В другой каморке было некое подобие таверны. Там хозяйничал мавр, обслуживая любителей выпить, среди которых было немало рабов. Ксавье удивился, ведь он знал, что Коран запрещает правоверным употребление спиртного. И тем не менее один из стоявших возле прилавка был явно мусульманином — так же как и сам хозяин.

Капитан снова огляделся. Да, это была тюрьма, но, кроме того, она являлась и замкнутой общиной, способной полностью обеспечить свое существование.

И конечно, здесь не испытывали недостатка в рабочей силе. Ксавье заметил, что одни из членов его экипажа крутятся возле таверны, а другие спят на соломенных циновках на террасе.

И тут сзади раздался знакомый голос.

— Капитан, сэр! — кричал Тимми.

Ксавье обернулся. Юнга чуть не плакал. Блэкуэлл обнял парнишку.

— Капитан, сэр! — вторил юнге Таббс, хлопая Ксавье по спине.

Но прежде чем поздороваться с ним, Блэкуэлл отстранил Тимми, чтобы присмотреться к нему, так как сразу заметил и разбитую губу, и жалкое подобие одежды, которое и лохмотьями-то назвать было трудно.

Обнимаясь с первым помощником, Ксавье увидел, что и тот одет не лучшим образом. А в следующий миг ему в глаза бросились следы кнута на голой спине моряка. К этому времени вокруг них собрался весь экипаж: капитан привычно окинул взглядом счастливые, встревоженные лица. Они были так рады ему.

— Что здесь происходит? — внезапно осипшим голосом спросил Ксавье, ибо понял, что большинство членов команды подвергалось унижениям и побоям. Только осторожность заставляла Блэкуэлла не давать волю гневу. Но зато теперь у него появился новый повод для мести.

— Сэр, с нами обращаются хуже, чем с собаками, и морят голодом, — отвечал Аллен.

— За весь день дают кружку воды, три тонюсеньких ломтя хлеба да какую-то баланду из тухлых овощей, — добавил моряк с разбитыми в кровь губами.

— Разве что кому повезет и он выловит пару оливок, — сплюнув, вставил квартирмейстер Бенедикт.

— А когда раздают пищу, они издеваются над нами и бьют почем зря, и обзывают американскими псами! — загомонили остальные.

— Сэнди вообще сломали руку. Мы перевязали его, как смогли, да только разве без врача тут поможешь! Бедняга с ума сходит от боли, — доложил Таббс, с обожанием глядя на Ксавье.

Блэкуэлл снова обвел взглядом всех этих людей, с надеждой глядевших на своего капитана. Его охватило отчаяние. А ведь он должен был внушить им надежду на освобождение. Ибо только надежда даст им силы выжить, не сломаться в этом аду.

Таббс прошептал на ухо Ксавье:

— А еще нам постоянно приходится смотреть за Тимми, чтобы его не изнасиловали эти проклятые мавры!

Блэкуэлл снова посмотрел на юнгу. Тот и прежде не был толстым, а теперь выглядел просто как скелет.

— Туго тебе пришлось? — прижимая парнишку к себе, спросил капитан.

— Да нет, ничего, капитан, сэр, — бормотал бедолага, прижимаясь к нему и чуть не плача. — Честно, все хорошо.

Хотя ясно было, что это не так.

— Мы правда не давали его в обиду, капитан, сэр, — горячо воскликнул моряк по фамилии Соренсен.

— Молодцы, — кивнул Ксавье и добавил, обращаясь к Тимми: — Выше нос, малыш, теперь я сам о тебе позабочусь!

Тимми лишь кивнул, прикусив дрожащую разбитую губу. Ксавье отпустил его и похлопал по спине. А потом повернулся к морякам:

— Есть среди вас еще больные? Кроме Сэнди, кому-нибудь еще нужен врач?

В ответ раздался отрицательный ропот, и кто-то заверил:

— Мы все целы и невредимы, капитан, сэр. И чертовски рады вас видеть — уж простите, если я сказал что не так.

Товарищи подтвердили его слова кивками и ободряющими возгласами.

— И я тоже чертовски рад видеть вас — всех до одного! Вы не должны сдаваться, парни! Мы обязательно добьемся свободы — пусть для этого потребуются время и какой-нибудь дьявольски хитрый план. — Блэкуэлл поднял глаза и увидел, как на мрачных лицах появляются неуверенные пока улыбки. — А пока главная наша задача — выжить, но остаться при этом верными сынами отчизны, которыми могут гордиться наши родные. И мы сделаем все, что от нас потребуется. Война только начинается.

Команда загудела.

Ксавье поднял руку, и все тут же замолкли.

— Будем вести себя тихо, — вполголоса проговорил он. — Будем покорны и терпеливы, чтобы не раздражать охранников и не вызывать лишних подозрений. Не обращайте внимания на их выходки. Это не будет трусостью. Это будет военной хитростью, с помощью которой мы рассчитываем одержать верх.

Матросы одобрительно зашептались. Ксавье надеялся, что все они догадались: капитан намерен устроить им побег. Хотя, конечно, он не стал говорить, что сначала им предстоит потопить «Жемчужину». Чем меньше людей будут посвящены в подробности» — тем лучше. Блэкуэлл отлично усвоил урок предательства, преподнесенный ему у мыса Бон и стоивший свободы ему самому и его людям.