— Какое? — радостно спросил Эльсин.

— Очень интересное и выгодное. Сейчас я только с вашими смотрящими разберусь по понятиям, и мы этим делом вплотную займемся. — Царский сплетник повернулся к трепещущим чертям, спрыгнул со стола и направился прямиком к крыльцу.

— Боярин, разреши нам тебе помочь, — заволновался Эльсин.

— Не надо, — отмахнулся Виталий, на ходу засучивая рукава. — Мы с рогатыми старые знакомые, нам есть о чем тет-а-тет потолковать. Так, а где тот придурок, что Никваса троллям заказывал? — нахмурился он, сообразив, что на одного сборщика налогов почему-то стало меньше.

— А-а-а!!! — Полностью деморализованные черти ломанулись в глубь мельницы, попытались закрыть за собой дверь и покатились по дубовым доскам пола, сметенные вместе с этой дверью ударом ноги царского сплетника.

Юноша вошел внутрь, поднял дверь.

— Моим переговорам со смотрящими не мешать, — строго сказал он своим подданным, смотревшим на него с лужайки перед речкой во все глаза, и перекрыл проход, аккуратно вставив выбитую дверь обратно в дверной косяк.

— Ну-с, приступим, — азартно потер он руки, поворачиваясь к затравленно озирающимся по сторонам рогатым сборщикам налогов.

Внутри эта часть мельницы выглядела как обычная гридница. Жернова скрипели где-то в соседнем помещении.

— Шеф, а можно мы их завалим? — раздался голос Митяя со стороны лестницы, ведущей на второй этаж, где располагались горницы и светелки. — Руки чешутся на этих гадов.

Черти подпрыгнули как ошпаренные.

— Молодцы, ребята, шустро работаете, — одобрительно кивнул Виталик.

— Так нам начинать?

— Если не договоримся по-хорошему, валите, — милостиво разрешил царский сплетник. — Ну, как работаем? — обратился юноша к чертям. — По закону или по совести? По беспределу или по понятиям?

— А по беспределу — это как? — робко спросил самый толстый черт.

— Лучше вам не знать, — сочувственно покачал головой Виталик. — В этом варианте шансов у вас нет, — выразительно чиркнул он себя ребром ладони по горлу.

— А по понятиям? — спросил другой черт.

— А по понятиям я с Доном и Кощеем Русь на три части поделил. Так что эти земли и все, что в них находится, теперь моя вотчина. В том числе и вы. Гордон, кстати, этот раздел лично своей подписью скрепил. Грамотку соорудил. Перед вами боярин Заовражной низменности и прилегающих к ним земель Виталий Алексеевич Войко, а заодно… — Царский сплетник распахнул рубаху на груди, обнажив нательный крестик и татуировку.

От цветного изображения лотоса потянуло такой мощной магией, что черти начали вжиматься в бревенчатую стену. Крестик тоже не добавил им настроения.

— Убери!!! — заверещали они.

— Заценили. Это радует. — Юноша запахнул рубаху. — Так как, по беспределу или по понятиям говорить будем?

— По понятиям, — загомонили черти.

— Тогда семьдесят пять процентов с вас.

— С чего? — опешили черти.

— С того, что вы за эти годы уворовали с доли царя Гордона.

— А можно посоветоваться?

— Советуйтесь.

Черти сгруппировались и начали шушукаться. Виталик снисходительно улыбнулся. Слух у него был отменный.

— Как думаешь, он про подвалы знает?

— Вряд ли. В прошлый раз в отключке был, а сейчас…

— …только появился.

— Мы согласны, — вынес свой визит самый толстый черт, который в данный момент был здесь, похоже, за главного. — Три четверти всего, что есть в амбаре, твое.

— Замечательно, — улыбнулся царский сплетник. — А остальные двадцать пять процентов вы мне отдадите по закону.

— Мы так не договаривались! — возмутились черти.

— А это уже без договора. Это наказание за то, что барина своего напарить пытались. — В голосе Виталика прозвучал металл, и он уже не улыбался. — И много у вас в подвалах товару скопилось?

Черти застонали, сообразив, как лоханулись. Царский сплетник не спеша взял в руки стоявшую у стены лавку.

— Придется все-таки по беспределу с вами разбираться.

Черти рухнули на колени.

— Пощади!!!

— Признаете меня своим хозяином? — грозно спросил рогатых сборщиков налогов Виталик.

— Признаем!

— Тогда как понимать вот это?

Царский сплетник поставил лавку обратно на пол, сел на нее, вытащил из кармана табакерку, открыл и выудил оттуда за хвостик продолжавшего как ни в чем не бывало дрыхнуть чертика. Янка так лихо умудрилась его заколдовать, что он до сих пор был надежно заспиртован и мирно похрюкивал во сне.

— Вот этот экземпляр имел наглость мне конкретно угрожать. Думаю, сам бы он до этого не додумался. С общего согласия действовал. Надписи нехорошего содержания на крыше терема, где я поживаю, малевал. Убить пообещал, если кому-то там помешаю. Вы что, озверели, ребята? Вы хоть понимаете, на кого наехали?