Двигались полки спешно. Вдруг — что не раз случалось — вырвется ордынская конная рать в нежданном месте, ударит с боку или с тылу. А то и вовсе окружит кольцом неизготовленные к бою русские полки.

Знали русские воеводы и другое. Неспроста медленно идёт хан Ахмат со своим войском. Ждёт, когда в помощь выступит союзник его верный великий князь литовский и король польский Казимир. Соединёнными силами намеревается хан наголову разбить русские полки. То памятуя, воеводы торопились упредить опасную встречу. Надеялись одолеть грозных врагов порознь.

Взрослым поход — тяжкая военная страда. Собинке — удача нежданная, жизнь, полная новизны и приключений.

Иной раз Собинка при друге своём старшем. А иной — передвигается теперь Евдоким без чужой помощи — бежит к пушкарям.

В Москве не довелось ему знаться с теми людьми. А тут сведал: к полкам пешим и конным приданы пушкари, пищальники и огненные стрельцы.

Первый раз сунулся было спроста к ним Собинка.

И отведал кнута.

Случилось это на привале.

Взялись кашевары за котлы. Воины прятались в тени от жаркого полуденного солнца. А Собинка проглотил наскоро кусок хлеба с холодным мясом, приготовленным мамкой, и — к подводам, на коих пушкари и пищальники везли свой диковинный огневой наряд. Живые они люди. Есть-пить тоже хотят. Сгрудились возле котлов.

Тем воспользовался Собинка. Подобрался к крайней телеге и приподнял рогожу, что закрывала неведомое оружие. Глянуло на него чёрное пушечное жерло. И в тот же миг ременная плеть обожгла руки.

Взвыл от боли и неожиданности Собинка. Рванулся бежать. Не тут-то было! Здоровенная ручища схватила его за шиворот. Мужик, чёрный, бородатый, рожа чисто разбойничья, ровно кутёнка поднял Собинку.

— Чего забыл в чужой телеге?

— Поглядеть хотел…

— Я тебе погляжу! — Мужик снова поднял плеть. — Своровать хотел? Али, — новая мысль пришла мужику в голову, — может, ты лазутчик ордынский?!

— Еще чего надумал! — вытаращил глаза Собинка.

Принялся мужик допытываться у Собинки: кто он и отчего, несмотря на молодость лет, находится при войске?

Рассказал Собинка всё, как есть. Поверил, успокоился мужик.

— Годов сколько? — спросил.

— Двенадцать.

Протянул мужик здоровенную руку:

— Меня зовут Никифором. Тебя как?

Назвался Собинка.

Никифор пояснил, словно оправдываясь:

— Знают в Орде, везём огненный наряд: пушки, пищали, ручницы. А вот сколько чего, надлежит держать в секрете. Непривычны ордынские кони, да и воины тоже, к огненному бою. Оттого на пушкарей и пищальников у великого князя Ивана Ивановича и воевод особая надёжа. И бережение особое. Велено караулить орудия и припасы к ним пуще глаз своих. Понял?

Кивнул головой Собинка.

— Коли любопытно тебе наше оружие, со временем покажу. И, живы будем, увидишь в деле. Добрый гостинец припасли супостатам!

Отпуская Собинку, Никифор сказал:

— От меня не бегай, не кусаюсь.

Хотел было Собинка напомнить про кнут-плеть. Раздумал. К чему на добрые слова отвечать злыми? Пришёлся ему по душе суровый пушкарь. Не болтун-пустомеля. Крепкий мужик. Таких любил и на них старался быть похожим Собинка.

Утром, проходя мимо обоза, с которым ехал Никифор, крикнул издалека:

— Здорово, Никифор!

— Здорово! — ответил тот.

Однако подойти — на что втайне надеялся Собинка — не пригласил.

Поднимая пыль, двигалось войско мимо деревень и сёл разных. Жилых и запустелых. Мимо пожарищ старых и, видать, недавних. И повсюду встречный люд с тревогой и надеждой смотрел на конные и пешие полки.

— Помоги вам бог отогнать лютого ворога! — напутствовали бабы. — Жён своих, стариков, детушек и нас, горемычных, от него оборонить!

Мужики бормотали:

— Бог-то бог, да и сам не будь плох!

— Верно! — отвечали воины. — Говорят, на бога надейся, а сам не плошай. С тем и идём на царя Ахмата, его шесть сыновей, племянника Касыду и всё их поганое воинство!

Бодро отвечали. Иной раз даже весело.

Но все, и воины тоже, понимали: неведомо, чем кончится поход.

И кто мог предсказать: не пройдут ли через некоторое время этой же дорогой ордынские лиходеи?

Только в другую сторону — к Москве…

Оттого споро шагали ратники. И воеводам и начальным людям не было надобности торопить или подгонять их.

Не чужую землю шли воевать — защищать свою, родную.

Течёт, бежит Ока-река меж лесов, лугов и полей. Рыбкой вкусной щедро кормит горожан и селян. Служит лёгким водным путём.

Она же — сторожевой рубеж.

С давних времён по её левому берегу несут караульную службу русские ратники. Называется тот рубеж, протянувшийся на многие вёрсты, коротким словом — Берег.