— Эй! Ехать пора!

Ноиро грубо выдернули в реальность, и он очнулся в своем мешке, а затем бросился проверять фотоаппарат и камеру. Все работало исправно.

— Та-Эр, — обратился он к старшему группы, — а нельзя ли забрать чуть на восток? Вот к этому месту?

Старший взглянул на табло над панелью приборов в вездеходе. Там высветилась карта.

— Протоний покарай! — мрачно буркнул он, почесав курчавую бородку. — Что мы там забыли?!

— Проверить одну гипотезу, — туманно ответил Ноиро, постаравшись вложить в свой взгляд предельную красноречивость работника СМИ.

Стоит ли говорить, что впоследствии, рассказывая эту историю, журналист старательно пропускал все, что касалось «третьего» состояния и ссылался на интуицию.

Погрузив сани на заднюю часть вездехода и привязав собак к длинному поводу, полярники сели в машину и стали аккуратно спускаться в указанное место.

При виде прогалины со знакомыми очертаниями Ноиро ощутил, как ёкнуло сердце.

В полном молчании глядели люди на гигантскую тушу мертвого ящера. Первым опомнился журналист. Он включил камеру и начал снимать, потом сделал несколько фотографий, меняя ракурс, отошел в сторону, чтобы захватить окрестности, и тут вдалеке увидел еще деревья и стадо мертвых тварей двух видов — сородичей первого и четвероногих. Но на этих еще наплывал гигантский тающий сугроб, поэтому половина туш оставалась в замороженном виде. Выглядели все они так, точно давным-давно в невероятном смятении неслись куда-то, спасаясь, потом упали здесь — кто где — были завалены деревьями и замерзли в считанные минуты.

— Да… — протянул Та-Эр, а остальные полярники не знали, что и сказать.

Ноиро обползал все вокруг и нашел еще несколько подтаявших могильников. Все найденное он педантично фиксировал на камеру и фотоаппарат…

— …А все для того, — сказал журналист Сэну Дэсвери под мерный, давящий на уши гул самолета, который летел в Рельвадо, — чтобы непререкаемые научные авторитеты вскоре обвинили меня в фальсификации…

— Но ведь трупы — наглядное свидетельство!

— Все ящеры были слишком велики для нашего вездехода и оставались вмерзшими в землю. Это я теперь, задним числом, понимаю, что нужно было хотя бы отрубить часть туши. А тогда решили, что вызовем подмогу, пригласим ведущих экспертов-палеонтологов… Как будто у нас была куча времени!

Вулкан взорвался через пять дней. Просто разлетелся на куски, выбросив на много сотен кемов вверх тучи пепла, дыма и раскаленных камней. Земля Агатти начала погружаться в воду переполнившегося из-за таяния ледников Залива Мрака. Полярники спаслись просто чудом: направление ветра изменилось, и ядовитый выхлоп отнесло в другую сторону от жерла. А лава, расплавляя лед, проложила себе русло в море, и в тот год по всей планете отмечали случаи наводнений и слишком частых ливней даже в пустыне Агиз.

Бросив станцию, которая ушла под воду на глазах у отъезжающей экспедиции, они помчались в глубь материка. Вывозили их из Туллии на вертолетах. Все, что осталось у Ноиро в доказательство находки — это фотоснимки и видеозаписи, которые впоследствии объявили подделкой.

— Но Туллия — большой материк, и летом у берегов лед и снег сходит… — начал было телеведущий.

Ноиро кивнул, отворачиваясь в иллюминатор и при виде легкомысленной белой горы-облака вспоминая тот ужасающий черный клуб дыма, закутавший все небо над Сарталийской Возвышенностью.

— Да. Но чтобы снарядить поиски, нужно иметь доказательства, что средства будут вложены не зря. А доказательств нет.

— Как это нет?! — возмутился Дэсвери.

Губы Ноиро помимо его воли покривила саркастическая усмешка. Он не мог подавить в себе злости на этих зажравшихся ученых мужей за те обвинения, которые они выдвинули против него и его свидетелей-полярников. Все это походило на какой-то непонятный сговор — утаить, задушить всякую информацию, связанную с противоречиями официальной исторической науке. Зачем — Ноиро не понимал. Не понимали и полярники, которых представили как «подкупленных лжесвидетелей» и заклеймили позором. Лишь немногие — в том числе мэтр Эре, бывший редактор — верили Ноиро. И журналист в который раз поблагодарил старого шефа за то, что тот надоумил непременно пользоваться псевдонимом и поменьше мелькать перед телекамерами.

— Доказательств нет, — повторил Ноиро. — Ведь это все фальсификация. А другие источники отсутствуют. Да и мою пленку забрали на экспертизу, после чего она бесследно исчезла…

— Сволочи! — достаточно громко, чтобы его услышали сзади, пробубнил себе под нос телеведущий. — Но мое предложение остается в силе.

— Не боитесь испортить репутацию программы? — с усмешкой уточнил журналист, опять переводя взгляд в иллюминатор.

— Не боюсь. Я, господин Сотис, уже давно ничего не боюсь — ни властей, ни осведомителей, ни клеветников. Тем более осведомителей своих знаю насквозь, да и они знают, что я знаю. Уж сколько раз праздники справляли, — Дэсвери сделал соответствующий жест. — В позапрошлом выпуске я беседовал с писателем Рато Сокаром — слышали о нем?

— Нет.

— Жаль. Словом, участием в передаче Сокара я рисковал навлечь на себя научное проклятие куда сильнее, чем вашим. Ну а проклятие властей — троекратно: он ведь из Сузалу, сами понимаете… гм…

Клив Матиус слушал их с бешеным азартом в глазах, переводя взгляд с одного на другого, но до этих пор не смея вмешиваться.

— Уговорите вашего спутника, Клив! — напоследок обратился к нему Дэсвери, протягивая визитку. — Я обещаю: у нас никто не отнесется предвзято к Сэн-Тару Симману. И, кроме того, я вполне способен изыскать возможность для научной экспедиции в Туллию…