Случайность? Или результат контроля Храмов? Я вновь был на борту «Терры». Мы приземлились на Рантори-Ра, и мутное красное солнце всплывало над горизонтом. Степь вокруг была черной, выжженной, словно мы опустились на главной мощности. Я на пару с Лансом выгружал из корабля тяжелые коробки с консервами и концентратами, а управлявший транспортером Эрнадо произнес: «Воздух и вода здесь почти очистились, а вот почва… Если бы они могли не есть местной пищи… Но разве сто миллионов продержатся на подачках!» Рантори-Ра, планета-самоубийца. Планета-прокаженная, чьи последние жители медленно догнивали на отравленной земле под ядовитым небом. Десяток их стоял сейчас невдалеке от корабля — ближе их подпустил бы только сумасшедший. Полулюди-получудовища. А им всего-то надо было питаться нерадиоактивной пищей.

А еще я вспоминал Шетли. Планета, проигравшая межзвездную войну и выплачивающая растянутую на сотни лет дань. Не знаю, кто был прав, а кто виноват в той давней войне — мне хватило прогулки по столичным улицам Шетли, чтобы утратить любопытство. Планета платила репарации продовольствием — самым дорогим товаром галактики, если не считать оружия. Но оружие им производить запретили…

Мы с Эрнадо шли к офису местной торговой компании, блоки личной защиты на наших поясах были включены. Так посоветовала администрация космопорта, и желания спорить с ней не возникало. Прохожие провожали нас долгими взглядами, мне становилось не по себе. Не то чтобы они выглядели истощенными — скорее одутловатыми. «Несбалансированное питание» — обронил Эрнадо, он разбирался в окружающем куда лучше меня. «Зайдем в ресторан, посмотрим, чем они питаются», — полусерьезно предложил я. «Хорошо, только не стоит брать мясо», — спокойно ответил Эрнадо. Секунду я стоял посреди тротуара, пытаясь сообразить, нет ли в его словах менее жуткого смысла. Потом сказал: «Мы улетаем. Я не повезу с этой планеты ни грамма продовольствия, сколько бы ни заплатили». Эрнадо кивнул, соглашаясь. Но добавил: «Разве это что-то изменит…»

Земля вот уже полсотни лет владела синтезаторами пищи. Но ни в одном мире Храмы не подсказали людям этого секрета.

— Отвлекаю, Сергей? — поинтересовался Дед.

— Нет. Рассказывай, я слушаю.

— Чаще всего в роддеры уходила молодежь. Даже дети, те, кто получил Знак Самостоятельности. И до тех пор, пока не возникли гипердвигатели, иного выхода на было. Лишь когда началась колонизация…

Я устроил шампуры с мясом над огнем. С роддерами все стало более-менее ясно. Гибрид хиппи, панков и рокеров. С абстрактной добротой хиппи, презрением к реальному миру панков и любовью к передвижению рокеров. Впрочем, мотоциклов и прочих технических средств роддеры не признавали. По большей части они передвигались пешком, лишь при необходимости переправиться на другой континент пользовались авиатранспортом. Бесплатным. Земля действительно стала богатой планетой.

— …привлекала возможность новых странствий, романтика неизученных миров. Роддеров высосало словно прямоточником. А в колониях все оказалось по-другому. Самые упорные гибли, остальные занялись делом. Это оказалось интереснее, чем бродить по дорогам, пользуясь гарантированным минимумом услуг…

Дед замолк, глядя в огонь. Криста подсела ближе, фыркнула:

— Сбрасывай, Дед. Сергей слушает от вежливости. Ты развертываешь, как из программы истории. Это открыто всем.

Дед виновато кивнул. Принялся переворачивать палочки с мясом. И тут у нас за спиной раздался негромкий голос:

— Но Сергей этого не знал. Он впитывал данные.

По спине пробежал холодок. Я обернулся. Рядом сидел Вик — тот самый парнишка, что почувствовал мое присутствие. Сенс.

Чего мне только не хватало для полного разоблачения, так это телепатов.

— Никогда не интересовался историей, — равнодушно ответил я. — В том числе и роддерами. Зря, наверное.

К нам подошел Андрей. И с легким восторгом в голосе предположил:

— А может, ты разведчик из хроноколоний? На прошлой неделе передавали про одного, с планеты Клэн.

Теперь уже меня рассматривали все. И я прекрасно знал, что они видят: жесткое, с очень сухой кожей лицо — а на Берегу Грюнвальда высокая влажность, полувоенного вида комбинезон — достаточно неудобный в повседневной носке, пристегнутый к поясу чехол — не опознать в нем кобуру почти невозможно.

— Разведчик подготовился бы лучше, — с наигранным весельем в голосе ответил я. И, вспомнив одно из сленговых словечек, добавил: — Твоя идея не в объеме.

Неожиданно мне на помощь пришел Вик.

— Он не разведчик, Андрей. Он наш, с Земли. Я инопланетчиков чувствую.

— Жаль, — с искренним сожалением вздохнула Криста. — Стало бы интересно.

Да уж. Если разведчик из хроноколоний имел наглость проникнуть в мир Сеятелей, он без колебаний уничтожил бы лишних свидетелей. Но роддерская компания этого, похоже, не понимала.

Мы принялись завтракать, но в воздухе словно осталась какая-то неловкость, натянутость. Андрей начал обращаться ко мне на «вы», Криста постоянно бросала любопытные взгляды, быстро отводя глаза. Вик и второй подросток молчали. Лишь Дед никак не прореагировал.

Припоздавший завтрак — солнце уже подобралось к зениту — завершил апельсиновый сок из картонных коробочек. Я отметил, что вскрытые коробочки, небрежно откинутые в сторону, через несколько минут размякли и побурели. Над проблемой отходов на Земле поработали неплохо.

Мой стакан, под удивленные взгляды роддеров брошенный в костер, вспыхнул ярким бездымным пламенем.

Первым, кому наскучило поддерживать видимость непринужденного отдыха, оказался Андрей. Он легко поднялся с травы, похлопал ладонями по ногам, сбрасывая налипший сор. Спросил, обращаясь не то к Кристе, не то ко всем присутствующим: