— Что это такое? — спросил Сёкей.

— Стиль борьбы, придуманный ниндзя, — произнес Татсуно.

Лошадь, разумеется, отшатнулась от Татсуно, но вот Сёкея послушалась. После того как юноша проехал на ней немного, Татсуно осторожно уселся позади него.

— Такими темпами мы должны без помех добраться до Канадзавы в сумерках, — сказал Сёкей.

— Вот это меня и волнует, — отозвался Татсуно.

Они приблизились к городским стенам, и Сёкей спешился. Он пошел рядом с лошадью, изображая слугу Татсуно. Тот нашел это более забавным, чем показалось Сёкею. С Татсуно, одетым в косодэ самурая, путники быстро смешались с толпой на улицах Канадзавы. Каждый третий здесь, казалось, носил эмблемы клана Инаба. Сёкей хотел немедленно направиться к замку. Татсуно посмеялся над ним.

— Думаешь, что мы просто зайдем и потребуем представить нас господину Инабе? — спросил ниндзя.

— Я уже встречал его, — подчеркнул Сёкей. — Он видел меня с судьей и знает, что я работаю на него.

— Однако лучше осмотреться, прежде чем мы помчимся навстречу неприятностям, — сказал Татсуно. — Давай-ка хорошенько подкрепимся для начала.

— Мы должны собирать информацию для судьи.

— Трактиры — лучшие места для изучения обстановки, если только у тебя острый слух, — произнес Татсуно.

Сёкей не мог отрицать, что он как-то раз узнал много, работая дежурным в чайной. Итак, они остановились около трактира. Татсуно передал узду лошади мальчику-слуге, ожидающему снаружи. На крыльце стояли три самурая, которые вели между собой разговор. Татсуно и Сёкей попытались пройти мимо них, но один из них поприветствовал Татсуно.

— Я вроде знаю вас, так? — спросил он. Речь мужчины была нечленораздельной, и Сёкей мог поклясться, что тот был слегка хмельным.

— Не думаю, — ответил Татсуно.

— Нет, стойте, — произнес другой воин. — Разве не вы отправлялись с новым господином в область Ямато в прошлом месяце?

— Нет, — сказал Татсуно. — А вы?

— О, да! Он не пошел бы без меня, — сказал подвыпивший самурай. — Странные дела там. Вообще-то, предполагается, что об этом нельзя говорить.

— Посещали обитель, верно? — спросил Татсуно.

— О-Мива, — с поклоном ответствовал мужчина. Затем, он запнулся и зло посмотрел на Татсуно. — Я же сказал, что мы не должны говорить об этом.

— О, я забыл, — сказал Татсуно. — Прошу прощения. Вы позволите мне угостить вас чашечкой саке?

Мужчина закивал.

— Мы как раз направлялись туда, — произнес он.

Но два попутчика остановили его.

— Он все позабыл, — сказал один из них Татсуно. — Мы, наоборот, уезжаем.

— Значит, в другой раз, — смирился ниндзя.

— Так о чем же шла сейчас речь? — спросил Сёкей, после того как они вошли в гостиницу. Путники встали на циновки, которые лежали перед длинным низким столом, за которым женщина подавала еду.

— Новый господин Инаба, сын почившего князя, совершил поездку в обитель О-Мива, — отозвался Татсуно. — О чем это тебе говорит?

— Это то место, где, как сказал бумажный мастер, сделана бабочка, — вспомнил Сёкей.

Татсуно кивнул. Взгляд женщины упал на него, и ниндзя указал на горшок с супом из лапши, а затем на извивающихся креветок в большой посудине. Женщина кивнула и посмотрела на Сёкея, который попросил то же самое. Вскоре перед ними стояли две миски с горячим супом и креветками. Сёкей размешивал кушанье палочками, чтобы дать креветкам провариться, а Татсуно немедленно поднял миску ко рту и захлюпал, втягивая лапшу и креветок. Он откусывал креветкам головки и выплевывал их на столик.

Пока они ели, Сёкей думал об обители, которую упомянул самурай. Та же самая, откуда появилась бабочка… Но какая тут связь?

Юноша доел суп, затем спросил Татсуно:

— Думаешь, господин Инаба пошел в обитель О-Мива, чтобы купить бумажную бабочку?

— И какое предназначение он бы нашел для бумажной бабочки? — удивился Татсуно.

— Хорошо… возможно, он был с тем, кто оставил ее рядом с телом его отца.

— С какой целью?

— Не знаю. Ты сказал мне, что она предназначалась для того, чтобы прогнать злого ками. Это похоже на человека, который любил своего отца. Почему убийце это понадобилось?