— Молодцы! — немного постояв в молчании, произнес Урманов.

— А у нас вот застопорилось, — вздохнул начальник штаба.

— Да…

Командир полка, отложив на топчан газету, склонился над раскрытой картой.

Еще день назад в маленьком пограничном поселке Хандаса хозяйничали японские полицейские. Сегодня Хандаса стала советской. Над бывшим полицейским постом, как пламя, затрепетал на свежем ветру красный советский флаг.

Наши подразделения, развивая наступление, продолжали преследовать отступающих японцев. За три дня советские войска продвинулись на двадцать километров и вышли на берег реки. Здесь им преградил путь сильный артиллерийский и минометный огонь противника.

Японцы умело использовали местность для обороны. К тому же надо добавить, что и сама местность давала им большие возможности: куда ни глянь — везде топкие болота или голые, лишь кое-где покрытые редким кустарником плешины. Замаскироваться и подойти к японским позициям незамеченным было невозможно.

Отступая, японцы взорвали мост, а по местам, удобным для переправы, вели непрерывный артиллерийский обстрел.

— С правого фланга поступили известия? — спросил подполковник Урманов начальника штаба.

— На правом фланге наши подразделения вышли к отрогам Камышового хребта, — ответил начальник штаба. — Батальон Светлецкого продвигается к Татарскому проливу.

— Значит, Светлецкий выходит к горе Харамитоги с юго-запада? А здесь, на главной магистрали, наступление приостановилось. Да-а, крепкий орешек попался…

— Левее от шоссе, по данным нашей разведки, японские укрепления значительно слабее. Если попробовать там?

— Правильно, — быстро ответил Урманов. — Михаил Ерофеевич, где японская карта, которую добыли вчера разведчики Остапова?

— Вот она.

Урманов и начальник штаба склонились над принесенной Кандалиным и Атаманычем японской топкартой.

Этой же ночью, под покровом темноты, стрелковая рота и разведвзвод лейтенанта Остапова, сойдя с шоссе, углубились в чернеющее слева болото. В это время на другом участке наша артиллерия, отвлекая внимание противника, открыла огонь по японским позициям.

Пройдя с километр по топкой грязи, проваливаясь в ямы, бойцы незамеченными подошли к реке и бесшумно вошли в воду.

Ледяная вода обжигала. Вброд и вплавь бойцы переправились на противоположный берег и залегли в кустарнике, а разведчики поползли вдоль берега в сторону чернеющей сопки, из-за которой била по нашим частям японская артиллерия.

Миша вместе со всеми разведчиками лежал в густых зарослях высокого широколистного папоротника. Над его головой летели снаряды: наши — в сторону сопки и японские из-за сопки — в нашу сторону.

Все вокруг гудело и дрожало от взрывов.

Неожиданно японцы замолчали.

— Накрыла, — сказал лейтенант Остапов.

Но в это время японская артиллерия вновь начала обстрел. Теперь японские орудия били откуда-то правее прежнего места.

— Видать, перебросили, — прислушиваясь к свисту летящих снарядов, проговорил старший сержант Дегтярев.

— Похоже, перебросили, — согласился лейтенант и добавил: — Товарищ старший сержант, берите радиста, пятерых бойцов, постарайтесь подняться на вершину сопки и уточнить местонахождение японских орудий. Оттуда будете вести корректировку огня нашей артиллерии. Сигнал для начала огня — зеленая ракета. Выполняйте.

— Есть! — козырнул Дегтярев.

— Товарищ лейтенант, — тронул Остапова за рукав Атаманыч, — пошлите меня со старшим сержантом.

— Нельзя, Миша, задание трудное и опасное. — Последнее слово лейтенант договорил совсем тихо.

— Я понимаю. Но все равно пошлите.

— Сказано тебе: нельзя.

— У меня с японцами свои счеты, за Кандалина. Потом мне наблюдать сподручнее, я маленький, японцы меня не заметят. Товарищ лейтенант!

Остапов в раздумье посмотрел на бойцов, готовых отправиться в путь, на Атаманыча. «А может быть, и вправду мальчику легче будет спрятаться и наблюдать? — подумал он. — А риск везде. Вон как гудит от взрывов земля…»

— Товарищ лейтенант… — Миша смотрел на командира умоляющим взглядом.

— А как ты думаешь, Дегтярев? Возьмешь Ковальчука? — повернулся лейтенант к старшему сержанту.

— Боец он хороший, — отозвался Дегтярев.

— Ладно, пойдешь на задание, — решительно сказал Остапов.