Все закончилось в одночасье. В ее последний день работы на том предприятии. Увольнялась она, кстати, потому, что ей предложили место поинтереснее, подороже и поближе к дому. Увольнялась с тяжелым сердцем. «Как же они тут без меня? — думала она. — Утонут». Голова понимала, что нужно двигаться дальше, а сердце рвалось на части. Она купила три огромных торта, фрукты, шампанское…

Народ пришлось собирать долго. Она бегала по отделам, созывая всех на чай, а когда наконец-то собрала всех в кучу, выяснилось, что никаких проводов никто не готовил. Даже цветов не подарили. Вручили коробку конфет, наскоро приобретенную в ближайшем супермаркете. Постояли рядом с празднично накрытым столом, выпили по бокалу шипучки, съели по кусочку торта. Кто-то сказал «спасибо», а кто-то так и ушел, бочком, не проронив ни слова. Люди, с которыми она трудилась бок о бок почти четыре года, с которыми пуд соли съела, вели себя как чужие. А шеф, тот просто нахамил напоследок. Сказал такую прощальную речь, что лучше бы и не брался за это дело. Впрочем, за что-то Яна ему признательна. Снял шоры с глаз. Чтоб больше никогда на этот счет не заблуждалась.

«Я была здесь никем, — глотая слезы, повторяла она по дороге домой. — Никем. Ничем. Пустым местом». Вернее, нет. Она была деталью большого механизма по извлечению денег для шефа. И все. Деталь вышла из строя — ну и бог с ней! Найдем другую. А памяти у механизма нет. И каких-либо чувств тоже. И что самое противное, вдруг отчетливо поняла Яна, так будет везде, где бы она ни работала. И не важно, какого уровня должность она будет занимать, и не важно, какие люди будут ее окружать — все равно это механизмы, в которых ты — лишь составная часть.

«Я не хочу! — подумала она. — Я хочу сама». Что «сама»? Она вряд ли смогла бы тогда ответить на этот вопрос — слишком расстроена была, почти рыдала. Это уже потом, успокоившись и хорошенько все осмыслив, Яна поняла: «сама» — это значит работать сама на себя, без сонма шефов и хозяев. «Сама» — это значит свой бизнес.

Ей хватило одного раза, чтобы понять, что к чему. И определиться со своей карьерной стратегией на многие годы вперед. Чего у Яны было не отнять, так это умения быстро обучаться. Не наукам каким-нибудь, к этому у нее мозги как раз были не очень предрасположены — нет, Яна обладала удивительной способностью усваивать жизненные уроки. Дважды на одни и те же грабли она не наступала.

Как она будет строить свой бизнес, Яна тогда не представляла. Да и какой это должен быть бизнес, тоже не знала. Это было не важно. Важна была сама идея. Кости. А мясо нанизать — это уже дело техники.

Технику она и принялась продумывать. План ее состоял в том, чтобы войти в новую жизнь постепенно, без рывков. Наверное, для кого-то это выглядело бы странновато. Без страсти, как известно, великие дела не делаются, а здесь страстью и не пахло. Но это на посторонний взгляд. Яна могла об этой страсти много порассказать. Как, не сомкнув глаз, просчитывала все свои шаги, а потом, при свете дня, один за другим их воплощала в реальность. Как колотилось сердце, когда удача летела прямо в руки, и как пропадали слух и голос, когда все шло не так, как задумывалось. Это был путь длиной в десять лет, Яна все еще была в дороге, только приближалась к конечной станции под названием «Свобода».

Свобода. Ни больше ни меньше. За это стоило побороться. И потерпеть. Пусть даже так долго.

Никто не знал о Яниных мечтах. Кроме Артема. С ним все вышло совершенно случайно. Яна просто проболталась по-глупому. Разговаривали о всякой ерунде: политике, богеме, бизнесе. Несерьезно разговаривали, дурачились. И тут Артем вдруг сказал: «А я мечтаю купить яхту и отправиться в кругосветное путешествие». — «А я, — рассмеялась Яна, — мечтаю открыть свое дело…» И осеклась.

Бросила настороженный взгляд на любовника. Тот прищурился: «Что, серьезно?» — «Ну… — замялась она, — в общем, да…» Он вытянул из нее все. А она, рассказав, удивилась тому, какое облегчение при этом испытала. Как будто поставила наконец-то на пол неподъемные сумки, которые таскала в руках все эти годы.

Облегчение. А потом дикий страх. А ну как сейчас поднимет ее на смех? Что тогда? То, что она после этого с ним словом не перекинется, — это само собой, но вот как после такого самой жить? Немыслимо!

Он не смеялся. Напротив, смотрел на нее чуть ли не уважительно. Надавал уйму советов. В первый момент Яна инстинктивно заартачилась. Вот еще! Советы! На черта ей чужие советы? Но, поостыв, перебрала в голове все, что Артем ей тогда сказал, и поняла, что зря встала на дыбы. Кое-что вполне можно было использовать. В конце концов, две головы всегда больше, чем одна.

С тех пор они часто возвращались к этой теме. Почти при каждой встрече. И знал Артем, конечно, о ее видах на должность директора филиала. Яна надеялась, что он болел за нее. Должность эта должна была дать ей административный опыт. Какой из нее бизнесмен, если она не умеет руководить? Руководство отделом не в счет. Не тот масштаб. Не те задачи. Директор — это совсем другое дело. Три года — Яна считала, ей вполне хватит трех лет, чтобы понять, что к чему, а там уж… Да, ей как раз стукнет сорок. Хороший возраст, чтобы круто изменить свою жизнь. «Если, — внезапно подумала Яна, — эта жизнь уже круто не изменилась». Причем безо всякого ее участия.

Марина неслась на всех парах. Нужно было к шести успеть на Славу. Племяшка сказала: «Срочно». И добавила, что речь идет о пропавшем отце. То есть о Диме.

— Случилось что?! — чуть не закричала в трубку Марина.

— Да нет, — ответила Анютка. — Наверное…

— Что значит «наверное»? — Маринин голос дрогнул.

— Да ничего не значит, — торопливо проговорила племяшка. — Вы приезжайте, на месте все расскажу, — и отключила телефон.

«Дети, чтоб им! — ругалась шепотом Марина, несясь по вечерним улицам. — Никогда ничего толком не скажут!» Пробок, к счастью, не было. Успеет к шести. При чем тут проспект Славы? Черт знает где. Хорошо хоть ориентир заметный — торговый центр, а то с молодняка станется назначить встречу в какой-нибудь подворотне, которую не то что на карте, на местности не сыщешь.