Бодрый голос миссис Спенсер произнес:

— Дорогая! Не зайдете ли навестить меня сегодня вечером? Мне удалось обнаружить кое-что интересное. Я вернусь домой к половине шестого. — Послышался легкий смешок. — Я могла бы рассказать о своем открытии по телефону, но у меня есть маленькая слабость — люблю видеть изумленные лица!

Ленни перемотала ленту в автоответчике и несколько минут стояла неподвижно, глядя в окно. Будет ли Стэнли у своей тетушки? А почему, собственно, он должен там быть?

Однако прежде чем отправиться в гости, она долго и придирчиво оглядывала себя в зеркале, подбирая тени и помаду, надела изумрудную, под цвет глаз шелковую блузку, темно-зеленые льняные брюки, накинула шарф тончайшего натурального шелка, золотом отливающий на изгибах ткани.

Тайное волнение не улеглось, когда Шарлотта Спенсер, встретив ее, сообщила:

— Я приглашала и Стэнли, но он занят. Садитесь, дорогая, и, пока я приготовлю вам шерри, посмотрите вот это!

«Это» оказалось ксерокопией свидетельства о рождении некоей Леоноры Клаудии Ромильтон, жившей полтора столетия тому назад.

— Вы обратили внимание, милочка? Леонора! — воскликнула тетя Лотти, ставя перед гостьей хрустальный стакан. — Ее уменьшительное имя было Ленни! Интересно, когда и как это имя перешло в вашу семью? Та Леонора вышла замуж за Эдварда Дайвера и родила трех дочерей и пятерых сыновей. Вот тут-то и начинается ниточка, связавшая две наши ветви.

У Ленни странно закружилась голова. Она положила документ на столик.

— Возможно, — согласилась она, — но как имя всплыло через столько поколений? Ведь у всех Хэйсов, исключая моего отца, рождались исключительно сыновья. Неужели вы полагаете, что они так свято помнили это имя?

— Согласна, это кажется невероятным, — весело подмигнула миссис Спенсер. — Мужчины очаровательны, дорогая, но, по-моему, не способны запомнить ничего, кроме доходов собственной фирмы и результатов последнего футбольного матча. Разумеется, это не относится к моему Стэнли. Иногда мне даже хочется, чтобы его память не была столь безупречной, потому что он имеет обыкновение напоминать мне то, что я предпочла бы забыть. Например, посетить стоматолога или окулиста. Доктора — милейшие люди, но почему-то всегда начинают беседу с вопроса о возрасте! И ведь мой дорогой племянник не только напоминает мне о врачах, но еще и следит, чтобы я непременно у них побывала!

— Он очень ответственный, — произнесла Ленни деревянным тоном.

— Да, ему пришлось стать таким с детства. Бедное дитя! К сожалению, он был единственным, кому могла доверять его несчастная мать. — Ленни хотелось узнать об этом побольше, но Шарлотта уже вернулась к прежней теме. — И все-таки ключ к разгадке кроется именно здесь. Я, конечно, не строю особых иллюзий. Мне слишком часто приходилось терпеть фиаско в подобных поисках. Расспросите вашу матушку, почему она назвала вас именно так. И если выяснится, что это имя пришло от Хэйсов, мы сможем с большим оптимизмом продолжить расследование.

Час спустя Ленни, взволнованная неожиданным открытием, отправилась домой и сразу же позвонила матери.

— Твой отец сказал, что если у нас родится дочь, он хотел бы назвать ее Леонорой, — медленно проговорила Розмэри.

— В честь своей матери?

— Нет, ту звали Глория. Он сказал, что Леонора — родовое имя Хэйсов. Я не возражала, оно мне нравилось, и, когда ты родилась, я так и зарегистрировала тебя. — Она немного помолчала. — Тебе нравятся эти люди, Ленни?

— Очень, — быстро отозвалась девушка. — Тебе бы они тоже понравились. Миссис Спенсер — прелестная женщина. Просто язык не поворачивается назвать ее старушкой, столько в ней задора. А Стэнли очень похож на меня. — Ленни гордилась тем, что ей удается говорить сдержанно и весело.

— Пожалуйста, поподробнее, — тревожно настаивала Розмэри.

Ленни принялась рассказывать, насмешив мать до слез. Голос ее искрился весельем, но на душе скребли кошки. Каждое слово, каждая мысль о Стэнли отзывалась в ней желанием, столь же неотвратимым, как жизнь или смерть.

Положив трубку, Ленни задумчиво подошла к окну. Где сейчас Стэнли? С кем он? С женщиной, которая нежно касается его руки, называет любимым и дрожит от обещаний его пронзительных синих глаз? С женщиной, которая была с ним в то воскресное утро, когда он в последний раз звонил ей, и которая, наверное, провела с ним предыдущую ночь?

Когда Шарлотта сказала ей, что Стэнли занят, она вздрогнула, уговаривая себя не придавать этому значения. Она хотела его, хотела как никого на свете, даже с Куином она не испытывала ничего подобного. Страстное желание терзало ее ночью и днем. Но это было не просто сексуальное влечение. Она совершила еще большую глупость — она позволила себе влюбиться в Стэнли Дайвера! Любовь поймала ее в свои цепкие коготки, сделав заложницей собственных поступков, заставив в полной мере ощутить беззащитность. Это вселяло в нее ужас, потому что Стэнли, казалось, не испытывает к ней ничего, кроме легкого влечения, — так обычно реагируют мужчины на привлекательную женщину. Его молчание давало понять, что он не намерен продолжать отношения.