Окна первого этажа закрыты ставнями. На втором – решетки. Не дом, а крепость.

Но раз все заперто, значит, сообщников у Арсения нет… Может быть протрезвить Виктора с Федором, открыть им глаза, привезти сюда и освободить изобретателя. Взрезать всё автогеном и освободить… С этими бандитами потом легче будет общаться, чем с Арсением. Напоить их, и делай дальше что угодно…

Продумывая этот план, Ван Гольд обходил дом по периметру. На задней стене, почти на уровне земли он увидел узкое подвальное окошко с тюремной решеткой – длинный горизонтальный прут и три коротких вертикальных. Но особенность этой бойницы в другом – окошко было открыто вовнутрь. Единственное в доме распахнутое окно.

Пауль присел, потом лег у окна и оказался лицом к лицу с тем, кто внутри.

– Простите, вы Ромашкин?

– Да. А вы кто?

– Меня зовут Пауль. Я ювелир из Амстердама.

– Очень приятно. А почему вы здесь лежите?

– Я за вами пришел. Вы хотите в Амстердам?

– Хочу, но не могу. Арсений не выпустит.

– А мы убежим. Что вам принести? Напильник, пилу?

– Мобильник, электропилу по металлу, дрель и обычный механический будильник… Боюсь проспать время побега.

Сытин чувствовал, что круг замыкается. Не хватает каких-то мелких деталей, и все персонажи встанут на свои места.

Мечтая о мести, он вовсе не хотел зарезать убийцу, зарубить его топором или утопить в Яузе. Он думал о правосудии. А это заставляло думать об уликах, об их закреплении… С уликами, честно говоря, было плохо. Вот режиссер Семен Маркович сидит юридически чисто. Есть мотив убийства – неудовлетворенная страсть. Есть повод – фингал под глазом. Есть место преступления – лавочка. Орудие преступления – тот самый «Вальтер», найденный под диваном, да еще с отпечатками театрального гения… Вот она – железная система доказательств!

Сытин даже завел блокнот, куда записывал данные на возможных свидетелей обвинения… Вот турок из отеля под Монмартром. Он подтвердит знакомство Арсения с Ольгой. Надо только допросить его по всем правилам. Послать на недельку пару ментов в Париж. С запасом валюты и с женами в качестве российских понятых…

– Верочка, мы сейчас едем в твой дом на Арбате.

– Зачем?

– А зачем мы ставили технику в кабинете Чуркина? Заменим магнитофон, послушаем запись… Это, конечно, не доказательство в суде, но может кое-что прояснить.

В подъезде было тихо… Верочка встала к боковой двери, затылком прикрывая соседке обзор через глазок. Алексей как фокусник открыл шкафчик в стене, вытащил одну коробочку, вставил другую и захлопнул дверцу. Десять секунд, и все дела!

Довольный Сытин подскочил к Вере, взял за плечи и чмокнул в щечку. Она тоже обняла его, зажмурилась и чуть откинула назад голову… Скрипучая соседкина дверь распахнулась, кто-то схватил актрису за плечи, оторвал от Алексея и развернул.

– Верочка! Радость моя! А я вижу – затылок знакомый. Смотрю и не верю. Мне же сказали, что тебя, пардон, застрелили… Так это ты или не ты?

– Это я, Марья Ивановна. Меня действительно застрелили, но не совсем до конца.

– Какой ужас… А это твой новый поклонник? Раньше, я помню, ты с Левушкой ходила. Элегантный мужчина. Как он?

– Спасибо, хорошо… Он женился.

– На ком?

– На другой.

– Понятно… Что же мы здесь стоим? Проходите ко мне. Чайку попьем, посплетничаем.

Можно было вежливо отказаться, но такая соседка – кладезь информации. Если она запомнила Левушку, с которым виделась случайно и мельком, то и нового соседа, Чуркина она могла изучить. И его, и его гостей, включая неуловимого Арсения.

– Нет, ребятки, никакого Арсения я не видела… А вот жена министра Мамаева точно к Чуркину приходила. Три дня назад… Смотрю я в глазок – на площадке трое. Дородная дама и тип с чемоданчиком заходят к Чуркину, а красавиц в черном костюме остается у двери. Коротко стриженный и глаза, как буравчики.

– Охранник?

– Вот и я так подумала… Открываю дверь и начинаю разведку. Он сперва хотел от меня отвязаться, но не тут-то было! Через пять минут сознался. Привез, говорит, жену министра Мамаева… На служебной машине, как вы понимаете. Вот куда народные деньги идут!

По ходу разговора у Верочки возникло жгучее желание отомстить гадкому ювелиру Чуркину, который в её квартире принимает министерских жен. А заодно – напакостить слащавому риэлтору Аркадию. Ведь это они затеяли покупку квартиры и выгнали актрису Заботину из комнатки с чудесным окном, из которого был виден дом, где Пушкин провел свою первую брачную ночь… И вторую тоже.

Сытин скромно молчал, поскольку Марья Ивановна не его бывшая соседка. А еще потому, что боялся её. Очень агрессивная женщина. Положи ей палец в рот – непременно откусит… Пришлось Верочке завершать беседу.