«Теперь можно навестить Винченцо», — подумал он и улыбнулся.

Винченцо обрадовался Адолфо и приготовился по-приятельски посидеть с ним за бутылкой вина. Ему хотелось загладить вчерашнюю неловкость, наверняка бедняга Гаэтано обиделся. После первого же стаканчика вина Адолфо огорошил хозяина новостью:

— Меня разыскали люди доны Франсиски, она предлагает мне за мою долю сто восемьдесят тысяч рейсов. Если у тебя они есть, то покупай, за тобой первым право покупки.

Винченцо поперхнулся вином, услышав слова Адолфо.

— Ты же понимаешь, что у меня нет ни рейса, — отозвался он. — Неужели ты продашь свою долю?

— Я же не дурак отказываться от таких денег, когда в стране голод и безработица. Сейчас многое идет за бесценок. Можно купить землю и подальше, там она дешевле. С деньгами все можно, друг ты мой любезный.

Винченцо сидел как пришибленный, он не ожидал такого подвоха от своего компаньона, тот резал его без ножа, и возразить ему было нечего.

Адолфо поспешил попрощаться, а Винченцо налил себе еще стакан вина.

— Ну, Катэрина, дорого мне обходятся твои капризы! — произнес он вслух.

Сказать-то сказал, но дочь не винил. Он прекрасно понимал, что Гаэтано и его дочь не пара. Может, будь он прозорливее, то бы понял раньше, что они с Адолфо не компаньоны?..

Джулиано остался один в своем большом просторном доме. С отъездом дочери и внука он сразу как-то сдал, постарел. Почти два года он боролся за то, чтобы дочь его была счастлива, чтобы она вышла замуж за достойного состоятельного человека. Он ждал, что после того, как это свершится, он наконец почувствует себя счастливым и это чувство довольства и благополучия уже не оставит его до конца дней. Но к своему удивлению, чувствовал только усталость и апатию.

— Мария вышла замуж за моего друга Мартино, — повторял он себе, — они счастливы.

И ждал, что тоже почувствует дуновение счастья, но не чувствовал ровно ничего. Как потерянный бродил он по своему дому и множество мелочей напоминали ему о том, что в этом доме еще недавно кипела жизнь. Как ни странно, он все чаще вспоминал свою тещу, сожалея, что выгнал старуху из дома. По каким дорогам скитается теперь эта сумасшедшая упрямица?

Единственный, кто мог, словно по волшебству, влить в его душу восторг и наполнить усталое тело жизнью, был дуче. Стоило Джулиано услышать очередную зажигательную речь диктатора, как жизнь для него вновь исполнялась смысла, глаза горели и, расхаживая крупными шагами по кабинету, он размышлял, чем на старости лет может быть полезен отечеству.

Джулиано стал даже захаживать вечерами в трактир, он сидел за столиком с бутылкой вина и слушал бесконечные жалобы трактирщика Луиджи, сыновья которого бросили его, уехав неизвестно куда.

— Я и знать не знаю, где они и как устроились, — печалился трактирщик. — Письма приходят редко то из одного места, то из другого. Вместо того, чтобы жить одной большой семьей и помогать отцу, поехали на край света искать счастья и богатства.

Джулиано, слушая Луиджи, вновь и вновь повторял себе, что избавил свою Марию от несчастья. Он с содроганием представлял как она год за годом могла бы сидеть и ждать, а жизнь проходила бы мимо. В любви или без любви люди должны проживать свою жизнь, исполнять долг перед родиной, жить на своей земле и рожать детей. Таково было непоколебимое убеждение сеньора Джулиано, и жалобы трактирщика только утверждали его в собственной правоте. Он свысока смотрел на тощего Дженаро, дела которого шли все хуже и хуже. У него, похоже, совсем не осталось учеников, и они с женой влачили жалкое существование. Несчастья окружающих придавали сил Джулиано, он возвращался в свой дом бодрее, чем уходил из него, но пустота дома вновь высасывала его силы.

Мария присылала ему слуг с новостями, но сама не ехала, была занята младенцем. Джулиано собрался и сам навестил молодых. Погостил несколько дней и остался доволен: дочь похорошела, Мартино помолодел, внук вырос.

Домой он вернулся успокоенным, с чувством, что выполнил свой отцовский долг. В жаркий полдень, слушая по радио речь своего любимого дуче, Джулиано умер.

Марии тут же сообщили о смерти отца, и она приехала с мужем и ребенком. После похорон припала к мужу и зарыдала, горюя, что осталась на свете одна. Муж обнял ее, чувствуя, что смерть тестя сблизила их, и на глаза его тоже навернулись слезы, он потерял в Джулиано близкого друга.

Они провели несколько дней в Чивите, разбираясь с делами, оставленными Джулиано. Мартино, возвращаясь после утренней службы из церкви, удивился царящему в трактире оживлению. Луиджи зазывал всех прохожих:

— Бесплатно, сегодня у меня все бесплатно! — выкрикивал он. — Пейте вино за мое здоровье и желайте мне удачи! Отправляюсь в дальние края искать своих сыновей!

Люди с удивлением останавливались. Кое-кто заходил и выпивал стаканчик, желая проститься с добряком Луиджи, который остался на старости лет один и не захотел умирать в одиночестве. Но за первым стаканчиком следовал второй, и к вечеру вся Чивита была в подпитии, а винный погреб Луиджи пуст. Трактирщик устроил себе проводы, которые запомнились всем и надолго. Много лет спустя жители вспоминали, как уезжал к сыновьям Луиджи.

А по свежим следам все обсуждали, правильно или неправильно поступил Луиджи, оставив насиженное место и пустившись навстречу неизвестности. Каждый высказывал свое суждение, равнодушных не было.

— Поедем и мы к нашему сыну, — предложила Роза, накрыв скудный ужин.

— У меня нет сына, — привычно отозвался Дженаро.

— Грех тебе говорить так, — так же привычно отозвалась Роза. — Я так скучаю без Тони!

— После того как ушел мой последний ученик, — мрачно начал Дженаро, — я понял, что пора уезжать из Чивиты.