Миранда выдернула пробку в раковине, и теплая вода устремилась в трубу.

Она пыталась держаться от Джонни подальше. Его репутация мужчины, который мог стянуть трусики даже с монахини, совсем не способствовала развитию их отношений, потому что Миранда не хотела прославиться как очередная подружка месяца Стивенса. Ей тогда и в голову не приходило, что лучшее он оставил на десерт.

Неожиданно ее внимание привлекли струйки, сбегающие по лодыжке. Миранда потрясенно опустила взгляд. Джонни лишь вчера починил подтекающую раковину, и вот теперь она снова прохудилась.

Миранда нахмурилась, потому что не увидела мыльной пены.

— О Боже, кажется, у меня отошли воды!

Джон Стивенс, старший офицер полицейского спецназа и без пяти минут отец, был чертовски зол.

Мало того, что сейчас Рождество, а он на работе.

Мало того, что у него сегодня вообще-то выходной.

Мало того, что на улице жуткий холод, и валящий снег просто слепит глаза, так еще какой-то чокнутый засранец в него стреляет.

— Какой придурок станет палить в представителей закона? — пробормотал он себе под нос.

— Вы не возьмете меня живым! — Вопли стрелка были едва различимы за завываниями ветра.

— Что такого в этих праздниках, отчего людям просто сносит башню? — В крошечном наушнике в ухе Джонни прозвучал голос Джея Барнса.

— Думаю, просто повезло, — прошипел Джонни. — Он все еще в трейлере?

— Угу. Не двигался с места, — Джей все так же растягивал слова. — Как ты там, дружище?

— Вот-вот отморожу яйца.

— Приятель, у тебя же вроде жена родит с минуты на минуту? Придется тебе их руками отогревать, потому что ближайшие несколько недель она вряд ли подпустит тебя с ними достаточно близко. — Юго-западный акцент Пикассо протек в радиопередачик, словно подогретый мед.

Джей рассмеялся, а желудок Джонни ухнул вниз. Каждый раз, когда он думал о предстоящих родах, то ощущал странную смесь страха и восторга. Миранда была любовью всей его жизни, и он понял, что женится на ней, с той самой секунды, как они повстречались.

К сожалению, пришлось потратить некоторое время на то, чтобы убедить ее в этом.

— Окажи услугу.

Миранда Уайт, объект его самых пылких мечтаний, стояла по другую сторону стойки. Затянутая в ярко-розовую униформу официантки, ее миниатюрная пышная фигурка оказывала весьма живительный эффект на отдельные части его тела. Полиэстеровое платье прикрывало ее от шеи до колен, но это вовсе не мешало развернуться некоторым очень неприличным мужским фантазиям.

Учитывая все эти изгибы и язвительный язычок, Миранда была просто воплощением секса, перемещающимся на паре очаровательных ножек. Джонни позволил своему неуемному воображению разыграться, представляя, как выпускает на волю розовую плоть ее полной груди. Сколько раз он мечтал о том, как, не спеша, проложит дорожки поцелуев по всему ее телу в поисках самых чувствительных местечек.

Ее соски, живот, мягкая влажная плоть между бедер…

Прочистив горло, он попытался выбросить образ обнаженной Рэнды из головы. До дежурства оставался лишь час, и Джонни вовсе не хотелось заниматься бумажной работой с невероятным стояком.

— Что хочешь, детка?

— Как хорошо ты знаешь Пикассо?

— Ну он немного замкнутый, так что, думаю, хорошо его никто знать не может…

— Я думала попросить его отвезти меня на ужин на следующей неделе.

Потрясенный Джон откинулся на спинку стула. О чем она думала?

Все внимание Миранды было приковано к солонке, которую она мыла, а щеки слегка залились румянцем.

Миранда, женщина, которую он соблазнял вот уже несколько месяцев, собралась на свидание с Пикассо?

Он перевел взгляд на мужчину, сидящего на другом краю стойки, который, уткнувшись в свою книгу, запихивал в рот блинчик и даже не подозревал, какой переполох он сейчас вызвал.

Только через собственный труп Джон позволит ей встречаться с Пикассо. Джонни Стивенс — единственный мужчина в Хейвене, который может сделать Миранду счастливой. Теперь оставалось лишь убедить ее в этом.

Ему и в голову не приходило, что Миранда — единственная женщина, которая сделает счастливым его.

— …и когда в последний раз ты использовал своего дружка по назначению? — Это был голос Фреша. — В смысле, в одной комнате с девчонкой?

— Прошлой ночью, когда трахал твою старушку, — уверенно произнес Пикассо. — Готовил ее к твоему возвращению, старик.

— Бред, Эмма надрала бы Пикассо задницу, — донесся через передатчик голос Фреша.

Парни расхохотались, а Джонни оставалось лишь заскрипеть зубами. Вот уже три часа он лежал на снегу, и конечности постепенно начинали неметь. Хотя одет он был по погоде, слои одежды могут сохранить тепло человеческого тела лишь некоторые время, особенно когда валяешься на земле, а какой-то ублюдок палит над твоей головой.