— Балбес в джинсах, — коротко ответила Корделия, и в голове у меня вспыхнул четкий образ спящего парня из комнаты внизу. — Не обращай внимания, Оскар все время дремлет. У него хобби — видеть сны. И создавать сны.

— А у тебя? — вырвалось у меня. К счастью, Корделия ответила прежде, чем я успела почувствовать неловкость.

— Мое хобби ты видишь в шкафах и в этой шкатулке, — улыбнулась она. — Но у Оскара, конечно, интереснее. Попроси его — вдруг он захочет показать тебе один из своих снов. Мы часто просим Оскара придумать что-нибудь интересное на ночь.

Я поперхнулась.

— Э-э-э, — в голову долго не приходило ничего в достаточной степени вежливого. — Думаю, что единственный, с кем я хотела бы делить свои сны — это Максимилиан.

Корделия замерла на мгновение — а потом улыбнулась так счастливо, что у меня появилось совершенно ясное ощущение, будто бы я выиграла главный приз.

— Ну, как хочешь, — тем не менее, произнесла она вслух с видимым сожалением и прицокнула языком. — Кстати, насчет твоего обеда… Кофе я не нашла. Как ты думаешь, просто теплое молоко подойдет?

— Конечно, — благодарно кивнула я. Конечно, кофе бы продлил состояние относительной бодрости, но ненадолго. Что-то мне подсказывало, что лучше немного поспать после обеда. Вряд ли Ксиль разберется с делами так уж быстро…

«Желтые грибы», кстати, оказались всего лишь шампиньонами в горчичном соусе. Слишком пряными, на мой вкус, да еще опасными в сочетании с молоком… Ну, да я же их не буду сразу запивать.

— Корделия, ты начинала говорить о своем увлечении…

Выпечка, принесенная княгиней, была восхитительно свежей. Удивительно было найти подобное в клане шакаи-ар… впрочем, удивление быстро улеглось, стоило мне вспомнить, что здесь жили еще и дети.

— Увлечение как увлечение, — пожала плечами Делия, отщипывая понемногу от плюшки, посыпанной корицей. Я в глубине души радовалась, что княгиня делила со мной трапезу — обедать в одиночестве было бы не очень приятно. — Все началось вон с той чашки лет семьсот назад, — она указала на невзрачную глиняную поделку, больше похожую на пиалу, чем на чашку, и занимающую отдельную полку. — Увидела как-то гончарный круг, села попробовать… Это потом уже открыла для себя и мастерство стеклодувов, и тонкости изготовления фарфора, и литье.

Я слушала ее и рассеянно кивала. Смысл слов до меня дошел только к концу фразы.

— Погоди, — взволнованно перебила я Корделию. — Ты же не хочешь сказать, что все эти чашки — твоя работа?

Она удивленно вскинула брови, словно не понимая вопроса — и расхохоталась.

— Конечно, моя, чья же еще! — от смеха Корделия откинулась на кровати, едва не сбив со столика кувшин. — И кольцо, которое тебе приглянулась, тоже сделала я. Поэтому-то и была так польщена твоим вниманием к нему! Найта, сестренка, — она резко прекратила смеяться, будто у нее сработал автоматический переключатель настроения, и посерьезнела. — Оглянись вокруг. Гобелены — это увлечение Эллу, его любимое занятие. Он сам делает нити из пряжи, сам красит их, сам создает рисунок и воплощает его в ткани. Недавно, лет сорок назад, и подружку увлек тем же самым. Ковер и покрывало, — она провела ладонью по кровати, — это ее, Мирны, работа. Ройм, который отвечает за припасы в последнее десятилетие, приохотился готовить, и его выпечку ты сейчас уплетаешь с таким удовольствием. Немногие имеют традиционные, похожие на человеческие увлечения, — задумчиво покачала она головой, словно погружаясь в мысли о давних событиях. — Но и этих немногих хватило, чтобы построить наш дом, наполнить его красивыми вещами… Подарить нашему дому душу, вернее сказать.

Я смотрела на чашки за стеклянными дверцами шкафов. Сотни чашек — даже не сервизов, каждая была отдельным произведением искусства… И мне очень-очень хотелось услышать еще истории о Северном клане. Познакомиться поближе с Эллу, который выткал такие потрясающие гобелены и сказать тому неизвестному пока Ройму искреннее «спасибо» за мой обед.

Я почти пожелала стать частью Северного клана.

— Странное у тебя выражение лица. Неужели наши скромные увлечения произвели столь ошеломляющее впечатление? — с легкой насмешкой протянула Корделия, усаживаясь и подгибая под себя ногу.

— Думаю, просто усталость сказывается, — уклонилась я от ответа, не желая пока вслух признавать очарование Северного клана. — Дорога была трудной. Мы вышли из дома около пяти утра, чтобы успеть прибыть в резиденцию засветло.

— Ничего себе! — удивленно вскинула брови княгиня. — И как ты еще на ногах-то держишься? Просто поразительно!

— Сама удивляюсь, — с улыбкой пожала я плечами. Молоко в кружке уже остыло, и допивать его, даже залпом, не было никакого желания. — Не отказалась бы сейчас от нескольких часов сна — или даже целой ночи. Если Максимилиан освободится нескоро…

— Нескоро, — со вздохом перебила меня Корделия, подтверждая догадки. — Айрон давно хотел обсудить с ним финансовые вопросы, да и разведчики будут не против пообщаться. Раньше завтрашнего полудня, думаю, ты его не увидишь.

Это, конечно, стало не самой приятной новостью, но я смирилась. В конце концов, Максимилиан все последние месяцы проводил со мной, а до этого, в плену, вряд ли мог уделить время своим обязанностям князя. Так что беспокоить Ксиля сейчас только потому, что засыпать без его ласкового «Светлых снов, малыш» мне не хотелось, было бы не слишком порядочно.