Шрифт:
Здесь Комиссаржевская * . Вчера она была у нас. Играет она в «Аквариуме». С ней ведут переговоры о переходе ее в Художественный театр * , но она едва ли согласится.
Привет Мамаше и Марьюшке. Будь здорова.
Твой Antoine.
Пешкову А. М., 11 июня 1902 *
3760. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ)
11 июня 1902 г. Москва.
11 июня 1902.
Дорогой Алексей Максимович, я сижу в Москве, и неизвестно, как долго я еще буду сидеть здесь. Жена больна, лежит и стонет от боли; она не может сидеть, не говоря уж о ходьбе или езде. Вероятно, на будущей неделе ей будут делать операцию * .
Пришлите пьесу * по адресу: Москва, Неглинный пр., д. Гонецкой, прочту ее с удовольствием, даже больше чем с удовольствием.
Привет Екатерине Павловне * и детям * . Я немножко замучился. Будьте здоровы и благополучны.
Ваш А. Чехов.
Вишневскому А. Л., 12 июня 1902 («Ольга не спала всю ночь…») *
3761. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ
12 июня 1902 г. Москва.
Милый Александр Леонидович, Ольга не спала всю ночь, была рвота. Голубчик, побывайте пораньше у Штрауха, потом у Таубе и скажите им (или оставьте записку), не найдут ли они возможным консультировать пораньше?
Скажите Штрауху, что Таубе нашел перитонит.
Пожалуйста!
Ваш А. Чехов.
Среда.
Вишневскому А. Л., 12 июня 1902 («Ю. Р. Таубе будет у жены сегодня…») *
3762. А. Л. ВИШНЕВСКОМУ
12 июня 1902 г. Москва.
Ю. Р. Таубе будет у жены сегодня в среду в 3 1/4 час.; ему хотелось бы очень видеться с Вами и поговорить.
Алексееву К. С., 12 июня 1902 *
3763. К. С. АЛЕКСЕЕВУ (СТАНИСЛАВСКОМУ)
12 июня 1902 г. Москва.
12 июня 1902 г.
Дорогой Константин Сергеевич, у Ольги все эти дни, начиная с кануна Троицы, была рвота — то чаще, то реже; вчера же рвота усилилась, были сильные боли. Штраух попросил меня пригласить специалиста по внутренним болезням, и вот сегодня консилиум (Штраух и Таубе) наконец определил болезнь. У Ольги воспаление брюшины, перитонит. Положение тяжелое, но не опасное (prognosis bona, предсказание благоприятное). Решено было сегодня же отправить Ольгу в лечебницу Штрауха, и Вишневский уже суетился, хлопотал насчет перевозочных средств, как вдруг Ольге стало лучше, рвота прекратилась, явилось хорошее настроение, захотелось спать, и таким образом переезд к Штрауху пришлось отложить или даже (это будет видно завтра) совсем отменить. Ольге третьего дня было запрещено есть все, кроме молока, и я думаю, что воздержание это помогло ей очень.
Если Ольге полегчает, то, с Вашего позволения, я перееду к Вам на дачу * , а дней через 10–15 перетащу туда и Ольгу * , если только позволят доктора, конечно. У Вас на даче очень хорошо, я там был * . Если начну пьесу * , то Ольгу с собой на дачу не возьму, буду жить отшельником.
О здоровье жены буду писать Вам еженедельно или чаще, смотря по обстоятельствам. Во Франценсбад она не поедет * , это решено. По всей вероятности, понадобится операция * .
Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку. Поклон нижайший и привет Марии Петровне * и детям * .
Ваш А. Чехов.
Немировичу-Данченко Вл. И., 12 июня 1902 *
3764. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
12 июня 1902 г. Москва.
12 июнь 1902.
Милый Владимир Иванович, после того, как ты уехал * , в тот вечер у Ольги началась рвота. Вчера весь день тоже была рвота и боли, потом бессонная ночь, довольно мучительная. Штраух попросил пригласить на консилиум кого-нибудь из видных терапевтов, Володя * Щуровского не застал, пришлось пригласить д-ра Таубе, популярного и очень толкового немца. О результатах консилиума сего я уже телеграфировал тебе * . Воспаление брюшины, или перитонит. Это (in concreto) заболевание тяжелое, но не опасное. Решено было сегодня же отправить Ольгу в лечебницу Штрауха, и Вишневский захлопотал уже, но вдруг, совершенно для нас и для Штрауха неожиданно, произошла перемена: Ольга почувствовала себя хорошо, рвота прекратилась, боли — тоже, захотелось спать. Она уснула и проснулась веселой, и Штраух решил подождать до завтра.