– Как вы могли, Милан? Не понимаю! Вы предали женщину… Вы, Другов, мужчина или кто? Вы – трус… Вот приедем туда, а там четыре трупа. И все на вашей совести… А я вчера ради вас на преступление пошла! Пять лет смотрела из окна на домик, куда Пушкин привез Натали, и на тебе – в этой же квартире стала воровкой на доверии… Для кого мы старались, Сытин? Мы его спасаем, а он женщин предает…

Веру хватило надолго. Свое обвинительное заключение она продолжала до самой дачи, где можно было ожидать четыре хладных трупа… Или еще тепленьких.

Но к счастью четырех тел на даче не оказалось. Их было всего три… И не хладные, а замученные.

Крепко связанный Костя лежал на широком раскладном диване рядышком с крепко связанной Анной. Их положили лицом к лицу, вплотную друг к другу, придавив подушками с соседней софы, Они не могли пошевелиться, но могли хлопать глазами и целоваться через два пластыря.

Егору Зубкову повезло больше – он отдыхал на воздухе, сидел на мягком кусте пиона и любовался последним осенним солнышком…

По понятным причинам допрос освобожденных сыщиков был отложен до после бани. Да и что особенного они могли сказать, если на первых же секундах стало ясно, что Оксану увезли известные лица. И забрал её тот, кого называли Арсений.

До суда было еще далеко, но Семену Марковичу сообщили, что уже три начальника колоний общего режима просили направить режиссера в их лагерь. Самодеятельность была у всех, Но одно дело, когда пьесу ставит сельский учитель химии, севший за пьяную драку. И другое – лагерная постановка московского режиссера из первой десятки, который получит срок за шекспировские страсти. Шутка ли – застрелить собственную актрису за отказ отдаться. Отелло отдыхает!

Но и здесь, в камере следственного изолятора Семен был в авторитете. Слух о нем прошел по всей тюрьме великой, и любой подследственный понимал, что теперь до конца жизни будет с гордостью сообщать: «Я сидел вместе со знаменитым режиссером Турищевым. Баланду из одной миски хлебали».

До суда было далеко, но не так, чтобы очень… Адвокат Семена давил на неопровержимое алиби – режиссер в тот вечер завалился в постель с молоденькой артисткой по имени Марианна.

Правда, в первую неделю следствия, боясь жены, Турищев не сообщал об алиби, но адвокат его уломал – лучше стерпеть побои от жены, чем пять лет сидеть в лагерях.

Шурик Сухов, который вел это дело, хорошо понимал, что железное алиби может перебить все собранные доказательства: и пистолет под диваном, и отпечатки на нем… Надо было разбить алиби, рассосать его, как ириску… Он две недели раскручивал Марианну, готовя её к очной ставке при понятых.

Она все поняла… Когда Марианна вошла в кабинет и взглянула на пришибленного Семена, следователь понял, что толк будет. В глазах актрисы читалась презрительная фраза: «И вот с этим ничтожеством я спала»!

Соблюдя все формальности, Сухов обратился к даме:

– Вы понимаете всю ответственность сегодняшней очной ставки?

– Еще бы… Клянусь говорить правду, одну только правду и ничего, кроме правды.

– Отлично. Вы знаете этого гражданина?

– Еще бы… Это наш бывший режиссер. Неоднократно навязывал мне интимную близость.

– И в день убийства тоже?

– Еще бы… В тот день он с утра начал клинья подбивать. Жена, говорит, на дачу уехала. Пойдем ко мне – не пожалеешь… Пожалела! Он уставший был и всю меня замучил. Я такая была измочаленная, что в десять вечера вырубилась. Заснула, другими словами.

– Значит, вы не можете подтвердить, что подследственный был с вами в одиннадцать часов.

– Так я же спала и ничего не слышала. Он вполне мог выйти, добежать до Сивцего Вражка и застрелить Верку… Злой он на неё был до ужаса. Она же его в самое больное место ударила.

– В какое?

– В то самое… Это я в переносном смысле. Просто нельзя мужику отказывать! Вы же от этого звереете… Я никогда так не делала…

Шурик Сухов вполне был доволен результатом. Он встал, подошел к понятым и внятно произнес:

– Вы все слышали? Вам надо будет подтвердить это на суде… Озверевший режиссер вполне мог стрелять в актрису Заботину. А раз мог, значит, и стрелял!

Оно само так получилось, что лидерство Сытина признали сразу и безоговорочно. Просто претендентов не было. Верочка с Аней – женщины, а значит – слабый пол по определению. Егор, он, конечно, бывший офицер ФСБ, но архивист. Другов – трусоват, а Костя и вовсе учитель…

Оперативное совещание проходило за овальным столом, в гостиной у камина… Верочка знала, что Алексей бизнесмен. И даже, очень успешный. Значит, он периодически собирает подчиненных, дает накачки, ставит задачи. Но все это она увидела впервые… У Леши оказался бархатистый командный голос. И суровый взгляд, которому очень хочется подчиняться…