Следующая, на данный момент последняя, попытка отправки отечественной станции к Марсу была предпринята спустя восемь лет. И снова нас ждала неудача. 16 ноября 1996 года ракета-носитель «Протон-К» вывела на околоземную орбиту станцию «Марс-8» и разгонный блок. Именно разгонный блок должен был отправить космический аппарат к Красной планете. Но у «разгонника», как это бывало уже не раз, двигатель не включился, и станция осталась на орбите близ Земли. Но и там она пробыла недолго. Спустя сутки станция сошла с орбиты и затонула в Тихом океане в районе острова Пасхи. По некоторым сообщениям, фрагменты аппарата достигли Южной Америки и свалились в районе границы Чили и Аргентины в труднодоступных горных районах.

А из исследований Венеры удалось выжать практически все. В Советском Союзе начиная с 1975 года все пуски, а их было 10, включая два пуска станций типа «Вега» для исследований Венеры и кометы Галлея, заканчивались успехом. Последний пуск непосредственно к Венере был произведен в 1983 году. Дальнейшие исследования ничего нового принести уже не могли, и программу закрыли.

После 1996 года в России даже не пытались запустить межпланетные станции. Только сейчас возобновились разговоры о необходимости проведения таких исследований. В 2004 году началась реанимация проекта «Фобос-Грунт», истоки которого приходятся еще на начало 1990-х годов. Удастся или нет его осуществить, покажет уже ближайшее будущее. Других реальных программ полетов к другим планетам в нашей стране сейчас нет. Зато очень много разговоров о том, что «мы бы могли сделать, если бы были деньги». Расписываются пилотируемые экспедиции и на Луну, и на Марс.

А пока мы говорим, другие страны активно исследуют небесные тела. Причем делает это уже не только США, но и Япония, и Европа. Достаточно реальные и совсем не отдаленные планы имеют Индия и Китай.

О межпланетных полетах еще будет разговор в ряде глав этой книги, а пока расскажу читателям об одной советской военной программе освоения космоса – программе создания системы частично-орбитального бомбометания.

Хотя Советский Союз всегда подчеркивал, что освоение космического пространства в нашей стране носит исключительно мирный характер, на самом деле ни один полет не обходился без того, чтобы в его подготовке и осуществлении не поучаствовали специалисты Министерства обороны. Ряд программ был, говоря современным языком, «двойного применения», а некоторые имели ярко выраженный военный уклон. Время тогда было такое, что необходимо было иметь мощную армию. Поэтому и космическая деятельность строилась исходя из фактора противостояния двух социально-политических систем.

Околоземное космическое пространство стало рассматриваться как область военных действий задолго до того, как на орбите появились первые спутники. Еще в 1948 году бывший руководитель немецкой ракетной программы Вальтер Дорнбергер, живший тогда уже в США, выдвинул идею размещения ядерного оружия на околоземной орбите. Однако в те годы это было чисто теоретическое предложение, и именно в таком контексте оно и обсуждалось. Но, когда появились межконтинентальные баллистические ракеты и первые спутники, эта идея стала рассматриваться уже совершенно под другим углом зрения.

Главным преимуществом таких систем было незначительное время достижения целей после схода с орбиты: если ракете требовалось для этого 30 – 40 минут, то орбитальная бомба могла это сделать через 5 – 6 минут. С другой стороны, ракета могла быть пущена в любую минуту, тогда как орбитальная бомба могла поразить лишь ту цель, которая в данный момент находилась под ней.

Был еще один отрицательный фактор, который в конце концов остановил работы над ударными космическими системами в США. Это их высокая стоимость. Когда американские политики подсчитали, что эта система обойдется в десятки раз дороже баллистических ракет, за океаном об этой идее просто-напросто забыли.

Иначе обстояло дело в СССР. В конце 1950-х – начале 1960-х годов ракетное оружие было в фаворе у советского руководства, поэтому зеленый свет получала практически любая ракетно-космическая программа, какой бы дорогой, а часто абсурдной она ни была. Так было и в этом случае.

Сначала за дело взялся неутомимый Сергей Павлович Королев, и очень скоро в Советском Союзе появилась так называемая глобальная ракета «ГР-1». Это была еще не орбитальная система, но у созданной ракеты не было предела по дальности доставки ядерной боеголовки к цели. 15 марта 1962 года тогдашний премьер советского правительства Никита Хрущев заявил:

«Мы можем запускать ракеты не только через Северный полюс, но и в противоположном направлении тоже. Глобальные ракеты могут лететь со стороны океана или с других направлений, где оповещающее оборудование не может быть установлено».

Правда, королевская глобальная ракета так никогда и не взлетела. К моменту изготовления первых опытных экземпляров уже стало ясно, что «ГР-1» имеет массу недостатков, и на их устранение уйдут годы. Да и интересы Королева к тому времени сместились в иную плоскость. Поэтому разработку глобальной ракеты в ОКБ-1 прекратили. Однако свою роль в противостоянии сверхдержав она все-таки сыграла. На военном параде 7 ноября 1965 года на Красной площади в Москве эти ракеты были продемонстрированы и сопровождались следующим комментарием: