— Я больше ничего не хочу знать!

Никос покачал головой:

— Тут ты снова ошибаешься, Софи. Ошибаешься насчет еще очень многого. — На миг он замолчал, внимательно глядя на нее. — Как ты думаешь, зачем я собирался лететь в Афины четыре года назад?

Софи уставилась на него. Какоеэто сейчас имеет значение? Никос сам ответил на свой вопрос.

— Я летел к своим родителям, — ровно произнес он. — Собирался сказать им, что я встретил девушку, на которой хочу жениться.

Тишина воцарилась в комнате. Единственным звуком, который нарушал это безмолвие, было биение сердца Софи.

Внезапно у нее пересохло во рту.

— Я не понимаю.

— Да, не понимаешь, — согласился Никос, снова замолкая ненадолго и собираясь с духом. Потом он продолжил:

— Я влюбился в тебя, Софи, четыре года назад, влюбился в девушку с лепестками миндаля в волосах, в девушку, от которой у меня перехватывало дыхание, которая очаровала меня! Влюбился в ту, которую желал больше, чем какую-либо другую женщину в мире. Я влюбился в тебя.

Тишина стала абсолютной.

Может быть, мое сердце остановилось. Возможно, я умерла. Должно быть, так, потому что это нереально, просто невероятно.

Казалось, Софи дрожала всем телом.

— Именно поэтому я остался с тобой той ночью. Я знал, что ты моя единственная, моя любовь, знал, что ты будешь моей всю жизнь. Я также знал, что ты любишь меня, Софи. Каждое прикосновение, каждый твой взгляд подтверждал это! — Голос Никоса изменился, и это заставило сердце Софи сжаться от боли. — Каждый поцелуй подтверждал это. Каждая ласка. В ту ночь ты открыла мне рай, и, хотя мне и нужно было противостоять соблазну, стоило подождать до свадьбы, я просто не мог сопротивляться! Это было невозможно! Поэтому я сделал тебя своей, своей навсегда! А потом…

Софи видела, как затуманились его глаза, и это причинило ей боль.

— А потом ты сказала, что я значил для тебя. — Голос Никоса снова изменился, теперь в нем слышалась какая-то пустота, безысходность. — Я не был твоим любимым мужчиной. Я был тем, за кого ты просто хотела выйти замуж. Потому что тогда все будет «замечательно»! — передразнил ее Никос. — «Замечательно»! Потому что тогда компания папочки будет спасена, и ты тоже будешь спасена — избалованная принцесса, папина дочка, защищенная от мира, погруженная только в свою музыку, занятия, в свою легкую жизнь! Тогда папочка будет с тобой и будет его компания, а у тебя буду я…

Софи побледнела, словно полотно. Она могла лишь прошептать в ответ:

— Это правда. Все, что ты сказал, — правда. Я была именно такой. Избалованной и капризной. Ищущей рыцаря в сияющих доспехах и глупого, эгоистичного счастья!

Больше Софи не могла выносить этот разговор, слишком сильно давило на нее осознание того, что Никос предлагал ей тогда бесценный дар любви, о котором она мечтала и молила, боясь потом, что это ей лишь приснилось.

«Если бы я подождала… — мелькнула отчаянная мысль. — Если бы доверилась ему…»

— Я все разрушила, — прошептала Софи. Боль от воспоминания и осознания своей чудовищной ошибки пронзила ее, вскоре сменившись другим чувством, сияющим, словно бриллиант. Он любил меня! Все это время он любил меня! Радость наполнила ее душу.

Но Никос снова заговорил, и каждое его слово было ударом, разрушающим шаткую радость:

— Когда я понял, что был для тебя лишь способом поправить свое финансовое положение, то разозлился. Я был в ярости. Поэтому и ушел.

Софи нервно покусывала губы.

— Я это заслужила, — произнесла она голосом, в котором отчетливо слышалась ненависть к себе. — Я заслужила то, что ты сказал и что сделал!

— Разве?

Ее взгляд загорелся.

— Да! Я была глупой, эгоистичной и избалованной, думая лишь о том, что когда мы поженимся, то ты разрешишь все проблемы отца и спасешь его компанию от краха.

Никос все еще неотрывно смотрел на Софи, но в его глазах промелькнуло какое-то новое, непонятное чувство.

— А если бы в тот день ты не прочла в газете о финансовых трудностях отца, то ты бы предложила мне остаться на ночь?

Она опустила глаза. Он желал услышать правду. Никос это заслужил.

— Да, — едва слышно прошептала Софи.

— Зачем, Софи? Зачем ты бы хотела, чтобы я остался?

Она вздернула подбородок:

— Это невыносимо! Какой смысл говорить о том, чего не произошло?

— Просто ответь мне, Софи!

— Зачем? — упрямо спросила она.

— Ты надеялась, что после ночи с тобой я на тебе женюсь?