Ариадна чувствовала упадок сил, сонливость, озноб. Краски потеряли яркость, еда — вкус, даже все духи пахли как-то одинаково. Она пробовала не спать, пила кофе и настойку элеутерококка на ночь, чтобы отогнать сон — помогало. Жуткое существо не приходило. Но долго ли она могла так продержаться?

На третью бессонную ночь она поняла, что не выдерживает, и решила поспать днём, на работе. Уложив Ксюшу на тихий час, она сама улеглась на огромный, роскошный хозяйский диван, закрыла глаза и погрузилась в сладкую дрёму.

Твари было, видно, всё равно, когда приходить — ночью или днём. Всё повторилось, и хозяйка, вернувшись вечером, заметила:

— Ты что-то плохо выглядишь, Ада. (Так она называла Ариадну.)

Еле волоча ноги, Ариадна плелась домой. Очень хотелось лечь на ближайшую скамейку. Нет, не спать, не спать. Иначе оно придёт снова и будет тянуть из неё силы. Просто отдохнуть, посидеть минут пять…

Скамейка нашлась. Девушка тяжело опустилась на неё и растеклась, как кисель. Встать, видимо, уже не получится, почувствовала она. В осенних сумерках гудели фонари.

Как назло, Влад уехал из города на несколько дней. Разве что Даниилу позвонить, пока руки ещё действуют и глаза видят…

Она набрала номер.

— Даня… Мне плохо очень… Я не дойду до дома…

— Где ты?

— На улице… Горького, кажется. Скверик у памятника…

— Понял. Сейчас буду, держись там…

На этот звонок ушли последние силы. В глазах почернело, и Ариадна повисла в гулкой пустоте.

Голоса.

— Ох ты, мать честнАя… Девка какая-то разлеглась. Пьяная, что ли?

— Нажрутся вусмерть и прутся куда-то на ночь глядя… Шалавы…

— Да вроде прилично выглядит.

— Да кто их знает…

Старухи какие-то. Души — затхлые, как слежавшиеся тряпки из ящика, который давно не открывали.

— Милицию, что ль, вызвать?

Весенним громом раздался голос:

— Не надо милиции, всё под контролем. Проходим, бабушки, не на что смотреть.

Тёплые ладони на щеках вытащили её сознание из черноты.

— Аришенька… Всё, я с тобой. Сейчас поедем домой.

Её куда-то понесли. Дверца хлопнула с силой пушечного выстрела, болью отдавшись в голове. Покачивание, убаюкивающее урчание мотора. Теперь она была в безопасности.

Окончательно очнулась Ариадна у себя дома, на кровати. В голове звенело, шершавый, сухой язык прилип к нёбу. Приподняв голову от подушки, она застонала от боли в затылке.

На кухне её ждала яичница с колбасой и сладкий чай. Пока она жевала, руки Даниила легонько поглаживали её по плечам, и из них как будто струилась живительная энергия, возвращая Ариадне силы.

Потом он мыл посуду, а Ариадна сидела за столом, положив на руки голову, и с закрытыми глазами прислушивалась к тёплой сытости, разливавшейся в теле. Даниил буквально вернул её к жизни, но спать хотелось страшно. Всё, что ей сейчас было нужно — это часов десять крепкого сна.

— Спать, Русалочка. Тебе нужно выспаться, — ласково провибрировал его голос рядом с ухом.

— Я не могу, — простонала Ариадна. — Оно опять придёт…

— Так, а поподробнее? — Загремела табуретка: Даниил подтащил её к себе и сел.

Ариадна описала ночного гостя. Даниил выслушал, хмурясь, потом сказал:

— Знаю, что это за тварь. Не бойся, отвадим. Ложись, как обычно, остальное предоставь мне.

Он сказал это твёрдо и спокойно, со стальным отблеском в голубых глазах, так что волей-неволей верилось, что ночного гостя ждёт сегодня «тёплая» встреча. И если у него получится… Если получится, подумала Ариадна, то это шанс увидеть, насколько в действительности круты эти воины Света, или же всё это — так, одно название.

Вдыхая запах свежести от чистой наволочки, Ариадна вполглаза смотрела на отсвет экрана телевизора из соседней комнаты, и в горле начало пощипывать. Она уже почти привыкла к пустоте в комнате отца, и то, что сейчас там был кто-то живой, странно действовало на неё: с одной стороны, успокаивало, с другой — обострялась тоска по нему. Ариадна немного всплакнула в подушку, а потом уснула.

Она плыла по какому-то заросшему кувшинками водоёму, из воды торчали опоры снесённого моста, а с берега нависали унылые ивы. Вдруг в воздухе перед ней возникла чёрная лошадиная голова без туловища и пронзительно заржала, и Ариадна почувствовала, как её поднимает волной воды. В ушах нарастало знакомое жужжание, предвещавшее появление тёмной сущности. Странно, но на этот раз Ариадна не испытывала парализующего ужаса: она знала, что Даниил где-то рядом. Она была почти спокойна. Сквозь приоткрытые веки Ариадна смутно, как сквозь помехи, видела окно своей комнаты, а сверху на неё дышал холодом живой, шевелящийся и пульсирующий сгусток чернильной тьмы. Но вместо того чтобы, как обычно, наводить на Ариадну ужас и высасывать из неё силы, сущность вдруг занервничала, заметалась: ей явно что-то не нравилось. Может, почуяла Даниила?