В нулевые же годы XXI века отделение власти от ответственности стало абсолютным и превратилось в официальную идеологию элит. Это – один из важнейших РФ-результатов того десятилетия, которое заканчивается через 17 дней».

И председателю думского комитета по безопасности Г. Гудкову не приходит в голову раскапывать Манежку и вытаскивать труп И.В. Сталина, как опять же «организатора и вдохновителя» нынешних, мягко скажем, «беспорядков». Он убеждён: «…В обществе накопился большой запас негативных эмоций, оно готово метать громы и молнии по любому поводу. И здесь прежде всего не полицейскими методами надо действовать, а на уровне государственной власти принимать комплексные меры. Власть же наша привыкла себя убаюкивать и считает, что народ будет ещё долго терпеть и коррупцию, и криминал, и рост тарифов ЖКХ… Но запас терпения, к сожалению, подходит к концу.

Если бы не было кавказцев, сыгравших роль громоотвода, протест мог бы уйти в другую сторону – против власти вообще, всё могло бы перерасти в потасовку с милиционерами, и было бы ещё хуже.

– Значит, кавказцы, по сути, заслонили собой российскую власть?

– Получается, что да. Хотя все прекрасно понимают, что раздражающие граждан этнические преступные группировки прекрасно уживаются в России только потому, что их крышуют наши правоохранительные органы и чиновники. И ещё один политический вопрос возникает в связи с последними событиями. По столице нашей Родины передвигаются огромные вооружённые до зубов кортежи всем известных руководителей некоторых северокавказских республик. Они ведут себя на дорогах – и не только – совершенно беспардонно. Люди делают вывод: чем наглее ты себя ведёшь, тем больше тебя уважают. И часть кавказцев, живущих в Москве, начинают думать: «А почему я должен вести себя скромно?» Какие эмоции вызывает это у москвичей, объяснять не надо…»

Лёне – надо. Не припомню, где ещё бывал он, кроме нью-йорков-тель-авивов-парижей. В первых или во вторых рядах усердных раздиральщиков старых ран, воспевателей «народных фронтов», раздувателей пожара национализма средь «малых народов»?

Лилия Беляева

В столице я решил поселиться в центре города, шумном и не вполне безопасном по ночам, в соответствии с адресом из Lonely Planet - 2006. Гостиница удивила меня своим запущенным видом, в коридорах стояли тюки с товарами для близлежащего рынка - обычно адреса этого путеводителя бывали более удачны. По вечерам рядом грохотала до трёх ночи дискотека, и на третий вечер я решил туда заглянуть, полюбопытствовать: как народ развлекается в Сальвадоре?

Я зашел в соседнюю с гостиницей дверь. Оказалось, что попал в бордель - в публичный дом. Он функционировал несмотря на государственный праздник - шла особо чтимая верующими «Святая неделя» перед Пасхой. Неудивительно, что такое соседство распугало приличную клиентуру гостиницы, и со времени издания путеводителя она пришла в запустение.

Центральная Америка в социальном отношении похожа на Россию столетней давности. Если девушки стесняются на пляже надеть купальник, купаясь прямо в шортах и майках, если церковь жёстко диктует моральные устои, а аборты строжайше запрещены, то неизбежно в грандиозных масштабах возникает и «индустрия греха». Бог и дьявол, святое и греховное сплетены между собой куда теснее, чем это принято считать.

Во всех столицах туристы ходят смотреть исторические места, музеи и произведения искусства, и Сан-Сальвадор в этом смысле не исключение.

Часовня госпиталя Божественного Про-мысла, где 24 марта 1980 года во время мессы был убит архиепископ Оскар Ромеро, представляет собой небольшой храм в современном стиле в форме прямоугольной палатки. Убийство осуществлялось, вопреки сюжету знаменитого фильма Оливера Стоуна «Сальвадор», непосредственно из машины, припаркованной рядом со зданием. Из снайперской винтовки была выпущена одна пуля прямо в сердце (по другим источникам – в голову). Затем бородатый снайпер спокойно сказал шоферу: «Поезжай медленно и держись без напряжения».

Ромеро жил очень скромно в маленьком домике на территории госпиталя. Здесь сейчас музей, где выставлены его личные вещи, в том числе и окровавленная одежда. Он был сторонником «теологии освобождения», направил письмо тогдашнему президенту США Картеру с требованием прекратить помощь сальвадорской армии (оно было проигнорировано) и обратился к солдатам с призывом не повиноваться приказам, несовместимым с христианским учением. Его несколько раз арестовывали. Несмотря на многочисленные угрозы, Ромеро отказался от телохранителя: «Если мне суждено погибнуть, то я возвышусь в глазах сальвадорского народа». Он оказался прав – в его честь сегодня ставят памятники, пишут стихи, рисуют настенные граффити.

В связи с политическими разногласиями Ромеро с папой Иоанном Павлом II после убийства католическая церковь отказалось его канонизировать, хотя теперь это решение вроде будет пересматриваться. Однако для сальвадорцев он сразу стал «Святым Ромеро».

Его похоронили 30 марта в подвальном помещении главного кафедрального собора Сан-Сальвадора, выходящего на площадь Барриос, которая является главным местом народных демонстраций и протестов. На неё выходит и Национальный дворец, где расположены различные органы власти. В этот день сюда пришло четверть миллиона человек, есть оценка, что это была самая большая демонстрация не только в истории Сальвадора, но всей Латинской Америки. Расстрел толпы, собравшейся почтить память архиепископа, запечатлён на многочисленных видео того времени, в изобилии висящих сегодня в Интернете. Именно тогда народ Сальвадора окончательно понял, что у него нет другого пути, кроме революционной войны.

События преподнесли наглядный урок всем поклонникам «бархатных революций» как в Сальвадоре, так и за его пределами: когда ставки в политической игре слишком высоки и власть сохраняет дееспособность, то про «цветные революции» нужно забыть. Те, кто надеется собрать толпу народа и двинуть её на взятие власти, должны знать: «неустановленные личности» расстреляют её так же, как это сделали их коллеги в Сальвадоре.

Захоронение Ромеро стало местом паломничества. Маурисио Фунес непосредственно перед своей инаугурацией тоже посетил его и почтил память архиепископа. Другие иерархи церкви, захороненные рядом, посетителей не интересуют.