Публика громко засмеялась, это меня очень воодушевило — я, кажется, не проваливаюсь! Дальше речь шла о проблемах молодежи: о том, что перестали доверять молодежи, о взаимоотношениях отцов и детей, о профессиях, об отдыхе, о женитьбе, о мечтах и прочем…

Публика продолжала смеяться и аплодировать, у меня появился кураж, я объявил выход артистки и убежал, высоко подпрыгнув… В зале опять засмеялись. А! Значит, прыжок понравился, надо его зафиксировать. Я быстро переоделся во время выступления певицы и вышел уже в черном костюме. Вышел и произнес: «Вот, для практики спецовку выдали!..»

За кулисами появился Алексеев.

— Поздравляю! В зале много актеров: Менакер, Бондарчук,

Бернес, Лучко, Лукьянов. Вы им понравились! Но учтите, вы переборщили с прыжками «козлом», у вас что, нет чувства меры? Нельзя же это делать после каждого номера. А за сам прыжок, как за импровизацию, хвалю…»

В отличие от коллег Петросяна, которые восприняли его дебют с восторгом, мама дебютанта испытала совсем иные чувства. Она прислала ему гневное письмо, в котором писала: «Как ты мог предать фамилию отца, он бы тебя не простил. Почему ее нужно менять и скрывать?» На что сын ответил: «Мамочка, не волнуйся, я вернусь к своей фамилии, ничего не нужно скрывать. У артистов принято брать псевдоним. Будем считать, что это у меня роль в программе!»

Программа «В жизни раз бывает 18 лет!» шла в Театре эстрады около двух месяцев, после чего начались ее гастроли по другим площадкам. И везде — неизменный успех. В итоге в том же году Петросяна зачислили в штат Московской эстрады в качестве артиста-конферансье. Однако это зачисление принесло молодому артисту лишь моральное удовлетворение. Его материальное положение какое-то время оставалось плачевным. Он получал только стипендию в творческой мастерской, так как оформление концертных ставок в Мосэстраде задерживалось из-за бюрократических проволочек в Министерстве культуры. Были случаи, когда в кармане у Петросяна лежала единственная монета — 5 копеек, и он решал проблему: поехать на концерт на метро или купить бублик? Иногда в таких случаях ему на помощь приходили коллеги, которые подкармливали Петросяна.

В январе 1963 года участники программы «В жизни раз бывает 18 лет!» отправились в первую гастрольную поездку за пределы Москвы — на первый (он же и последний) Всесоюзный фестиваль эстрады, который состоялся в Горьком. Программа и там имела большой успех. Затем были гастроли в Ленинграде, на Кавказе, на Украине. Во время гастролей в Ялте на концерт пришла мать Петросяна (она в те дни отдыхала в этом городе). После концерта она рассказала сыну о том, как одна зрительница, сидевшая рядом, вслух высказывала комплименты в адрес артиста Петросяна. Мать в конце концов не выдержала и сказала соседке: «Это мой сын!»

В апреле 1964 года вместе с этой же программой Петросян впервые выехал за границу — в Болгарию (хотя в те годы существовала поговорка: «Курица — не птица, Болгария — не заграница»). Артисты объездили пятнадцать городов, выступали с большим успехом и даже участвовали в правительственном первомайском концерте, который транслировался на всю страну. Петросян подготовил на болгарском языке одиннадцать интермедий и фельетонов.

Но это была последняя гастрольная программа «В жизни раз бывает 18 лет!». В мае того же года программа прекратила свое существование. Однако эстрадной карьере Петросяна она кое-что принесла. Во-первых, постоянные пробы нового позволили ему составить номера таким образом, чтобы в репертуаре оставались только удачные вещи (к окончанию программы у Петросяна сложился приличный репертуар), во-вторых, программа давала ему возможность познавать азы законов жанра.

Между тем популярность Петросяна постепенно росла. В 1964 году, после окончания ВТМЭИ, он был приглашен в качестве одного из ведущих в телевизионную передачу «Голубой огонек» (в ней он отработал пять лет). Кроме этого, он продолжал гастролировать по стране в качестве конферансье в других программах. В частности, читал фельетон М. Грина «Береги честь смолоду» в программе Л. Маслюкова «Эстрадный автомат», вел конферанс в программе «Вы их не знаете» в Мосэстраде. Параллельно Петросян вел сборные концерты, организованные «графиком» («график» — это концертный отдел в Мосэстраде, своеобразный механизм, который формирует сборные концерты по Москве для различных организаций). Во время этих гастролей с Петросяном происходили разные истории — от печальных до смешных. Вот один из таких случаев.

Дело было в 1964 году. В гостинице какого-то небольшого городка после концерта к Петросяну в номер постучали и пригласили к себе коллеги — артисты концертной бригады одной из филармоний. Они с ходу предложили столичному гостю выпить, но тот отказался — пить Петросян никогда не любил и так и не научился этого делать, несмотря на царившие в Мосэстраде весьма свободные питейные нравы. Кстати, его папаматематик справедливо считал, что его сыну не грозит спиться, потому что в роду Петросянов никогда не было алкоголиков. Но вернемся в 1964 год.

Верховодил в компании пригласившей к себе Петросяна некий артист, который стал просить его отдать ему в репертуар стихотворение «Сватовство Джона» — Петросян только недавно стал исполнять это стихотворение. Петросян в этой просьбе отказал, мотивируя отказ вполне резонным аргументом: мол, если я начну раздаривать всем свой репертуар, то с чем же я тогда останусь? Однако этот аргумент не произвел должного впечатления на коллегу, который к тому времени был уже в изрядном подпитии. Он стал приставать к Петросяну пуще прежнего, видимо, рассчитывая, что сумеет уговорить молодого артиста. Но Петросян стоял на своем. В конце концов, видя, что словами решить ничего не удается, проситель решил прибегнуть к последнему аргументу. Повернувшись к одному из своих коллег, он громко позвал: «Тенгиз!» Тенгиз встал со своего места и выхватил из ножен огромный кинжал. Петросян поначалу принял все происходящее за шутку. Однако, взглянув в пьяные глаза обладателя кинжала, он внезапно понял, что ошибся — все происходило на полном серьезе. Дело и впрямь принимало скверный оборот: Петросяна могли попросту зарезать в номере гостиницы. Поэтому, чтобы избежать неминуемой расправы, пришлось «делать ноги». Петросян пулей выскочил из злополучного номера и бросился бежать по коридору к своей двери. Несколько секунд спустя в этот же коридор гурьбой вывалили и его преследователи, возглавлял которых разъяренный Тенгиз с обнаженным кинжалом.