— Год свободы от брачной удавки, — сообщил Гарри не без удовольствия, зная, что ей это не понравится. — Благодаря королевскому указу, изданному самим Принни, ее спутник будет недосягаем для ловких мамаш, драконов в юбках, которые заправляют в «Олмаке», и любителей пари в лондонских клубах.

— Принни? — Молли недоверчиво скривилась. — Ты хочешь сказать, что принц-регент даст тебе разрешение уклоняться от долга перед семьей?

— Какого долга? — отозвался Гарри небрежным тоном. — Родерик станет следующим герцогом Маллоном, а Пенелопа наверняка вскоре родит ему сына. Так что наш род не угаснет, уверяю тебя.

— Но ты тоже должен жениться.

Молли говорила в точности как его мать. А также его невестка. И его отец с братом.

— Я запасной наследник, — возразил Гарри. — И могу оставаться холостым, сколько пожелаю. Я нужен семейству только на тот случай, если Родерику не удастся произвести на свет сына. Но мой брат молод и здоров и продержится еще лет семьдесят.

— Однако твоей матери хочется иметь внуков, — настаивала Молли, вертя зонтиком, словно они разговаривали о погоде.

Похоже, ей нравится препираться, подумал Гарри. Возможно, это ее любимое занятие.

Он угрюмо улыбнулся:

— Я предпочел бы не обсуждать эту тему. И честно говоря, тебя это не касается, Молли Фэрбенкс.

Молли опустила зонтик и свирепо уставилась на Гарри, явно подумывая о том, чтобы снова огреть его своим чертовым ридикюлем.

— Давайте вернемся к делу, — предложил Гарри. — Остальные участники пари будут тянуть жребий, чтобы определить, кто из них должен жениться на женщине, которую выберет для него правление клуба. Таким образом, у нас будет один победитель и один проигравший.

Лицо Молли просветлело.

— Значит, если ты проиграешь, тебе придется жениться на Энн Райордан.

— С чего ты взяла?

— Твой отец — член правления клуба, и он считает, что она оказывает на тебя благотворное влияние. — Молли улыбнулась. — Я буду очень рада, если вы с Энн поженитесь.

Гарри прищурился:

— Ты всегда отличалась жестокостью.

Молли рассмеялась:

— А что получу я, согласившись изображать твою любовницу?

Гарри скрестил руки на груди:

— Благополучную доставку в Марбл-Хилл, так что никто не узнает о твоих похождениях. Полагаю, твой отец таскается по Европе, а для кузины Августы ты придумала какую-нибудь отговорку.

— Как ты догадался?

— Легко. Ты чрезвычайно предсказуема.

Молли прикусила ноготь большого пальца.

— Но джентльмены, которые будут на этом приеме, могут узнать меня. Раз я не выйду замуж за Седрика, мне придется принять участие в лондонском сезоне.

— Не узнают, если хорошенько напудриться и нарумяниться. И надо придумать тебе имя.

— Я его забуду.

Гарри вздохнул:

— Придется запомнить.

— Тогда пусть это будет Далила, — сказала Молли. — Это единственное имя, которое я в состоянии запомнить.

— Почему Далила?

— Не знаю. Но я уверена, что не забуду его.

Гарри покачал головой. Никогда ему не понять, как устроены женские мозги, особенно мозги Молли Фэрбенкс.

— Не стоит опасаться, что тебя узнают, — сказал он. — Джентльмены изначально будут навеселе, а по ходу дела еще больше наберутся.

Молли пнула камень, лежавший на дороге.

— Почему я? — требовательно спросила она. — Почему бы тебе не попросить эту пышногрудую служанку из пивной? Она охотно согласится.

— Можешь мне поверить, — отозвался Гарри, — я думал об этом. Но не могу же я оставить без всякой защиты особу благородного происхождения. Даже если эта так называемая леди, — он вложил в это слово весь сарказм, на который был способен, — ты.

Молли отпрянула.

— О, — сказала она, прикусив губу.

Похоже, он зашел слишком далеко. Родерик содрал бы с него шкуру, если бы услышал, как он разговаривает с его свояченицей.

Но Молли всегда провоцировала его на глупые выходки. Еще с того времени, как она в возрасте четырех лет нашла мешочек с желудями, которые он собирал две недели для игры в войну с Родериком, и скормила их белкам.

Она покачала головой.

— Я не поеду. Но спасибо за приглашение, — тихо сказала она и снова зашагала по дороге, однако уже не так горделиво и решительно.