Дермотт по-прежнему смотрел в стену.

— Давайте я вам объясню, — продолжил Нардо. — Если у этого сукина сына хватит наглости здесь появиться, он труп. Если он сюда сунется, я его самолично разделаю и сожру на обед.

— Я не хочу, чтобы меня оставляли одного в этом доме. Ни на минуту.

— Вы меня не расслышали. — Нардо снова повысил голос. — Вы тут не один. Тут повсюду копы. Всюду вокруг дома и в районе. Никто сюда не проникнет.

Дермотт повернулся к Нардо и с вызовом спросил:

— А если он уже проник?

— Это еще как?

— Ну, вдруг он уже в доме?

— Каким образом это возможно?

— Сегодня утром, когда я вышел искать офицера Сассека и когда я был во дворе, он мог бы зайти через незапертую дверь. Ведь мог же!

Нардо с недоверием посмотрел на него:

— И куда бы он после этого делся?

— А мне откуда знать?

— Вы что, думаете, он у вас тут под кроватью прячется?

— Неплохой вопрос, лейтенант. Суть в том, что вы не знаете на него ответ. Потому что вы не провели обыск как следует, не так ли? Значит, он действительно может быть под кроватью, разве нет?

— Черт возьми! — закричал Нардо. — Да прекратите вы!

Он прошелся по комнате, взял кровать за основание и с яростным стоном рывком поднял ее до уровня плеч.

— Успокоились? — прошипел он. — Есть там кто-нибудь?

Он затем с грохотом опустил кровать обратно на пол.

Дермотт с яростью уставился на него:

— Мне, лейтенант, нужен компетентный подход, а не этот детский сад. Я что, слишком многого прошу? Надо тщательно обыскать дом.

Нардо холодно посмотрел на Дермотта:

— Вот вы и скажите мне, где в этом доме можно спрятаться.

— Где? А я не знаю. В подвале? На чердаке? В шкафах? Как тут угадаешь?

— Хочу вам напомнить, сэр, что первые полицейские, прибывшие на место, первым делом все-таки обыскали дом. Если бы он был здесь, его бы обнаружили. Ясно?

— Они обыскали дом?

— Да, сэр, когда вас допрашивали на кухне.

— Включая подвал и чердак?

— Да.

— Включая подсобку?

— И все шкафы.

— Они не могли проверить подсобку! — закричал Дермотт. — Она на замке, и ключ только у меня, и никто у меня его не спрашивал!

— А это значит, — заметил Нардо, — что, раз она на замке, никто не мог в нее проникнуть. Это значит, проверять ее было бы тратой времени.

— Нет, это значит, что вы врете мне в лицо, утверждая, что весь дом обыскали!

Реакция Нардо удивила Гурни, который готовился к тому, что тот взорвется. Вместо того Нардо спокойно сказал:

— Дайте мне ключ, сэр. Я прямо сейчас пойду и проверю подсобку.

— Итак, — голосом адвоката заключил Дермотт, — вы признаете, что ее пропустили и что дом не обыскали надлежащим образом.

Гурни задумался, что было причиной этой безобразной сцены: мигрень, желчность характера или простое замещение страха агрессией.

Нардо держался противоестественно спокойно.

— Ключ, сэр.

Дермотт, судя по выражению лица, бормотавший что-то оскорбительное, с трудом поднялся из кресла. Он достал из тумбочки связку ключей, снял с нее самый маленький ключ и бросил его на кровать. Нардо взял его безо всякой видимой реакции и вышел из комнаты, не проронив ни слова. Было слышно, как он спускается по лестнице. Дермотт бросил оставшиеся ключи в ящик, начал закрывать его и вдруг остановился.

— Черт! — прошипел он.

Он снова схватил связку и принялся снимать с тугого кольца еще один ключ. Справившись, он направился было к двери, но, едва сделав шаг, споткнулся об прикроватный коврик и налетел на косяк, ударившись головой. Он зарычал сквозь зубы от боли и раздражения.

— Что с вами, сэр? — спросил Гурни, направляясь к нему.

— Со мной все в порядке! — яростно отмахнулся тот.

— Как вам помочь?

Дермотт пытался успокоиться.

— Вот, — сказал он. — Возьмите этот ключ и отдайте ему. Там два замка. Из-за всей этой неразберихи я забыл…

Гурни взял ключ.

— Вам нехорошо?

Дермотт снова брезгливо отмахнулся.

— Если бы они с самого начала пришли ко мне, как положено… — Его голос оборвался.

Гурни смерил измученного Дермотта еще одним взглядом и пошел вниз.

Как и в большинстве загородных домов, лестница в подвал начиналась за лестницей на второй этаж. Туда вела дверь, которую Нардо оставил открытой. Внизу горел свет.