она стоит.

Я обнял ее, по-настоящему, мягко и сильно, забывая и про боль в раненном плече, и про неумолимо уходящее время. Прошептал, зарываясь лицом в мягкие волосы:

— Он убил бы нас, если бы смог, принцесса. Не стоит его жалеть.

— Но так не убивают…

— Он умер сразу. Он не успел ничего почувствовать.