Шрифт:
Номер Эммы был занят. Неужели мама успела ей позвонить?
Софи набрала номер мобильного, рассчитывая, что Эмма ответит, даже если говорит в это время по другому телефону.
— Алло? — раздался голос Эммы.
— Эмма, это Софи.
— Софи? А я как раз разговариваю с твоей мамой.
— Ой, она меня опередила. Она что, расспрашивает тебя о Марке?
— Еще как.
— Ты ей не рассказала про ребенка?
— Сокс, можешь быть уверена — я не проболтаюсь. Я всего лишь сказала леди Элайзе, какой лихой парень твой Марк, какой потрясающий человек и к тому же холостой.
— Ты спятила! О браке не может быть и речи!
— Очень жаль, — заметила Эмма.
Софи повесила трубку, но особого облегчения не ощутила. Она представила себе, как бурно Эмма с мамой обсуждают ее, и застонала. Очень скоро о Марке узнают папа и сестры. Они подумают, что Софи безумно влюблена в него. Иначе с чего вдруг она полетела на другой конец света?
Сосиски и помидоры, которые Марк жарил на сковородке, превратились в угольки — так он был погружен в свои невеселые мысли. Пришлось жарить вторую порцию.
С прошлого вечера он пребывал в самом мрачном расположении духа. Он-то считал, что Софи проделала такой длинный путь, потому что он ей понравился и она надеялась продолжить их отношения. Ну и дурак! Вообразил, что тогда на свадьбе они друг другу приглянулись. Вчерашний разговор не выходил у него из головы, и он никак не мог сосредоточиться, даже когда чинил в сарае старый трактор.
Проблема в том, что он почти влюбился в женщину, которая, судя по всему, им не интересуется. А если и интересуется, то лишь потому, что от него забеременела. Но он ее все равно не оставит.
Надо слушать разум, а не сердце, и напрочь забыть про романтику. Никаких ухаживаний в течение двух недель. И не обращать внимания на пухлые губки и прелестную фигурку. Надо помнить — она в любом случае не захочет здесь остаться. А значит, ему нужно позаботиться о ней наилучшим образом — пока она в его доме, — а через две недели отправить домой, в Англию, пообещав постоянно быть на связи.
Софи ждала, пока Марк кончит завтракать, чтобы продолжить прерванный накануне вечером разговор. У нее было достаточно времени обдумать, что она ему скажет, но она не была уверена, что когда откроет рот, то произнесет нужные слова. Она смотрела на Марка: вот он допил кофе и поставил кружку на стол. Внутри у нее все дрожало.
Он взглянул на нее и спросил:
— Хочешь осмотреть ферму? Конечно, если чувствуешь себя нормально.
Софи сделала глубокий вдох и положила руки на стол.
— Прежде я хочу поговорить о более важных вещах.
— О каких? — Марк опустил глаза и стал собирать посуду.
— Марк, пожалуйста, взгляни на меня.
Он очень медленно поднял голову. Какое у него холодное выражение лица! Сердце Софи готово было выпрыгнуть из груди.
— Пожалуйста, поверь мне, — сказала она. — Ты прав — я начала флиртовать с тобой на свадьбе, чтобы уязвить Оливера. Но к себе домой я пригласила тебя не поэтому. Об Оливере к тому моменту я совершенно забыла. Я думала только о тебе, Марк. — Волнуясь, она протянула руку и дотронулась кончиками пальцев до его руки. — Я легла с тобой в постель по одной-единственной причине… Я очень этого хотела.
Он молчал, и тогда она — уже более уверенно — продолжила:
— Марк, ты был просто неотразим в костюме шафера. Ни одна девушка не смогла бы устоять перед тобой.
Он внимательно посмотрел прямо ей в глаза, и ей стало трудно дышать.
«Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы он поверил!»
— Значит, все дело в дорогом костюме, взятом напрокат?
— Марк Уинчестер, клянусь — ты был неотразим.
— Touche [6] , — ответил он. — Ты тоже была очаровательна в своем платье подружки невесты.
6
Touche ( фр.) — туше — эффектная реплика, ответ не в бровь, а в глаз.
— Правда?
— О, да!
Он широко улыбнулся, и от этой улыбки у Софи сжалось сердце — теперь от радости. Она облегченно вздохнула.
Марк отнес посуду в раковину и спросил:
— Как насчет экскурсии по моей ферме?
Задай Марк ей этот вопрос в первый день ее приезда, она довольствовалась бы поверхностным осмотром «Кулаба Уотерс», но после звонка Джилл ей захотелось более детально ознакомиться с жизнью на ферме. Чтобы Марк увидел, что ее интерес — неподдельный.
— А у тебя есть на это время? — спросила она. — Ты отсутствовал две недели, и я уверена, здесь накопилась уйма дел.
Его брови удивленно взлетели вверх.
— Надо бы починить ограду, — ответил Марк, — но эта работа займет почти весь день, и тебе снова придется оставаться одной.
— А почему я не могу поехать с тобой?
Теперь на лице Марка было написано такое удивление, как будто она собралась в одиночку пересечь пустыню.
— Софи, на улице очень жарко. Тебе станет плохо.