Радиокорреспонденции, исходящей из экспедиции, было присвоено условное кодовое наименование: "Заря". При выходе в эфир кода "Заря" все радиостанции. согласно инструкции, прекращали всякую передачу радиограмм (включая незаконченные) и немедленно переходили на прием "Заря". За несоблюдение правил передачи предусматривалась строжайшая ответственность, как и за соблюдение тайны кода "Заря".

Боевая учеба на эсминцах типа "Новик". Балтийский флот. Середина 1920-х гг.

В целях той же секретности приказывалось немедленно снять доски с названиями кораблей, сменить именные названия на ленточках бескозырок на анонимное "КБФ" и повернуть все спасательные круги с названиями кораблей внутрь корпуса. Одним словом, обеспечение работы экспедиции велось по законам военного времени.

На радиостанциях самой экспедиции устанавливалась круглосуточная вахта на волне длиной в 600 метров. На передачу же станции должны были работать только "по служебной необходимости". Радиосвязь между кораблями ЭОН-3 допускалась только в "чрезвычайных обстоятельствах". До "наивозможных пределов" сократили экипажи кораблей (до 93 человек с 160-170 штатного состава). (47)

Перед выходом в этот поход на Кронштадтском Морском заводе на эсминцы снаружи корпуса были смонтированы "шубы" – деревянно-металлическая облицовка конструкции инженера А.И. Дубравина для защиты легких корпусов кораблей в плавучих льдах. Равномерно распределяя давление, она многократно увеличивала сопротивление корпуса. Бронзовые винты заменялись стальными, со съёмными лопастями. (6) Сам же А.И. Дубравин был включен в состав ЭОН-3 корабельным инженером на борт "Сталина".

Навсегда уходя из Кронштадта, корабли миновали ленинградские мосты питерской белой ночью, со 2 на 3 июля 1936 года. (47). В Свирице. перед мелководными участками, с кораблей было снято (на суда сопровождения) все вооружение и ряд второстепенных агрегатов. Через Свирь и шлюзы Беломорканала эсминцы проводились уже помещенными в сухие доки. На время проводки все не занятые в работах члены экипажа выводились с него и следовали позади, на борту парохода сопровождения "Коммунист". На борту же корабля оставалось не более 40 человек. Тем не менее даже при выполнении такой задачи уже 6 июля 1936 года "… техник-интендант 1-го ранга Блажис вернулся с берега пьяным…", за что и получил выговор, отмеченный в приказе по экспедиции. (32)

Благополучно проследовав через Белое и Баренцево моря, корабли 1 августа вышли в пролив Маточкип Шар. Здесь к ним присоединились суда сопровождения – танкеры "Лок-Батан" и "Майкоп". Чуть позже подошел транспорт "Анадырь". На нем следовало всё снятое с кораблей оснащение и запасы продовольствия из расчета зимовки экспедиции (возможность этого не исключалась). В последних числах августа корабли пошли дальше, выйдя в Карское море. Но здесь снова обнаружилось пристрастие к пьянству в любых местах и обстоятельствах.

С 22 на 23 августа техник-интендант Блажис снова оказался пьян на рабочем месте. На следующий день командир БЧ-3 эсминца "Сталин" Л. Тихонов поделился спиртом с радистом Моргуновым, имея спирт, как сказано в приказе ,"из запасов Блажиса". На этот раз Блажис получил уже "10 суток гауптвахты с содержанием в судовой канцелярии". Кроме того, тем же приказом он был обязан к 15 сентября предоставить полный отчет о материальном обеспечении Экспедиции. Тихонову же объявили дисциплинарное взыскание. (34)

Экспедиция шла двумя отрядами. Вслед за ледорезом "Литке" шли эсминцы, за ними, на некотором удалении транспорт и танкеры. Ледовая обстановка оказалась на редкость благоприятна, и средняя скорость движения в Карском море колебалась около 12 узлов.

Боевая учеба на эсминце типа "Новик". Балтийский флот. 1930-е гг.

С выходом Экспедиции в полярные широты для следования от Диксона до бухты Провидения на корабли были назначены "полярные капитаны": Миловидов на "Сталин" и Николаев на "Войков". Согласно штатному расписанию, они обладали всеми правами лоцманов и "приравненных к ним лиц".(33) Такая мера являлась совершенно необходимой, так как данный участок Северного Морского пути и по сей день считается наиболее сложным и опаснейшим в ледовом отношении.

За Диксоном ледовая обстановка стала быстро ухудшаться. Это потребовало включения в караван второго линейного ледокола. После прихода ледокола "Ленин", пошедшего головным, в кильватер за ним следовали: "Литке", далее, на расстоянии примерно 3 миль, "Лок-Батан", "Сталин", "Анадырь", "Войков" и замыкающий караван танкер "Майкоп". Льды становились настолько сплоченными, что у пролива Вилькицкого движение почти остановилось. В ход пошли подрывные заряды. Временами караваи полностью останавливался и дрейфовал вместе со льдами. Путь через море Лаптевых и Восточно-Сибирское море продолжался две недели. Вот когда пришло время для ледовых "шуб" и стальных винтов! И они вполне оправдали себя – проведенное уже на Тихом океане докование кораблей не обнаружило существенных повреждений корпусов.

В проливе Лонга караван дополнительно усилил легендарный ледокол "Красин". Движение заметно ускорилось, и 20 сентября караван прошел кромку сплошного льда. Пройдя 22-го траверз мыса Дежнева, "новики" стали первыми военными кораблями, прошедшими Северный Морской путь за одну навигацию.

В ходе стоянки в бухте Провидения (24-29 сентября 1936 г.) эсминцы вооружили, на них приняли боекомплект и топливо с кораблей сопровождения, и дальше они уже следовали отдельно от судов сопровождения. 17 октября "Сталин" и "Войков" вошли в бухту Золотой Рог и были включены в состав отдельного дивизиона сторожевых кораблей Тихоокеанского флота.