— Она слишком чувствительна, — сказал Джекоб, глядя на Розу.

Они замолчали, устремив глаза друг на друга. И, глядя на них, Хьюго испытал что-то похожее на зависть. Он никогда никого не знал так, как эти двое знали друг друга, и не открывал никому свое сердце, чтобы кто-то мог узнать его. Напротив, он гордился тем, что его душа — потемки, что он — тайна за семью печатями, от всех отдален. Каким же он был дураком.

— Ну, вы видите? — сказала наконец Роза. — Он просто невозможен.

Она изобразила раздражение, снисходительно улыбаясь возлюбленному.

— Ему не нужно ничего, кроме ответов. А я говорю ему: отдайся течению, насладись им. Так нет же, ему нужно познать суть вещей. «Для чего мы здесь, Роза? Зачем мы родились?» — Она бросила взгляд на Хьюго, — Что, опять софистика?

— Нет, — сказал Стип, усмехаясь. — Я тебе не позволю так говорить.

Он встал и посмотрел на Хьюго.

— Вы, может быть, и не признаете это, но и в вашей голове крутится тот же вопрос. И не говорите, что это не так. Этот вопрос мучит всякое живое существо.

— Вот в этом я сомневаюсь, — вставил Хьюго.

— Вы не видели мир нашими глазами. Не слышали нашими ушами. Вы не знаете, как он стонет и рыдает.

— Попробуйте провести здесь одну ночь, — сказал Хьюго. — Я наслушался рыданий…

— Где Уилл? — неожиданно спросил Стип.

— Что?

— Он хочет знать, где Уилл, — пояснила Роза.

— Ушел, — ответил Хьюго.

— Он навещал вас?

— Да, приходил. Но я не смог его вынести и сказал, чтобы он уходил.

— За что вы его так ненавидите? — спросила Роза.

— Я его не ненавижу. Просто он мне не интересен, только и всего. У меня, знаете ли, был другой сын…

— Да, вы говорили, — напомнила Роза.

— Я его любил больше жизни. Вы таких ребят не видели. Его звали Натаниэль. Я говорил?

— Нет.

— Он был замечательный.

— И как Уилл к этому отнесся? — спросил Стип. Хьюго слегка нахмурился: его отвлекли от воспоминаний.

— К чему — к этому?

— К тому, что вы его прогнали.

— А бог его знает. Он всегда себе на уме. Я никогда не знал, о чем он думает.

— Это он унаследовал от вас, — заметила Роза.

— Может быть, — согласился Хьюго. — Так или иначе, но он не вернется.

— Он придет к вам еще раз, — сказал Стип.

— Я уверен, что нет.

— Поверьте мне — придет, — сказал Стип. — Это его долг.

Он бросил взгляд на Розу, которая осторожно присела на краешек кровати Хьюго и положила руку ему на грудь.

— Что вы делаете? — спросил он.

— Успокойтесь.

— Я спокоен. Что вы делаете?

— Это как благодать, — сказала она.

Хьюго обратился к Стипу:

— Что это она несет?

— Он придет отдать вам долг, Хьюго… — ответил Стип.

— Это что такое?

— …и он будет слаб. Мне нужно, чтобы он был слаб.

Хьюго теперь слышал стук у себя в висках, но становился спокойнее.

— Он и без того слаб, — проговорил он слегка заплетающимся языком.

— Как плохо вы его знаете, — сказал Стип. — Он столько всего повидал. Много чему научился. Он опасен.

— Для вас?

— Для моей цели.

Даже в этом полудремотном состоянии Хьюго понял, что они подошли к самому важному — к цели Стипа.

— И… в чем же именно… она… состоит? — спросил Хьюго.

— Познать Бога, — ответил Стип. — Когда я познаю Бога, я пойму, для чего мы родились, — она и я. Мы будем взяты в вечность и исчезнем.

— И Уилл мешает вам?

— Он отвлекает меня, — сказал Стип. — Он распускает слухи, будто я Дьявол…

— Ну-ну, — сказала Роза, словно успокаивая его. — Ты опять впадаешь в паранойю.

— Распускает! — с неожиданной яростью сказал Стип. — Что такое эти его треклятые книги, если не обвинения? Каждый снимок, каждое слово — как нож! Нож! Вот сюда! — Он ударил себя кулаком в грудь. — А ведь я был готов полюбить его!

— Был-был, — подтвердила Роза.