Изумрудное сердце

Аннотация

Они влюбились друг в друга еще в юности — и поклялись быть вместе. Но Кариф не сдержал своего слова, предал Жасмин. И вот спустя тринадцать лет они встречаются снова. Но теперь Жасмин — невеста другого…

 

ГЛАВА 1 Вручая пустой бокал из-под шампанского проходящему мимо официанту, Жасмин Коури подумала о том, как легко выходить замуж за нелюбимого мужчину. И зачем она столько времени старалась жить в одиночестве? Следовало выйти замуж еще год назад. Вечеринка по случаю ее помолвки была в самом разгаре. Все представители высшего общества Кьюзи — те, кто когда-то презирал ее, — теперь толпились в белом павильоне, сооруженном прямо на берегу, попивая шампанское из высоких золотых бокалов и произнося тосты по случаю ее помолвки со вторым богачом Кьюзи. Ее жених отнюдь не скупился. Кольцо с бриллиантом в пятнадцать карат блестело и переливалось всеми цветами радуги в солнечных лучах всякий раз, когда Жасмин двигала левой рукой. Жених купил для невесты в Париже бледно-зеленое шифоновое платье. Но и в нем ей было жарко, несмотря на то, что ветер пустыни развевал ее юбки. Отсюда был прекрасно виден огромный особняк жениха, построенный в итальянском стиле, на башенках которого колыхались красные флаги с фамильным гербом. Умар Хаджар никогда ни на чем не экономил. Ни на чем, что ему принадлежало, начиная с лучших в мире скаковых лошадей. В течение года он преследовал Жасмин в Нью-Йорке, и вчера она неожиданно приняла его предложение. Эта вечеринка была первым шагом, который предпринял Умар для того, чтобы жители Кьюзи забыли о связанном с этой женщиной скандале. Он сделает Жасмин своей идеальной невестой по тому же методу, по какому тренирует перспективного скакуна, который первым приходит к финишу, — любой ценой. Гости по очереди выходили вперед, поздравляя ее. Среди них были и те, чьи порочные сплетни чуть не погубили ее, когда она была слишком юна и беззащитна. Однако нехорошо вспоминать об этом сейчас, поэтому Жасмин благодарила и улыбалась. И вот появились те, кого она ждала с особым нетерпением, — члены ее семьи. В последний раз Жасмин видела их в шестнадцать лет. Испуганная шестнадцатилетняя девушка, она была обречена на изгнание и бедность. Она хорошо запомнила убитого горем отца и тихо плачущую мать… Теперь, когда Жасмин выходит замуж за уважаемого человека, никто не сможет обидеть ее или членов ее семьи. Радостно вскрикнув, Жасмин широко раскинула руки, и в ее объятия бросились старшие сестры. — Я горжусь тобой, дочь моя! — ворчливо произнес отец, похлопав дочку по плечу. — Наконец-то ты поступила правильно. — О, мое дорогое дитя. — Плачущая мать обняла Жасмин и поцеловала в щеку. — Как давно я тебя не видела! Оба родителя постарели. Гордый отец ссутулился, мать поседела. Сестры Жасмин, которых она помнила тощими подростками, превратились в упитанных матрон, окруженных мужьями и многочисленными детьми. Ради того, чтобы быть со своей семьей и вернуться домой, обрести собственное место в мире, Жасмин была готова отказаться от сотни карьер в Нью-Йорке! Она вышла бы замуж за Умара тысячу раз! — Я так по вас всем скучала, — прошептала она. Но вскоре ей пришлось переключиться на других гостей. Несколько мгновений спустя Жасмин почувствовала, как Умар коснулся ее руки: — Счастлива, дорогая? — Да, — ответила она, вытирая слезы. Умар терпеть не мог, когда она расстраивалась. — Но некоторые гости все никак не могут дождаться ужина. Кто тот особенный гость, которого ты пригласил, и почему он так опаздывает? — Увидишь. — Наклонившись, он поцеловал ее в щеку. Высокий, худой, Умар Хаджар, которому было уже под пятьдесят, надевал дизайнерский костюм, даже идя в конюшни. У него было бледное лицо, несмотря на возраст, почти без морщин, с аккуратно нанесенным на него солнцезащитным кремом. Темные с проседью волосы были аккуратно зачесаны назад. Он наклонил голову: — Слушай. Нахмурившись, Жасмин прислушалась, затем услышала звук, напоминающий гром. Она подняла глаза, но на небе не было ни облачка: — Что это? — Наш гость. — Умар улыбнулся шире. — Король. Она глотнула воздух: — Король? — Внезапно ее сердце сковал страх. — Какой король? Умар рассмеялся: — Здесь есть только один король, дорогая. Будто в замедленной съемке, Жасмин посмотрела через широкую травянистую площадку. Трое наездников только что въехали в массивные ворота из кованого железа. Охранники Хаджара поклонились почти до земли, когда мимо них проехал первый всадник, за которым следовало двое мужчин в черных халатах. Все трое с суровыми лицами, вооруженные. Лидер был покрупнее остальных, более широкоплечий. Церемониальный кинжал на его бедре, украшенный драгоценными камнями, говорил о высоком статусе мужчины, а твердый взгляд голубых глаз выдавал жестокий нрав. Под жарким солнцем Кьюзи его белоснежный халат резко подчеркивал сильный загар. Он ловко соскочил с вороного коня. Задрожав от внезапной паники, Жасмин посмотрела на короля, взмолившись, чтобы ошибиться. Неужели это… он? Тринадцать лет Жасмин видела это лицо в своих снах. Кариф аль-Рамис, принц пустыни. Гости, узнав его, тихо ахнули. Кариф . Мужчина, который соблазнил Жасмин и увез в пустыню, что и привело к ее позору и изгнанию из страны. Человек, из-за которого она полжизни была одинока. Мужчина, из-за любви к которому ей пришлось так жестоко расплачиваться… Через несколько дней Кариф аль-Рамис станет коронованным королем Кьюзи. Ненависть вдруг проснулась в душе Жасмин, ненависть настолько сильная, что она едва удержалась на ногах. Она вцепилась в руку Умара: — Что он здесь делает?! Умар растянул тонкие губы в улыбке: — Король мой друг. Ты под впечатлением? Это часть моего плана. Пойдем. Он потащил ее вперед — встречать высокого гостя. Жасмин попыталась сопротивляться, но Умар продолжал удерживать ее жилистой рукой. Ей казалось, что белый павильон, зеленая трава и синее море слились в одно пятно и исчезли. Стараясь перевести дыхание, она перевернула обручальное кольцо на пальце. Огромный бриллиант впился в ее ладонь. — Ваше величество! — весело обратился к королю Умар. — Вы оказали мне великую честь. — Это слишком важное событие, Умар, — прорычал мужчина. — Только ради тебя я вернулся в город с полпути. При звуке голоса Карифа — низкого, сурового, который когда-то казался ей музыкой, — все вокруг снова стало сливаться для Жасмин в одно пятно. Она испугалась, что потеряет сознание в разгар праздника. Как на это отреагирует Умар? « Будь моей женой, — много лет назад шептал ей на ухо Кариф. Он гладил ее по щеке, смотрел на нее с жаром и страстью. — Выходи за меня». Нет! Она не может встретиться с Карифом после стольких лет. Не сейчас. Никогда! Ее сердце бешено колотилось. — Я должна уйти. — Ее голос надломился, она яростно дернула руку. — Извини… Изумившись резкости невесты, Умар быстро выпустил ее руку. Потеряв равновесие, Жасмин неуверенно шагнула в сторону и… упала на траву в облаке бледно-зеленого шифона. Раздалось тихое восклицание, и внезапно чьи-то руки подняли ее на ноги. Жасмин ощутила электрический разряд от прикосновения этих рук, таких мускулистых и сильных, совсем не похожих на изнеженные руки Умара. Жасмин подняла глаза. Красивое, безжалостное лицо Карифа выделялось темным пятном в свете яркого солнца, когда он поднял ее. Слепящий световой ореол сконцентрировался вокруг его черных волос на фоне невыносимо синего неба… Он по-прежнему держал ее за руку, когда их глаза встретились. Зрачки Карифа расширились. — Жасмин?… — выдохнул он, крепче сжимая ее руку. Она не могла ответить, была не в состоянии даже вздохнуть. Жасмин смутно слышала крики чаек, летающих над Средиземным морем, и жужжание насекомых. Она едва замечала две сотни высокопоставленных гостей, которые наблюдали за ними из павильона. Время словно остановилось. В этом мире остались только она и Кариф. Все было именно так, как она видела во снах все прошедшие тринадцать лет, лежа в одиночестве в нью-йоркском пентхаусе. Между ними встал Умар. — Ваше величество, — произнес он, сияя, — позвольте мне представить вам Жасмин Коури, мою невесту. Кариф в ужасе смотрел на красивое лицо. Он никогда не предполагал, что снова встретится с Жасмин Коури. От неожиданной встречи, от прикосновения к ней все его тело одновременно словно сковало льдом и охватило пламенем. Против воли он пожирал глазами ее лицо. Ее длинные черные ресницы подрагивали. Темные волосы Жасмин, которые когда-то были длинными и прямыми, теперь были уложены парикмахером и каскадом спадали на ее плечи и прозрачное платье в голливудском стиле тридцатых годов. Этот наряд подчеркивал полную грудь, соблазнительные бедра, тонкую талию. Длинные прозрачные рукава не скрывали изящных рук… Она была закрыта почти с ног до головы, обнажены были только ключицы и руки, но при этом производила потрясающее впечатление. Жасмин выглядела роскошной и… неприступной. Ему захотелось схватить ее за плечи, прижать к себе, убедиться, что она не плод его фантазии, а реальна… И тут до Карифа дошел смысл слов Умара. Жасмин — невеста Хаджара?! Будто от удара, Кариф резко отпустил ее. Глубоко вздохнув, медленно поднял на нее глаза: — Вы уже… поженились? Темные глаза Жасмин посмотрели на него, проникая в душу, словно острие ножа. Нервно облизнувшись, она не ответила. — Еще нет, — промурлыкал стоящий рядом с ней Умар. — Но скоро поженимся. Сразу же после окончания скачек на Кубок Кайса. Кариф продолжал смотреть на Жасмин, но она молчала. Когда-то она имела обыкновение весело болтать в его обществе — забалтывала его плохое настроение, смешила. Ее беззаботная болтовня казалась ему успокаивающей и очаровательной. Прежде они оба были очень молоды и невинны… В его жилах забурлила кровь, когда он посмотрел на нее. Жасмин… . Это имя было подобно заклинанию, и Кариф приложил усилия, чтобы не произнести его вслух. — Я так рад, что вы смогли найти время и посетили наш праздник, — продолжал Умар, кладя руки на плечи Жасмин. — Мы ждем вашего позволения подавать ужин, мой король. Кариф уставился на руки Умара, собственнически лежащие на плечах Жасмин. Ему вдруг захотелось скинуть их оттуда, а это значит — поссориться с человеком, который однажды спас ему жизнь… Но ведь это не простая женщина, а Жасмин. Девушка, которую он когда-то просил стать его женой. — Ваше величество? — Да. Ужин. Стиснув зубы, Кариф подошел к охранникам и отдал приказ заняться лошадьми. Затем мельком взглянул на белый павильон и жадно смотрящие оттуда лица. Несколько наиболее смелых гостей уже подошли к нему ближе, пытаясь поймать его взгляд, надеясь завести разговор. Проведя много лет в одиночестве в северной пустыне Кайса, Кариф был не слишком общителен. Но, будучи неприступным и холодным, он каким-то образом еще больше привлекал элиту Шафара — столицы Кьюзи. Каждый в этом богом забытом городе отчаянно стремился завоевать внимание короля пустыни. Кариф еще даже не короновался, но по традиции Кьюзи его уже называли королем и обращались почти как с божеством. Вот только Карифу было ненавистно такое отношение. Он не хотел сюда возвращаться. Но несколько недель назад, вскоре после гибели старого короля в авиакатастрофе, его кузен — коронованный принц — внезапно отказался от трона. Оказалось, что Завиан, а вернее, Зафир, не приходится Карифу кузеном по крови. Теперь Зафир находился в государстве Хейдар, которым правил вместе со своей женой, королевой Лейлой. Решение Зафира было правильным и честным. И Кариф должен бы был одобрить его поступок. Но теперь именно он должен был занять опустевший трон королевства Кьюзи. А сейчас, ко всему прочему, он узнаёт, что Жасмин выходит замуж за другого… Кариф тихо выругался. — Вы оказали нам честь, ваше величество. — Умар Хаджар поклонился. — Осмелюсь просить вас еще об одной услуге… Не окажете ли честь моей невесте и не сопроводите ли ее в павильон? Кариф прикрыл глаза. Для него пытка даже смотреть на нее! Когда-то Жасмин была очаровательной девушкой с большими карими глазами, тоненькая, как веточка ивы. Теперь перед ним зрелая женщина с пышными формами. Ее лицо так прекрасно… Любой мужчина будет готов смотреть в это лицо годами и никогда не разгадает его секретов. Жасмин Коури была самой красивой женщиной, которую когда-либо видел Кариф. И она продолжает молча смотреть на него. Ее взгляд осуждает его так, как не осудят никакие слова. Этот взгляд напоминает ему о том, что он так старался забыть, — как чуть не погубил себя… Кариф приказал своему телу успокоиться, а дыханию — стать спокойным и размеренным. Он изгнал эмоции из тела, вымыл их из своей души, словно грязь с кожи. Когда Кариф открыл глаза, он понял, что ничего не получилось. При взгляде на Жасмин забылись долгие годы, когда он подавлял свое желание. Жар охватил его тело, хлеща по коже, словно песчаная буря, отрывая плоть от костей. Он хочет ее. Он всегда ее хотел. Он никогда не хотел так ни одну другую женщину! — Ваше величество? Кариф неохотно протянул руку — знак высочайшего уважения невесте другого человека. И сказал крайне холодным и сдержанным тоном: — Прошу, мисс Коури. Помедлив, она взяла его за руку. Он чувствовал жар от ее легкого прикосновения через ткань рукава. Жасмин откинула голову назад, чтобы посмотреть на него, и ее красивые карие глаза заблестели. — Вы оказали мне честь, мой король. Никто, кроме Карифа, не услышал в ее словах горькую иронию. Гости на вечеринке расступались, низко и почтительно кланяясь, когда он вел Жасмин на возвышение. Умар шел следом. У стола Кариф опустил руку и взял высокий золотой бокал со стола. Двести гостей мгновенно умолкли и затаили дыхание, ожидая, что скажет новый король. — Я хочу поблагодарить уважаемого мною хозяина и моего друга, Умара Хаджара, за его приятное приглашение. — Он кивнул старому другу. Умар поклонился в ответ. — И я хочу поздравить его будущую жену, Жасмин Коури, с возвращением домой. Вы осчастливили нашу страну своей красотой, мисс Коури. — Он поднял бокал, оглядывая гостей суровым взглядом, и решительно произнес: — За счастливых супругов! — За счастливых супругов! — с благоговением в унисон повторили гости. Жасмин не произнесла ни слова. Но когда они сели за стол, Кариф чувствовал, как от нее исходят ощутимые волны ненависти. Начался ужин с бесконечной сменой блюд. Ягненок и рыба, рис с пряностями и оливки, запеченные баклажаны с мясом… И все это время Кариф не переставал ощущать присутствие Жасмин рядом с ним. Она едва притронулась к еде, хотя жених уговаривал ее поесть. — Ты должна хотя бы попробовать, моя дорогая, — упрекнул сидящий по другую сторону от нее Умар. Кариф нахмурился и сжал кулаки под столом. Как же он хочет эту женщину! Но нет. Кариф к ней не прикоснется. Тринадцать лет назад он поклялся оставить Жасмин в покое. И теперь она помолвлена с его другом… Повернувшись к Умару, Кариф заставил себя говорить спокойно: — Я и не знал, что вы были знакомы. — Мы встретились в прошлом году в Нью-Йорке. — Умар тихонько сжал ее руку. — После смерти моей бедняжки жены я несколько раз просил Жасмин выйти за меня. Вчера она наконец приняла мое предложение. — Вчера? И вы планируете пожениться через несколько дней? — равнодушно спросил Кариф. — Стремительная помолвка. Есть какие-нибудь… препятствия? Жасмин резко подняла глаза на Карифа, глотнув воздух. Он не смотрел на нее. Умар беспечно пожал плечами: — Любую свадьбу можно организовать быстро, если мужчина не скупится. — Он мельком взглянул на Жасмин, дразня ее. — Красавицы непостоянны. Я не собираюсь позволять одной из них передумать. Жасмин уставилась в свою тарелку, стала ковырять рис вилкой. Щеки ее покраснели. — Я женился бы на ней немедленно, в Нью-Йорке, — продолжал Умар, — но Жасмин захотела воссоединиться с семьей. После того как мой конь выиграет Кубок Кайса, мы на полгода уедем в Америку, где я буду готовить нового победителя на приз Тройной Короны. И конечно же я буду заниматься бизнесом Жасмин в Нью-Йорке. Отныне ее единственная работа — быть матерью моим четырем сыновьям. Но ее связи в Америке будут для меня полезны, так как я… Он умолк, когда один из его слуг наклонился и что-то прошептал ему на ухо. Умар резко поднялся на ноги: — Извините. Я должен ответить на телефонный звонок. Если позволите, ваше величество… Кариф кивнул. После ухода Умара, когда все гости, сидящие ниже, заговорили громче, Кариф тихо спросил Жасмин: — Он знает? Она замерла, а затем выдавила: — Даже не помышляй об этом! Это не в счет. Это ничего не значит. — Ты знаешь, что не можешь стать его женой! — Не будь смешным. — Жасмин? — Нет! Мне наплевать, что ты король! Я не позволю тебе снова разрушить мою жизнь! — Она сверкнула глазами. — Я не позволю тебе разрушить надежды моей семьи, связанные с этой свадьбой… — Твоей семье нужна эта свадьба ? — перебил он ее. Стиснув зубы, она тряхнула головой: — Я не позволю, чтобы они снова переживали тот старый скандал. С них достаточно разговоров о моей сестре! — Какой сестре? Уставившись на него, она выдохнула: — Ты не слышал? Я думала, в Кьюзи всем об этом известно. Моя младшая сестра Нима училась в школе-интернате в Калисте. Она переспала с каким-то моряком, имя которого даже не помнит. Теперь беременна. А ведь ей шестнадцать лет. Слово «беременна» словно повисло в воздухе. Оторвав от Жасмин взгляд, Кариф посмотрел на ее большую семью, сидящую за столом внизу. На Умара Хаджара, вышагивающего по траве у павильона. На всех гостей, тайком наблюдающих за королем. Когда он снова посмотрел на Жасмин, все вокруг исчезло. Он видел перед собой лишь ее прекрасное лицо и глубокую черноту ее глаз… — Нима сейчас в Нью-Йорке, живет в моей квартире и пытается смириться с мыслью, что скоро станет матерью. — Жасмин сморгнула слезы. — Моя малышка сестра… Когда она появилась у меня на пороге два дня назад, я внезапно поняла, сколько времени потеряла зря. Тринадцать лет я не виделась с семьей. — Ее голос надломился. — Никакие деньги этого не заменят… — Итак, ты помолвлена с Умаром Хаджаром, — тихо сказал он и прищурился. — Ты его любишь? Вздохнув, Жасмин потерла шею. — Когда тринадцать лет назад отец отослал меня прочь, — прошептала она, — он сказал, чтобы я не возвращалась домой до тех пор, пока не стану уважаемой замужней дамой. Кариф свирепо уставился на нее. — Так поэтому ты согласилась стать его женой? — съязвил он. — Хочешь порадовать отца? Жасмин подняла на него глаза, внезапно сверкнувшие ненавистью: — Тебе-то что за дело? Много лет назад ты умыл руки, избавившись от меня. Через несколько дней я выйду замуж и навсегда исчезну из твоей жизни. — Она вздернула подбородок, ее глаза блестели. — Так что оставь меня. Занимайтесь своей коронацией, ваше величество! Кариф никогда не слышал от нее более обидных слов. Но разве он может ее осуждать? После того, что перенесла эта женщина, ожесточится любая. В юности Жасмин была счастливой и радостной, но Кариф погубил ее. Его руки напряглись, когда он наклонился вперед. — Но, Жасмин, — тихо произнес он, — ты должна знать, что я… — Прошу прощения, — прервал их Умар Хаджар высоким и натянутым тоном. Они обернулись и почти виновато посмотрели на него. — Звонила няня моих детей. Дело срочное. Я должен идти. — О нет! — Обеспокоенная Жасмин поднялась на ноги. — Я с тобой. Умар поднял руку: — Я должен идти один. — Что? Почему? Пожалуйста, Умар! — умоляла она. — Позволь мне пойти с тобой. Тебе может понадобиться моя помощь! — Нет! — резко ответил он и посмотрел на Карифа. — Мой король, я прошу вас взять Жасмин под свою защиту. — Нет! Это абсолютно невозможно! — выкрикнула она, и гости повернули головы в их сторону. — Жасмин, — тихо, но твердо предупредил ее Умар, — не устраивай сцен. Она сглотнула: — Не буду. Просто не оставляй меня с королем. — Но почему?… — спросил ее жених. Она посмотрела на Карифа из-под дрожащих ресниц: — Хотя он король… он все же мужчина. — Не глупи, Жасмин. Он прежде всего король! — сказал Умар. — Его слово нерушимо. Его уважают во всем мире. Он… — Нет, она права, — прервал его Кариф и посмотрел на Жасмин сверкающим взглядом. — Хотя я король, — тихо и предостерегающе произнес он, — я все еще мужчина. Она опустила длинные черные ресницы. — И я доверю вам свою жизнь! — упрямо заявил Умар. — Прошу вас, вы должны забрать ее с собой, ваше величество. Кариф неторопливо повернулся к своему старому другу. Отвезти Жасмин в королевский дворец? Находиться с ней под одной крышей? Сверкающий дворец уже казался ему тюрьмой с толстыми стенами, и он жаждал вернуться на свободу в дикую пустыню. Кариф не мог вообразить, что его запрут в золотой клетке с дополнительным раздражителем в виде Жасмин, — под его ответственность! — Нет, — сказал он, — она не может оставаться во дворце. Это невозможно. Умар поджал губы: — Жасмин не может оставаться здесь без компаньонки, пока мы не женаты. Это будет выглядеть неподобающе. А мне срочно нужно заняться детьми. — Отправь Жасмин домой, к ее семье. — Будет намного лучше, если она останется во дворце, мой король. Итак, все дело в статусе!.. Кариф презрительно усмехнулся. — Ради Жасмин, — тихо прибавил Умар. — Вы проявите о ней заботу и заставите забыть о старом скандале. Люди перестанут сплетничать, если она окажется под вашей защитой. Уставившись на него, Кариф нахмурился. Умар поклонился: — Мой король, если я когда-либо сделал нечто достойное вашего уважения, то прошу вас лишь об этом одолжении. Пусть моя невеста официально побудет под вашей защитой до скачек на Кубок Кайса. Тогда я вернусь, и мы сыграем с ней свадьбу. Да, этому человеку Кариф обязан. Умар помог Карифу сделать пустыню процветающей. И самое главное — тринадцать лет назад именно он отыскал Карифа в пустыне, в полубреду, умирающего от жажды. Он привез юношу домой и вылечил. Умар спас Карифу жизнь… — Возможно… — неохотно сказал Кариф, и Умар продолжал настаивать: — Ведь ваша мать во дворце, так? Жасмин станет ей прекрасной компаньонкой, если вы беспокоитесь о приличиях. — Нет, — едва слышно произнесла Жасмин, — я не хочу… Умар ее проигнорировал. Он продолжал смотреть на Карифа с надеждой и почти отчаянием. Кариф тихо выругался. Черт побери, неужели этот человек не видит, как рискует? Нет, несомненно, он не видит. Умар понятия не имеет о том, что именно Кариф стал первым мужчиной Жасмин и увез в пустыню тринадцать лет назад. Никто не знал о том, что Кариф был ее любовником и участником того скандала. Жасмин об этом позаботилась… Она по-прежнему его ненавидит. Это видно по ее взгляду. Но выбора у него нет. Кариф неторопливо поднялся на ноги. И произнес властным голосом, громко, на весь павильон: — Начиная с этого момента и закачивая днем свадьбы, Жасмин Коури находится под моей защитой! Гости снова зашумели и с благоговением уставились на Жасмин. Даже ее старик отец удивленно улыбнулся. «Если бы он только знал правду», — мрачно подумал Кариф. — Подожди! — крикнула Жасмин, хватая жениха за тонкое запястье. — Я так и не узнала, что произошло! Твои дети заболели? Это малыш? — Дети здоровы. Я не могу больше ничего тебе сказать. — Мужчина прищурился, его взгляд стал напряженным. — Я позвоню, если смогу. В противном случае увидимся на скачках. В день нашей свадьбы. — И Умар ушел. Кариф и Жасмин теперь сидели одни на возвышении, под прицелом взглядов двух сотен пар глаз. Сохраняя бесстрастное выражение лица, Кариф бросил льняную салфетку на пустую тарелку и посмотрел на полную тарелку Жасмин и ее ошеломленное, несчастное лицо: — Ты закончила? — Да, — с несчастным видом прошептала она, будто стараясь не расплакаться. Он протянул ей руку: — Тогда пойдем. Она пристально смотрела на него: — Забудь об этом. Долгие годы я сама себя защищала. Я останусь в доме родителей. — В таком случае ты ослушаешься Умара, своего жениха. Она вскинула голову: — Я остановлюсь в отеле! Жасмин изо всех сил старалась держаться высокомерно, делая вид, что не уважает Карифа. Ему бы следовало обидеться. Однако, глядя, как она облизывает губы розовым языком, он не мог отвести взгляда от ее роскошного, чувственного рта, который давным-давно целовал… Казалось, это было вчера. Его губы стало покалывать от воспоминания о тех поцелуях. Глубоко вздохнув, он заставил себя поднять глаза. — Нигде на этом острове ты не найдешь свободного номера в отеле. Весь мир приехал на мою коронацию. — Кариф стиснул зубы. — Но дело не в этом. Я дал слово Хаджару, — выдавил он, — а я выполняю обещания. — Разве? — Ее глаза язвительно заблестели. — Неужели научился? Его охватила злость. Но он сдержал ее. Это был заслуженный упрек. Жасмин — единственный человек, от которого он стерпит подобное обращение. — Ты боишься находиться рядом со мной? — усмехнулся он. — Боюсь тебя? — В ее голосе мерцала ненависть, словно лунная дорожка на воде. — С какой стати? Он протянул руку: — Тогда пойдем. Разъяренная Жасмин прищурилась и резко сунула руку в его ладонь. Она всегда принимала вызов. Но в тот самый момент, когда Кариф решил, что выиграл, он почувствовал, как его буквально пронзил электрический разряд от ее прикосновения. Он понял, что бояться придется прежде всего ему. Он, Кариф аль-Рамис, принц пустыни, который скоро станет законным правителем королевства Кьюзи, не должен оставаться наедине с этой женщиной. Жасмин не может ему принадлежать. Она помолвлена с его другом. Но ведь для Карифа Жасмин не обыкновенная , а единственная женщина в его жизни. ГЛАВА 2 Сумерки спускались на блестящие башни и шпили королевского дворца. Воссозданный из руин византийской цитадели дворец был недавно модернизирован, и теперь его можно было видеть за несколько миль со Средиземного моря. «Как странно вернуться туда, где выросла, — подумала Жасмин. — Когда-то мой отец был советником старого короля…» Горничная оставила ее в небольшой комнате с потертыми стенами в самой старой части дворца, где жили слуги. Жасмин выглянула в грязноватое окно с видом на сад. Комната была меньше гардеробной в ее пентхаусе на Пятой авеню, но все же она почувствовала облегчение, оставшись одна. Она подняла небольшой чемодан на колесиках и положила его на односпальную кровать. Когда Кариф вывел ее из белого павильона к ожидавшему лимузину, Жасмин была уверена, что он сразу же отведет ее в свою спальню. Сможет ли она сопротивляться ему, несмотря на ненависть? Мысль об этом все еще преследовала ее. После стольких лет разлуки она снова встретилась с Карифом, слышала его голос, ощущала его прикосновение… Воздух в комнате внезапно стал удушающим. Она включила кондиционер, потом поднялась и попыталась открыть окно, но рама не поддалась. Жасмин закрыла лицо руками. Зачем она вернулась в этот дворец? Из-за того, что повинуется приказам Умара? Тринадцать лет она в одиночестве жила в Нью-Йорке, и ей не нужна была никакая защита Карифа! Или нужна?… Жасмин невольно вспомнила его прикосновение к ее руке, ощущение жара, как от лихорадки… Вспотев, она сняла с себя шифоновое платье, чулки и туфли, оставшись в белом лифчике и трусиках. Но вот в дверь громко постучали, и она распахнулась. — Жасмин? На пороге стоял Кариф. Он глотнул воздух, увидев ее посреди спальни, почти нагую. Приглушенно вскрикнув, она схватила платье с пола и прикрылась им: — Что ты здесь делаешь?! Он уставился на нее, сжав кулаки. На нем больше не было белого халата. Он надел белую рубашку с длинными рукавами и черные брюки. — Я хочу… Я хочу, чтобы ты присоединилась ко мне за поздним ужином. — Мог бы позвонить и пригласить! — крикнула она. Слуга, проходивший по коридору, едва не заглянул в комнату. Нахмурившись, Кариф вошел внутрь, закрывая за собой дверь. — Ты не можешь сюда входить! — опешила Жасмин. — Я не могу никому позволять смотреть на тебя в таком виде. — Никому? А как насчет тебя самого? Выгнув темную бровь, Кариф медленно оглядел ее с головы до ног: — Я видел тебя всякую… — Мы не можем оставаться наедине в закрытой спальне! По законам некоторых провинций тебя заставили бы на мне жениться! Кариф тихо рассмеялся: — Тогда нам повезло, что мы в городе. — Как ты смеешь! Неужели ты не понимаешь, что пойдут сплетни? — Моим слугам можно доверять. Она резко тряхнула головой: — Откуда ты знаешь? — Нас предал всего один слуга, Жасмин, — его глаза вспыхнули, — и я заставил его за это ответить. Марван… — Я не намерена с тобой спорить! — почти завопила она, хватая подушку с кровати и замахиваясь ею над головой. Платье упало на пол, но Жасмин едва ли это заметила. — Убирайся! Он посмотрел на Жасмин в белом хлопчатобумажном лифчике и трусиках. Она чувствовала, как его взгляд скользит по ее ключицам, линии груди, плоскому животу и обнаженным бедрам. Потом Кариф неторопливо встретил ее взгляд: — Ты угрожаешь мне подушкой, Жасмин? — Тебе нужно письменное уведомление? Уходи! — После того как ты согласишься поужинать со мной. Она уставилась на него. В последний раз, когда Жасмин видела Карифа, ему едва исполнилось восемнадцать лет. Старший племянник короля был худым, высоким, симпатичным юношей. Она же, старшая дочь королевского советника, была начитанной и умной девушкой. Но с тех пор он изменился. От мальчика не осталось и следа, Кариф стал мужчиной. Опасным мужчиной. Его прежде дружелюбные голубые глаза смотрели безжалостно; когда-то веселое выражение красивого, подвижного лица стало сурово-сдержанным. Его прежде долговязая фигура обрела силу. Но больше всего изменился взгляд Карифа — он стал темным и мрачным. — Итак, ты присоединишься ко мне? — холодно спросил он. — Я не голодна. — Приходи в любом случае. Нам есть что обсудить. — Нет, — замотала она головой. — Нечего. Кариф нахмурил бровь: — Мне действительно нужно это озвучить? Подушка выпала из ее рук. Она обхватила себя руками, мельком посмотрела на сгущающиеся тени в саду и прошептала: — Все в прошлом. — Прошлое навсегда с нами. — Краем глаза она заметила, как он сделал шаг в ее сторону. — Ты знаешь, что не можешь выйти за него замуж. Боже, Кариф хочет прикоснуться к ней! Если он возьмет ее за руку, она не знает, как отреагирует… Резко вздохнув, Жасмин подняла руки, удерживая Карифа на расстоянии. — Хорошо! — отрезала она. — Я приду на твой распрекрасный ужин, если ты сейчас же уйдешь! Голубые глаза смотрели на нее в упор. — Он не распрекрасный. Будет просто и тихо. — Хорошо. — Она не поверила ему. Жасмин ни разу не видела, чтобы король ужинал в одиночестве, обычно это происходило в присутствии минимум пятидесяти гостей. Подавались десять блюд из мяса и рыбы, фрукты. — В голубом зале. — Он оглядел ее, и Жасмин ощутила тот же прилив жара, как от его прикосновения. — Через десять минут. Голубой зал? Итак, он действительно лжет. Голубой зал используется для развлечения глав государств! Но она побеспокоится об этом позже, когда будет одета и окажется с Карифом за пределами этой крошечной комнаты! Она невольно взглянула на разделяющую их небольшую кровать. Кариф проследил за ее взглядом. Внезапно ее сердце забилось так громко, что она услышала его биение. Сделав шаг к двери, Кариф повернулся: — Увидимся за ужином. Был рад видеть тебя, Жасмин. — И он закрыл за собой дверь. Как только он ушел, Жасмин стала судорожно рыться в чемодане и не нашла ничего подходящего, что можно было надеть. Подняв с пола смятое зеленое шифоновое платье, она обнаружила пятно на лифе. Почему Кариф так с ней поступает? Почему бы им просто не забыть прошлое? Притвориться, что его не было? «Ты знаешь, что не можешь выйти за него замуж». Жасмин глубоко вздохнула. Они поужинают всего один раз. Кариф скажет несколько тщательно подобранных слов, и все закончится. Каждый из них пойдет своей дорогой. Она схватила белое платье без рукавов, чистое и милое, со скромным вырезом. Оно не слишком подходило для банкета на пятьдесят персон в голубом зале с королем, но другого платья не было. Жасмин надела босоножки, украсила шею ниткой жемчуга. Мило и просто, и в ее стиле. А не то, что выбирал для нее в дизайнерском бутике Умар. Причесавшись, она посмотрела на себя в зеркало. Она показалась самой себе юной и беззащитной, совсем не похожей на ту уверенную в себе женщину, которой стала в Нью-Йорке. Оказавшись рядом с Карифом, Жасмин снова становится уязвимой, как в шестнадцать лет… Еле передвигая ноги, она вышла из комнаты и направилась в восточное крыло. В коридорах было необычно тихо, но по дороге в голубой зал Жасмин встретила двух женщин: мать Карифа и ее совсем молодую компаньонку, идущую сзади и одетую в черное, по местному обычаю. Пожилая женщина заметила Жасмин, и ее морщинистое, доброжелательное лицо осветила неопределенная благосклонная улыбка. Вероятно, она не узнала Жасмин, которая низко ей поклонилась. Когда Жасмин подняла глаза, то увидела, что компаньонка тоже ей улыбается. Это была Сера, ее подруга детства! Но мать Карифа торопилась, и Сера лишь прошептала Жасмин, что рада ее возвращению. А затем женщины удалились. Сера не забыла ее через столько лет! Жасмин вдруг почувствовала себя счастливой. Постояв минуту, она повернулась и торопливо пошла по коридору. Дворец казался необычно тихим, почти пустым. Неужели отменили торжественный, распрекрасный ужин? Она опоздала? Глубоко вздохнув, Жасмин открыла двойные двери. Длинный стол, за который вполне могли усесться сорок девять персон, был освещен высокими клиновидными свечами. За столом сидел всего один человек. — Жасмин? — Кариф поднялся на ноги и кратко, официально ей поклонился. Он подошел к месту рядом со своим и встал позади стула. — Прошу. Жасмин потрясенно посмотрела направо и налево: — А где все остальные? — Никого нет. Я говорил тебе, что будет просто и тихо. Она ужинает с Карифом наедине? Чувствуя себя словно в сюрреалистическом сновидении, Жасмин подошла к столу. Пламя свечей отбрасывало тени на деревянные стенные панели, неясно освещало резной потолок, голубой, как небо над пустыней. Кариф галантно помог ей усесться, словно они были на свидании. Нет, ей не следует так размышлять! Их ужин — противоположность свиданию! Кариф сел на стул рядом с ней, затем по-королевски кивнул двум слугам, которые появились из ниоткуда. Жасмин поняла, что голодна, когда они подали еду: холодный салат, филе ягненка, фрукты и сыры. Слуги открыли бутылку шампанского и бутылку дорогого французского вина. Сделав все, что нужно, они поклонились и исчезли, тихо закрыв за собой двойные двери. — Что все это значит? Кариф наклонился вперед, чтобы налить ей вина: — Ты так и не поела на вечеринке по случаю помолвки и, должно быть, голодна. — Его чувственные губы изогнулись. — Я не позволю голодать никому, кто находится под моей защитой. Она наблюдала за ним, непроизвольно замечая, как пламя свечей отбрасывает тени на потрясающе красивое, мужественное лицо. Кариф поднял глаза и посмотрел на нее в упор: — Ведь так? — Что именно? — запнулась Жасмин. — Ты голодна? Она уставилась на его губы, вспоминая, как они целовались с ним в последний раз. Прошло столько лет, хотя казалось, будто это происходило вчера, а прошедшие годы — лишь сон… — Жасмин?… Вздохнув, она подняла глаза и прошептала: — Умираю с голоду. Он улыбнулся и указал на ее тарелку: — Одно из преимуществ быть королем. Всемирно известный шеф-повар готовит по моему требованию. Совсем не та пища, к которой я привык дома в Кайсе. Отведав немного, Жасмин заметила, что еда восхитительна. Но и во время еды она никак не могла оторвать взгляд от лица Карифа. О, это было опасно. Она не может ему доверять. Он ее предал, разрушил ее жизнь. Однако ее телу, похоже, нет до этого дела. Каждый раз, когда она смотрит на него, ее сотрясает дрожь… Она отложила вилку: — Кариф? Я не хочу больше находиться здесь вместе с тобой. Поэтому, если ты исполнил свой долг перед другом… — После, — прервал он ее и передал ей до краев наполненный рубиново-красным вином хрустальный бокал. — В нашем распоряжении вся ночь. Вся ночь . Дрожа, Жасмин сделала большой глоток и вытерла губы. — Но твоя коронация состоится через несколько дней, — она запнулась, — и у тебя теперь должно быть много дел. Я что-то слышала по поводу сегодняшнего фейерверка, который устраивает городской совет в твою честь… — Ничто так не важно, — он снова наполнил вином ее бокал, — как это. Чувствуя себя беспомощной, Жасмин сделала еще глоток вина. Они молча принялись за еду, пламя свечей по-прежнему отбрасывало тени. Кариф покосился на огромное бриллиантовое кольцо, которое выглядело на ее руке как пресс-папье. — Дорогая вещица, даже для миллиардера, — заметил он. — Хаджар высоко тебя ценит. От смущения она покраснела: — Я выхожу за него не из-за денег! Нечто напоминающее улыбку на миг осветило лицо Карифа. — Да, — произнес он. — Я знаю. Что означает его улыбка? Не смеется ли он над ней? Когда-то Жасмин отлично его знала. Юноша, которого она любила, ничего от нее не скрывал. Но этого мужчину она не понимает. Она смотрела, как Кариф пьет вино. Было что-то чувственное в том, как он прикасается губами к хрустальному бокалу, языком пробуя красное бордо. Она почти представила эти губы, этот язык на своем теле… «Нет! — приказала она себе. — Прекрати!» Но каждый дюйм ее тела трепетал от осознания того, что она сидит рядом с единственным мужчиной, которого когда-либо любила. С единственным мужчиной, которого она всегда будет ненавидеть! — Тебе нравится Нью-Йорк? — спросил Кариф. — Да, — сказала она, наблюдая, как его острые зубы впиваются в мякоть яблока. — Нравился. — Но ты с радостью уехала оттуда. Она отвела взгляд: — Я скучала по Кьюзи и по своей семье. — Но у тебя, должно быть, остались друзья в Нью-Йорке. В его тоне был некий подтекст. Она снова посмотрела на него: — Конечно. — Такой захватывающий город! Должно быть, ты частенько наслаждалась ночной жизнью со многими пылкими… друзьями? Неужели таким способом он пытается разузнать, были ли у нее любовники? Глубоко вздохнув, Жасмин отпила вина. Она не станет говорить Карифу, что он ее единственный любовник. Она покажется жалкой, если признается, что провела лучшие годы своей жизни в одиночестве, мечтая о нем… Отправив в рот порцию вкусного салата с травами и специями, Жасмин нарочно сменила тему разговора: — Как выглядит твой дом? Он фыркнул: — Дворец? Он не изменился. Богатая, роскошная тюрьма. — Я имею в виду твой дом в пустыне. В Кайсе. Сделав глоток вина, Кариф пожал плечами: — Мой дом удобный. Несколько слуг, но они большей частью занимаются лошадьми. Я люблю сам о себе заботиться. И не люблю обременять людей. Она едва не рассмеялась: — Должно быть, тебе нравится быть королем. — Нет, — равнодушно ответил он. — Но таков мой долг. «Долг, — подумала она, внезапно разозлившись. — Где это чувство долга было тринадцать лет назад, когда я отчаянно нуждалась в тебе, а ты меня бросил?» Положив руки на колени, она быстро заморгала и отвернулась. — Жасмин, что такое? — Ничего! — Она скорее умрет, чем позволит Карифу аль-Рамису увидеть ее плачущей. Она научилась быть сильной. — Я просто вспомнила, что однажды ты мечтал о доме в пустыне. Теперь он у тебя есть. — Да. — Его тон внезапно стал жестким. — И я буду твоим соседом. Мой дом находится всего в тридцати километрах от поместья Умара Хаджара. Жасмин резко повернулась. О боже, она уже забыла об Умаре. Ведь она помолвлена! Не следует ей пялиться на губы другого мужчины! Но она не могла сдерживаться. Тем более что этим мужчиной был Кариф, которого она всегда любила. Единственный ее любовник. И до вчерашнего дня — единственный мужчина, которого она целовала… Умар впервые поцеловал Жасмин только тогда, когда она приняла его предложение о замужестве. Его поцелуй был деловым и официальным — способ подтверждения сделки, когда неуместно рукопожатие. Он явно не торопился увлечь Жасмин в постель, что ей понравилось. Их брак будет основан на более важных принципах: у них будет семья. И она не просто успокоит родителей и сестер. Жасмин наконец станет матерью и будет воспитывать его сыновей. — Ты знаешь его детей? — спросила она низким голосом. Кариф кивнул: — Да, старших — Фади и Бишра. Они хорошие дети. Уважительные. Уважительные? Что-то они не показались ей такими, когда она встретила их в прошлом году в Нью-Йорке. По меньшей мере, к Жасмин уважения они не проявили. Четверо мальчиков недоброжелательно уставились на нее, прижавшись к отцу и француженке-няне по имени Леа, будто Жасмин была им врагом. Она вздохнула. Но разве можно обвинять детей, чья мать недавно умерла? — Я надеюсь, с ними все в порядке, — прошептала она. — Я встречалась с ними лишь однажды. Им трудно пришлось. Особенно малышу, — прибавила она, отводя взгляд. — Им нужна мать, — тихо сказал Кариф. — Ты будешь им хорошей матерью. Она со вздохом посмотрела на него. Он наклонился через стол, в пламени свечи его взгляд стал резким. Кариф был так близко… — Спасибо, — тихо произнесла она. Печаль сковала ее сердце, когда в памяти возникли невысказанные воспоминания. «Вы не знали, что она беременна, мой господин? — Голос доктора отражался эхом в ее мозгу спустя много лет. — Она выживет, но никогда не сможет забеременеть снова…» Жасмин уронила серебряную вилку на тарелку. Крепко сцепив руки на коленях, она постаралась изгнать воспоминания из памяти. — Ты всегда хотела детей, — сказал Кариф, мрачно поджав губы. — И теперь ты выходишь замуж за Умара Хаджара. В любом случае вы удачная пара. Твой отец должен тобой гордиться. — Теперь да, — прошептала она и покачала головой. — Ему всегда был безразличен мой успех в Нью-Йорке. Он даже отказывался от денег, которые я пыталась посылать семье. — Она подняла глаза. — Но я всегда верила, что когда-нибудь он простит меня. Большей частью я добилась успеха благодаря ему! — Она тяжело вздохнула и продолжала: — Когда я впервые приехала в Нью-Йорк, у меня не было ничего. Не на что было жить. Моей единственной знакомой там оказалась двоюродная бабушка, и она была больна. Вернее, она умирала. В переполненной крысами квартире. — Я узнал, — тихо сказал он. — После. Жасмин прищурилась, глядя на него, чувствуя прилив горечи: — Я работала в трех местах, чтобы прокормиться обеим. Потом, — прошептала она, — за месяц до ее смерти я внезапно обнаружила чек от отца на сумму в пятьдесят тысяч долларов. Это спасло нас. Я вложила в дело все до пенни, и постепенно это принесло доход. И если бы не его деньги, — тихо сказала она, — я по-прежнему была бы офисной уборщицей… — Жасмин нахмурилась, наклонив голову: — Но когда я стала благодарить моего отца за деньги, он заявил, что ничего об этом не знает… Кариф рассеянно смотрел на рубиново-красное вино, вращая бокал в отсвете свечей. И внезапно до нее дошло: — Мой отец не посылал мне денег. Это был… ты?… Он не ответил. Жасмин жадно глотнула воздух. — Это был ты! — прошептала она. — Ты отправил мне эти деньги десять лет назад. Не мой отец, а ты! Поджав губы, он поставил бокал на стол и кивнул. — Но в письме говорилось, что они от моего отца… — Я боялся, что ты не примешь их от меня. Поэтому вынужден был солгать. — Да… солгать. Похоже на то. — Я собирался посылать деньги каждый год, но они тебе уже не понадобились. — В голосе Карифа послышалась гордость. — Ты превратила небольшую сумму в целое состояние. — Но зачем ты это сделал, Кариф? — А ты не догадываешься? — Он взял ее за руку и поцеловал в ладонь. По ее телу пробежал трепет. Она подняла глаза. Глубины его голубых глаз были бесконечны, как море в мерцающем свете. — Потому что ты моя жена , Жасмин. В голубом зале наступило молчание, внезапно нарушенное грохотом фейерверка, отчего задрожали оконные стекла. Она отдернула руку: — Нет, я не жена! — Ты дала клятву, — спокойно произнес он, — и я ее дал. — Это было незаконно. Не было свидетелей. — По законам Кайса это не имеет значения. — Этот брак никогда не признают в суде Кьюзи. — Мы женаты. Через высокие арочные окна Жасмин увидела в темном небе очередную вспышку фейерверка. — Отказ может послужить причиной развода… Кариф посмотрел на нее. — Твой отказ? — тихо спросил он. — Или мой? Она перевела дух и выпалила: — Я была вынуждена уехать из Кьюзи! Меня вынудили! — Меня тоже заставили… Ее глаза сверкнули. — Мы были почти детьми и не понимали, что делаем. Пока фейерверк продолжался, освещая разноцветными спиралями ночное небо, грохоча, как раскаты грома, Кариф наклонился и нежно прикоснулся к лицу Жасмин. — Я знаю, — низким голосом произнес он. — И ты знаешь. Напряжение между ними росло. Его взгляд упал на ее губы. Жасмин насторожилась. Ее грудь внезапно налилась, соски напряглись. Нет! — Если мы были когда-то женаты, — выдавила она, — давай сейчас скажем, что нужно, и разведемся. Меня теперь волнует только… моя семья. — А чего хочешь ты сама? Ей хотелось поцеловать его. Но Жасмин не позволит своему безумному желанию разрушить то, чего она добилась, — лишить ее семейной жизни, которую она только-только начала строить. Она подняла темные ресницы и посмотрела в его глаза. — Я хочу, чтобы у меня был дом. — Ее голос был таким же тихим, как воспоминание. — Семья. Я хочу, чтобы у меня был муж и мои собственные дети… Грохот фейерверка заглушил ее последние слова. Кариф взглянул на нее, его глаза внезапно потемнели, как полуночное море. Он убрал руки от ее лица. — Умар Хаджар любит своих детей, своих лошадей и свои деньги — именно в таком порядке, — резко сказал он. — В качестве жены ты будешь в списке четвертой по степени ценности. — Ему нужны мои связи в Америке. Они считает, что я стану отличной женой и хозяйкой. Этого достаточно. — Для него недостаточно. — Чего же еще он от меня захочет? — Ты слишком красивая женщина, — резко ответил Кариф. — Ни один мужчина не устоит перед тобой. Несколько мгновений она смотрела на него, потом отвернулась, пряча лицо. — Это неправда, — тихо сказала она. — Одному мужчине удалось устоять передо мной. — Она подняла глаза. — Тебе. Он схватил ее за запястье и сжал пальцы: — Ты думаешь, я не хочу тебя? Сердце Жасмин бешено заколотилось. Когда он наклонился к ней, она вдохнула его запах — запах мужчины, смешанный с ароматом вина и специй. Его тело, воплощение силы и власти, было так близко к ней… Жасмин хотелось потянуться через стол, забыть обо всем на один безумный миг и прижаться губами к его губам… Раздался еще один раскат фейерверка. Таинство было нарушено. Вскочив, она попятилась назад. — Разведись со мной, — прошептала она. — Если я когда-либо была тебе небезразлична, Кариф. Если я была для тебя не просто любовницей на ночь… Разведись со мной сегодня же вечером! Он уставился на нее, поджав губы, потом покачал головой. Слезы навернулись на ее глаза, но она сдержалась. — Ты негодяй! — выдохнула Жасмин. — Безжалостный негодяй. Я давно знаю, что у тебя нет сердца, но я никогда бы не подумала, что ты… — Слезы закапали с ее ресниц. И Жасмин бросилась к двойным дверям. — Жасмин, остановись! — услышала она вслед. Но не подчинилась. Фейерверки взрывались за высокими окнами, пока она бежала мимо того угла, где много лет назад впервые столкнулась с Карифом, когда играла с сестрами. Дети тогда катались по скользкому мраморному полу коридора. Жасмин разогналась слишком сильно и проскользила за угол, где и врезалась в Карифа. Тот схватил ее за запястья, чтобы девочка не упала. Его голубые глаза улыбались ей, как раннее весеннее солнышко. И Жасмин влюбилась в него с первого взгляда… Теперь, спустя тринадцать лет, в течение которых она пыталась забыть о существовании Карифа, все вернулось назад. Всего одно его слово, один взгляд, — и он поймал душу Жасмин, как рыбку в сеть. Несясь по коридору, она толкнула первую дверь слева и сбежала по деревянной лестнице в сад. Окутанная темнотой, Жасмин глубоко вдыхала теплый воздух пустыни. Она стояла под раскачивающимися темными пальмами в саду рядом с водой, освещаемой лунным светом. Жасмин не позволит себе плакать. Она не позволит себе упасть. Потому что на этот раз, если она упадет, рядом не окажется принца, способного ее поддержать. ГЛАВА 3 Услышав, как позади Жасмин захлопнулись двойные двери, Кариф, вздохнув, отправился за ней в погоню. Он увидел, как она исчезла за деревянной дверью в коридоре. Дверь, ведущая в королевский сад, куда могут входить только члены королевской семьи. Он последовал за ней. Остановившись на нижней ступеньке лестницы, Кариф поднял глаза к ночному небу. Он услышал вдалеке крик филина и почувствовал на лице теплый ветер пустыни, распахнувший ворот его белой рубашки. Он оказался на охоте . Кариф больше не ощущал себя королем, ограниченным жесткими рамками официальных обязанностей. Внезапно он превратился в бесконтрольного дикаря. Впервые с тех пор, как вернулся в Шафар, он чувствовал себя самим собой . Нет, прошло больше времени с тех пор, как он по-настоящему почувствовал себя самим собой. Намного больше… Где Жасмин? Он посмотрел направо и налево, вглядываясь в темные тени деревьев и в мерцающие воды бассейна, словно пустынный ястреб, выслеживающий свою добычу. Неужели она растворилась в ночи? Была ли она на самом деле или явилась ему лишь во сне? Серебристый лунный свет падал на качающиеся пальмы. Кариф слышал, как колышется листва и журчит вода в фонтане. Издали доносился шум волн Средиземного моря, разбивающихся о скалы. Фейерверк в Шафаре по случаю предстоящей коронации продолжался. На ночном небе расцветали спиралевидные бледные цветы. Кариф знал, что в эту минуту должен поблагодарить городской совет, а не носиться за призраками прошлого, — за женщиной, которая с готовностью отдала себя другому мужчине. Но нет! Она по-прежнему принадлежит Карифу . Внезапно Кариф увидел, как вдали мелькнуло что-то светлое. Он заметил ее гибкую фигуру — она бежала через сад. Серебристый лунный свет падал на ее черные волосы, белое тонкое платье словно сияло. Она была воплощением соблазнительницы, фееричное ночное существо, достойное фантазий любого мужчины. Жасмин. Как же долго он желал ее! Как долго испытывал жажду, словно путешественник, пересекающий океан или горячие пески. Жажду, утолить которую могла только она… Он стоял не шевелясь, наблюдая за ней при лунном свете. Он боялся вздохнуть, будто видение могло исчезнуть. Выражение его лица посуровело, когда он пошел вперед. Слишком долгие годы страсти. Слишком много лет запретного желания. Она сожалеет, что несвободна. Что ж, он даст ей свободу, но не теперь. Сегодня ночью она по-прежнему — его женщина. Догнав Жасмин, Кариф увидел в лунном свете, как ее длинные черные волосы ниспадают на бледные обнаженные плечи. Плечи, которые теперь сотрясались от тихих всхлипываний. Он хрустнул веткой, наступив на нее, и остановился. Жасмин не оглянулась, но Кариф знал, что она услышала его. — Я знаю, что не имею права здесь находиться, — всхлипывая, сдавленно произнесла она. — Пришел вышвырнуть меня прочь? Взяв Жасмин за плечи, он повернул ее к себе лицом: — В этот сад запрещено входить тем, кто не является членом королевской семьи. — Я знаю… — А ты — моя жена! Ахнув, она подняла на него глаза. Ее глаза были широко раскрыты и при лунном свете казались бездонными озерами. — Но я не могу ею быть, — выдавила она. — Ты король. И ты должен жениться… — Знаю. — Он изучал ее. — Я дам тебе развод, Жасмин. — Правда? — Да, — тихо сказал он, — но не сейчас. — Чего ты от меня хочешь? — прошептала она, и он крепче сжал ее обнаженные плечи. Карифу хотелось снять с Жасмин тонкое платье и уложить ее на влажную прохладную траву. Закрыть глаза и почувствовать, как обнимает Жасмин, услышать биение ее сердца и ощутить тепло ее кожи… Ему хотелось зацеловать ее до умопомрачения, коснуться языком каждого дюйма ее обнаженного тела: от тонкой изящной шеи до полных грудей, тонкой талии и округлых бедер. Он жаждал почувствовать вкус ее тела, насладиться его сладостью, а затем, когда уже будет не в силах сдерживаться, овладеть Жасмин… Рассудком Кариф понимал, что не должен так поступать. Жасмин помолвлена с другим человеком. Но, прикасаясь к ней, Кариф забывал о рассудительности… — Тебя, — прорычал он в ответ. — Я хочу тебя! — Нет, — замотала она головой. — Мы не можем! Он вдохнул аромат специй, красных апельсинов и дурманящий, присущий только этой прекрасной женщине запах. Он вдохнул аромат цветущего ночного жасмина и не стал отвечать. Кариф просто опустил голову, чтобы поцеловать Жасмин. Резко глотнув воздух, она отвернула голову в сторону темных деревьев. Он поднял руку к ее щеке: — Посмотри на меня, Жасмин! — Кариф запустил пальцы в ее волосы, заставляя подчиниться. Приподняв ее голову, он взглянул на нее сверху вниз. — Ты моя жена. Ты не можешь отказываться от того, чего мы оба хотим. Она глубоко вздохнула, затем закрыла глаза. В лунном свете Кариф увидел, как по бледной коже ее щек катятся слезы. — Нет, — прошептала она, вся дрожа в его руках. — Я не могу отказываться… Он почувствовал, что она сдается, и восторжествовал. Мозолистыми руками Кариф погладил ее обнаженные руки. Ее кожа казалась такой мягкой под его пальцами. От одного прикосновения к ее лицу у него от страсти забурлила кровь. Он ощущал, как она подрагивает под его ласками. Кариф, как король, повелевал целым государством, но было одно, чем он повелевать не мог. Единственное, что всегда оказывалось намного сильнее его собственной воли. Желание, которое он испытывал к Жасмин . Она приводила его в смятение и трепет. Воспоминания о ней почти свели Карифа с ума, ведь в течение тринадцати лет он не мог удовлетворить своих желаний. И теперь… она в его объятиях. Он посмотрел на красивое лицо Жасмин, содрогнувшись от желания. Наклонив голову, поцеловал ее закрытые веки, касаясь их губами, словно перышком. Затем, с едва сдерживаемым желанием, неторопливо опустил губы к ее губам. На секунду замер у ее рта, а затем припал к нему в безжалостном и жадном поцелуе. Жасмин ахнула, когда Кариф ее поцеловал. Его жаркие объятия не могли сравниться с тем, о чем она грезила бесконечными одинокими ночами. Когда его губы прикоснулись к ее губам, Жасмин почувствовала, как тонет в волнах собственного желания. Кариф. Ее муж. Она не могла ему сопротивляться, не могла больше отталкивать. Телом и душой Жасмин ощущала, как все сильнее погружается в необузданные объятия всепоглощающей страсти. Он целовал ее властно и умело. Когда его язык скользнул в ее рот и переплелся с ее языком, она обмякла в его руках и задрожала от невыносимого желания. Ее колени ослабли, соски мучительно напряглись, грудь налилась. Желание делало ее беспомощной. Кариф обладал над ней такой властью, какая была недоступна ни одному мужчине. Затем поцелуй Карифа каким-то образом изменился. Теперь он лишь нежно прикасался к ее губам, а Жасмин не просто подчинялась ему. Она стала целовать его в ответ. Их губы сливались, будто в томном танце; каждая клеточка ее тела под тонкой тканью платья пылала, когда Кариф прижимал ее к себе. Она чувствовала себя такой хрупкой у его мускулистой груди. Тихо вскрикнув, Жасмин откинула голову назад. Кариф припал к ее шее, даря ее телу все новые трепетные ощущения. Он ласкал ее, шептал нежные слова на древнем диалекте страны Кайс. Его руки гладили ее обнаженные предплечья, касались полных грудей. Как же долго она этого хотела! Как же долго убеждала себя, что никогда не испытает подобного! Она говорила себе, что в двадцать девять лет стала слишком старой и безразличной, чтобы переживать такое наслаждение. Как долго она убеждала себя, что ей следует думать о работе, зарабатывать деньги, стараться быть хорошей дочерью, сестрой и женой. Запустив пальцы в ее волосы, Кариф шептал у ее уха страстные и нежные слова на древнем языке. Отблески лунного света, проникающие через раскачивающиеся силуэты пальм, освещали их фигуры, мерцающие звезды на фиолетовом небосводе словно подмигивали им. Кариф. Единственный, кто подарил ей волшебную ночь и заставил понять, что жизнь бесконечна, как и звезды над головой. Открыв глаза, Жасмин увидела тонкие морщинки в уголках его глаз, широкие мускулистые плечи. Он превратился в настоящего, сильного и властного воина. Но его улыбка осталась прежней. Его голос не изменился. Не изменился и его поцелуй. Возможно, все остальное в их жизнях изменилось, но в объятиях Карифа Жасмин чувствовала, как время останавливается. Ей снова шестнадцать лет. Они влюблены и переполнены желанием, надеются на будущее… Подобное чувство было самым опасным из всех! Вздрогнув, Жасмин оттолкнула Карифа. — Я не могу, — выдохнула она. Над ними колыхались листья пальм, проносился ветерок, раздавались жалобные крики ночных птиц. — Извини. — Извини? — Голос Карифа походил на рык зверя в ночи. — Я единственный, кто должен извиняться. Я хотел тебя прежде. — Наклонившись, он погладил ее по щеке и прошептал: — Я хочу тебя сейчас. Тембр его голоса, низкий, резкий и глубокий, словно свел Жасмин с ума. Она закрыла глаза, чувствуя прикосновение мозолистых пальцев к своей щеке. — Я сделаю тебя женой, Жасмин, — прошептал он, гладя ее по щеке. — Я сделаю тебя матерью. Она открыла глаза. Кариф страстно смотрел на нее. Когда-то в юности они часто устраивали невинные свидания в этом самом саду… Это было в прошлой жизни. Но сейчас, в теплой ночи, на воздухе, наполненном запахом морской соли, ей снова все показалось осуществимым. — Что ты имеешь в виду? — изумленно спросила она, вглядываясь в его глаза. — Если ты хочешь выйти замуж за Умара Хаджара, — сказал он, — я не стану тебя останавливать. Я сам отдам тебя ему на свадьбе. К ее горлу подступил ком. — Правда? Его чувственные губы растянулись в полуулыбке, в его глазах отражалась страсть. — Но не сейчас. Она вздрогнула. Издали послышался крик слуги, который звал короля. Она попыталась высвободить руку: — Я должна идти. В заднем кармане брюк Карифа зазвонил мобильный телефон. Даже здесь, в уединенном уголке сада, они не были одни. Но Кариф не обратил на звонок внимания. Когда Жасмин попробовала высвободиться, он лишь крепче сжал ее руку: — Пойдем со мной туда, где нам никто не помешает. Поедем со мной в пустыню! Она в отчаянии замотала головой: — У меня нет причины куда-либо с тобой ехать! Он прижал ее к груди. Его лицо находилось совсем рядом с ее лицом, и внезапно ей стало трудно дышать. Кариф отвел пряди волос от ее лица. — Ты уверена? — тихо спросил он. — Совсем никакой причины, чтобы остаться со мной наедине? — Да, — выдохнула она, едва понимая, что говорит. — Нет. Внезапно он отклонился назад: — Неужели ты меня не боишься? Жасмин была скорее в ужасе, но она никогда не признается ему в этом. — Я тебя не боюсь. Я никогда тебя не боялась! — Значит, нет причины отказываться. Мы выезжаем завтра. Когда он прикоснулся к ней, она едва могла собраться с мыслями: — Зачем… Зачем ты берешь меня в пустыню? Он неторопливо ей улыбнулся: — Ты под моей… защитой. Я обязан не спускать с тебя глаз. Она уставилась на его чувственную улыбку. Зачем он так жесток? Неужели не понимает, что ее переполняет мучительное желание? Хотя откуда ему знать? В его постели явно каждую ночь оказывается очередная любовница… — Нет, — выдохнула она. — Я не поеду. — Я не могу развестись с тобой до тех пор, пока мы не окажемся в пустыне, — тихо сказал он, смотря на нее. — Кулон там. Она сморгнула. Изумрудное сердце. Конечно, оно потребуется для развода. А она вообразила, что он собирается увлечь ее в пустыню, чтобы соблазнить! Глупо. Даже если Кариф хочет ее, ему незачем везти через всю страну женщину, которая оставила его много лет назад. — У тебя столько дипломатических обязанностей, которые нужно выполнить перед коронацией, — произнесла она. — Ты не можешь послать за кулоном кого-нибудь? — Некоторые вещи мужчина предпочитает делать самостоятельно, — спокойно сказал он. — Даже если он король. — Он выгнул темную бровь. — И я беру тебя с собой. Выбора у нее нет, иначе ее брак с Умаром окажется незаконным. — Но никто не должен знать, что я была твоей женой! Его глаза потемнели. — Иначе? — Не должно быть скандалов, связанных с именем нового короля. Тем более после смерти твоего дяди и отречения от трона твоего кузена. За последние несколько недель в Кьюзи произошло достаточно событий. — Она глубоко вздохнула, поднимая на него глаза. — И ты должен подумать о невесте. Он нахмурился: — Какой невесте?… — О твоей невесте, когда ты станешь королем. Он уставился на нее, стиснув зубы. — Это должна быть принцесса по крови, — сказала Жасмин. — С отменной репутацией. Кариф отвел взгляд. — Красивая девственница, которая подарит тебе детей, — продолжала Жасмин, усиливая собственные страдания. — Которая станет королевой и подарит тебе наследников. Ты женишься на ней, она родит от тебя голубоглазых детей с пухлыми щечками, и вся страна возрадуется. Он посмотрел на нее, и его голубые глаза заблестели в лунном свете. — Да, Жасмин. Ты именно об этом хочешь услышать? Да. Я должен жениться на принцессе-девственнице, которая станет моей королевой. Она подарит мне наследников. Это моя королевская обязанность. Род аль-Рамисов насчитывает тысячу лет. У меня должны быть собственные дети. И они у меня будут. Ты удовлетворена? Ее сердце болезненно колотилось, болью отдавая в горло. — Да, — выдохнула она. — Именно это я и хотела услышать. Она услышала то, что хотела. Краткая иллюзия о возвращении в юношеские годы, когда была влюблена, исчезла. Кариф больше ей не принадлежит. Женатый или холостой, он никогда по-настоящему не будет ее мужчиной. Ночной бриз ворвался во внутренний двор, разметав ее темные волосы. В темноте она слышала жалобные крики филинов. Аромат специй и теплый воздух окутывали Жасмин. Воспоминание о его недавнем прикосновении по-прежнему горело на ее щеке. Она слышала, как слуги зовут его, на этот раз громче. В любой момент они найдут их. Глубоко вздохнув, Кариф шагнул к ней. — Но мы давно стали мужем и женой, — сказал он, осторожно заправляя прядь волос ей за ухо. — И мы воспользуемся предоставленным временем. Завтра я отвезу тебя в пустыню. Она вздрогнула от его прикосновения. — И там ты разведешься со мной? Он улыбнулся, и нескрываемое желание в его глазах заставило ее затрепетать. — Доброй ночи, мое сокровище. — Наклонив голову, он поцеловал Жасмин в щеку. — До завтра. — Да, — прошептала она, отстраняясь от него. Когда слуги нашли Карифа, восторженно восклицая, что его брат Тахир наконец-то нашелся, она поспешила в свою крошечную комнату. Но, даже рухнув на кровать, она по-прежнему ощущала присутствие Карифа, все еще чувствовала вкус его губ… ГЛАВА 4 После полудня Кариф поехал в международный аэропорт Кьюзи. Все утро он встречался с советниками и заместителями министров, подписывая документы и обсуждая предстоящие соглашения. И все утро улыбался. Он не мог не предвкушать предстоящего удовольствия. Сегодня ночью они с Жасмин наконец будут близки… Вчерашний поцелуй оказался невероятным. Если бы слуги не пришли в сад, разыскивая его, Кариф отнес бы Жасмин прямо в королевскую спальню… Но получилось намного лучше. Они останутся одни в Кайсе. Жасмин верно сказала. Их пути разошлись. Он позволит ей начать жизнь, которую она выбрала. И Кариф даст Жасмин развод. Но не сразу. Сейчас Кариф хочет только одного — удовлетворить всепоглощающее желание, которое мучило его тринадцать лет. Спит ли она сейчас на своей узкой кровати во дворце? Обнажена ли она? Видит ли сны? Он закрыл глаза, представляя себе ее распущенные волосы, нежное тело под одеялом… Когда шофер открыл дверцу серебристого лимузина, Кариф вышел наружу. Ветер трепал его церемониальный белый халат вокруг лодыжек. Позади него находился второй лимузин; слева — четыре мотоциклиста в униформе и его собственный «бентли» с флажками королевства Кьюзи на капоте. А прямо перед собой Кариф увидел реактивный самолет брата, «Гольфстрим», только что прилетевший из Австралии. Его настроение улучшилось. «Прекрасный день, — подумал Кариф. — Жасмин скоро будет в моей постели. Рафик только что вернулся в Кьюзи, и даже Тахир, пребывающий в изгнании много лет, летит домой». На душе у Карифа внезапно стало так светло, словно солнце Кьюзи проникло в нее. В открытом люке самолета появился Рафик. Брату было уже тридцать, вокруг глаз залегли едва заметные морщинки, подбородок решительно выдвинут вперед, чего не было прежде. Годы создания своей империи бизнеса изменили Рафика так же сильно, как Карифа изменило пребывание в пустыне. Но вот его брат спустился на взлетную полосу — настоящий магнат в сером дизайнерском костюме. Кариф взглянул на него и улыбнулся: — Рафик! — Рад видеть тебя, большой брат, — ответил Рафик, взял брата за руку, притянул его к себе и шлепнул по спине, затем поддразнил: — Или мне следует называть тебя ваше величество? Фыркнув, Кариф не обратил внимания на его шутку, подводя к ожидающему лимузину. Шофер тихо закрыл за ними дверцу. Кортеж двинулся вперед, покидая аэропорт, мотоциклисты ехали с зажженными фарами. — Хорошо, что ты смог так быстро приехать. — Думаешь, я пропустил бы коронацию? — Ты почти пропустил свадьбу Завиана. Как долго ты здесь был? Три часа? Максимум четыре. — Верно, — согласился Рафик. — Хотя в конце концов выяснилось, что он не Завиан и не наш кузен. Но я ни за что не пропустил бы твою коронацию. И в чем я действительно уверен, Кариф, так это в том, что ты мой брат. Они обменялись улыбками. Одинаковые голубые глаза и резкие подбородки. — Раз уж заговорили о братьях… Где Тахир? Наш своенравный брат украсит наше общество своим присутствием? Кариф нахмурился. — Я говорил с ним… — Боже правый, неужели он говорил с ним только вчера ночью, когда оставил Жасмин в саду? Всю ночь он грезил о Жасмин; все утро он решал дела с визирем Акмалем, который пришел в ярость, узнав, что Кариф решил уехать в пустыню. Кариф широко улыбнулся: — Я говорил с ним вчера. — Не могу поверить! — Это правда. Хотя было нелегко отыскать его в Монте-Карло, Тахир приедет на коронацию. — Выходит, все возвращаются в одно и то же время? — Мы слишком давно не виделись, — согласился Кариф. Рафик внимательно взглянул на брата: — А почему ты все время улыбаешься? Кариф моргнул: — Ну как же! Ты приехал, скоро здесь появится Тахир… Его брат прищурился, проницательно смотря на него: — Ты весь светишься. Я много лет не видел тебя таким. Потрудишься объяснить? — Скоро сам обо всем узнаешь. — Кариф опасался, что правда выйдет наружу. Рафик всегда был самым проницательным и безжалостным из братьев. Он подался вперед: — Итак, ты здесь, брат мой, и я рад. Я слышал, твой бизнес все больше процветает. Расскажи мне о нем. Поездка через город оказалась быстрой. Кариф пытался сосредоточиться на рассказе Рафика о его новых торговых центрах в Окленде и Перте, но его мысли были обращены к женщине, которая ждала его во дворце, и к предстоящей ночи в пустыне… Жасмин будет ему сопротивляться, он знает об этом. Но она сдастся. Сегодня ночью она будет в его постели. И завтра и послезавтра, если он захочет… Они будут заниматься любовью до тех пор, пока оба не пресытятся. Тогда и только тогда Кариф произнесет слова, которые их навсегда разлучат, и это позволит Жасмин выйти замуж. Его улыбка дрогнула. Кортеж въехал в дворцовые ворота и остановился под навесом. Лакей в тюрбане открыл дверцу. Быстро выйдя из автомобиля, Кариф оглянулся на своего брата. Рафик казался ошеломленным, окидывая взглядом башенки и купола, устремленные в небо, которые сверкали на солнце, словно жемчужины. Кариф остановился, беря брата под руку: — Теперь я должен оставить тебя, брат мой. Поэтому, если ты меня извинишь… Рафик подозрительно поднял бровь: — Сбегаешь, чтобы сделать ставки на скачках? Кариф рассмеялся: — Я не играл на конных скачках много лет. — Тогда ты сияешь от предстоящей коронации и дарованной власти, — предположил Рафик и подмигнул. — Я почти завидую тебе. — Нет, — решительно ответил Кариф. — Извини. — Тогда что это? — крикнул ему вслед брат. — Почему ты такой счастливый ? Кариф не ответил. Он поспешил по каменным ступеням под арки. Слуги останавливались, чтобы поклониться ему, когда он несся мимо них, и полы белого халата хлестали его по лодыжкам. Теплый бриз дул сквозь пальмовые листья, неся густой аромат специй и цитрусовых. И ее запах. Он мельком взглянул на ясное голубое небо, услышал пение птиц в саду. Была уже вторая половина дня, а он ничего не ел. Однако Кариф жаждал только одного. * * * Кариф нашел Жасмин в ее маленькой комнате. Она ждала его, сидя на кровати и читая книгу. Упакованный чемодан стоял у ее ног. Когда он открыл дверь, она подняла на него глаза. Выражение ее бледного лица было мрачным. — Наконец-то я готов. — Он оглядел крошечную комнату с обшарпанными стенами, впервые замечая бедность обстановки, и откашлялся. — Сожалею, но это была единственная свободная комната во дворце… — Все в порядке. — Жасмин закрыла книгу и положила ее в чемодан. — Эта комната меня вполне устроила. — Она поднялась на ноги. — Едем? Она посмотрела на него широко раскрытыми карими глазами. На ней было короткое современное платье из розового шелка. Темные волосы были зачесаны назад и уложены в пучок, на голове небольшая фетровая шляпа. Это была смесь стилей ретро, модерн и ее собственного неповторимого стиля. Жасмин снова казалась шестнадцатилетней. Та же бледная, с оливковым оттенком кожа. Те же густые черные ресницы, чуть не касающиеся высоких скул. Те же полные, чувственные, ненакрашенные, розовые губы. Ему очень хотелось поцеловать ее. Его тело жаждало лишь одну женщину, которая сейчас стоит напротив него. Он едва сдерживался, ожидая момента, когда овладеет ею. До пустыни несколько часов пути. Его глаза упали на ее узенькую кровать. Он не уверен, что выдержит так долго… Но, пока Кариф оценивал размеры кровати, Жасмин уже вышла из комнаты, таща за собой маленький чемодан. Он догнал ее и поднял ее чемодан себе на плечо. — Благодарю, — серьезно сказала она. — Он почти невесомый. — Кариф нес чемодан одной рукой. — Почему ты взяла так мало вещей? — Не хочу доплачивать за перевес в аэропорту. — У Хаджара собственный самолет. — Кариф покачал головой. — Ты всегда любила наряжаться, у тебя был свой, неповторимый стиль в одежде. — Он улыбнулся. — Ты так изменилась? Теперь ты слишком занятой человек, чтобы заботиться о нарядах? — Умар уже подобрал для меня вещи, которые, с его точки зрения, мне подойдут больше. Их привезут через несколько дней из Парижа. Поэтому он не считает — вернее, я не считаю — нужным привозить свои вещи из Нью-Йорка. Тем более, мы остаемся в Кьюзи до тех пор, пока не поженимся. — Понятно. — Внезапно Кариф рассердился по поводу того, что кто-то диктует Жасмин, как ей одеваться. Когда они вышли из дворца, охранник взял маленький чемодан у Карифа и отнес его вниз по широкой лестнице. Другой помощник положил чемодан в первый внедорожник в кортеже. Жасмин с явным облегчением посмотрела на внедорожник и стоящий позади него лимузин, на многочисленную охрану и слуг, снующих вокруг кортежа: — Я вижу, мы будем путешествовать не одни. — Не слишком восторгайся. Я путешествую, как король Кьюзи. — Внезапно он лукаво ей улыбнулся. — Но в пустыне будет по-другому. Как ты говорила, в пустыне я буду обыкновенным мужчиной. Он многозначительно умолк и заметил, как она вздрогнула. Когда его шофер открыл дверцу, она постаралась не дотрагиваться до Карифа, усаживаясь на заднее сиденье «роллс-ройса». Усевшись рядом с ней, Кариф откинулся на спинку сиденья. Жасмин забилась в самый дальний угол автомобиля. Карифа это почти изумило. Неужели она решила, что ей удастся освободиться от него, не переспав с ним? Ладно, пусть продолжает так думать. Кариф больше всего любит трудности. И Жасмин незачем чувствовать себя виноватой. Ни в этом случае, ни в другом… Нахлынувшие воспоминания угрожали заслонить солнечный свет. Кариф отогнал тревожные воспоминания прочь. Он не станет думать о том, что они потеряли в прошлом, — о том, что она потеряла из-за него . Сегодня следует думать только об одном: об удовольствии. Кортеж стремительно проехал через город, направляясь на северо-восток вдоль побережья. Преодоление каждой мили казалось Карифу вечностью. «Следовало послушаться Акмаля аль-Саира», — подумал он мрачно. Его визирь старался убедить Карифа лететь на одном из королевских вертолетов или самолетов, а не тратить время на поездку в автомобиле. Теперь Кариф сожалел, что не внял его совету. Кариф посмотрел на нее. Она отказывалась взглянуть в его сторону, вместо этого с каменным выражением лица смотрела в тонированное окно. Никто из них не двигался, но напряжение между ними нарастало. Кариф хотел ее. Желал овладеть ею прямо здесь и сейчас, на заднем сиденье лимузина. Но разве такого уединения он хотел? Бросить ее на заднее сиденье «роллс-ройса»… Но охранники догадаются, что происходит за тонированными стеклами. Кариф тихо выругался. Ему придется просто ждать. Но, когда кортеж подъехал к перекрестку, Кариф внезапно наклонился вперед. — Поверни здесь, — приказал он. — Ваше величество? — Шофер удивленно оглянулся. — Поезжай по старой дороге, — приказал Кариф тоном, не терпящим возражений. Когда охранник передал приказ по рации во внедорожник, идущий впереди кортежа, шофер внедорожника повернул на современную трассу и поехал до развилки, откуда они направятся прямо на север, через пески и камни, в направлении пустыни Кайса. Кариф откинулся на мягкую спинку кожаного дивана. Ему следовало сохранять терпение, но, черт побери, когда же они, наконец, доберутся до места назначения?! Современная дорога Кьюзи пролегала по периметру острова — новая трасса для поездок на север, к княжеству Кайс. Суровый, пустынно-песчаный пейзаж и скалистые безжизненные горы. Всего два года назад Кариф, принц Кайса, закончил строительство дороги, благодаря очередной инвестиции, которая стала возможной из-за его стараний по развитию конного спорта. Кариф посмотрел на Жасмин. Ее красивое лицо было бледным. Темные круги под глазами, впадины под щеками. Черт побери, зачем она старается сопротивляться тому, чего хотят они оба? Кариф отвернулся к окну. Подвижные дюны нагнали песок на дорогу. Эта дорога была очень старой, построенной еще при его дедушке. Во время песчаных бурь она полностью исчезает под заносами. Исчезнуть. Именно это ему хотелось сделать тринадцать лет назад… Карифу тогда хотелось умереть, лишь бы не видеть обвиняющего взгляда Жасмин. Он умчался в пустыню, молясь о том, чтобы пески погребли его. Но Умар Хаджар нашел его и отвез домой. После неудавшейся смерти Кариф посвятил свою жизнь жертвам и обязанностям. И кочевые племена пустыни попросили его стать их лидером. Именно тогда Кариф превратился в настоящего принца Кайса. Итак, против воли Кариф был обречен на жизнь. Он потер напряженный затылок, покосившись на Жасмин. Ему никогда не удастся извиниться перед ней за причиненное ей зло. Следует ли пробовать? Но Кариф хотел ее. Вот только есть ли у него право владеть ею? Не следует ли ему в последний раз поступить бескорыстно и отпустить любимую женщину? «Одному мужчине удалось устоять передо мной, Кариф. Тебе». Он сдержал резкий смех. Он, кто демонстрировал идеальное самообладание с женщинами, полностью терял над собой контроль рядом с ней. Даже от сидения рядом с Жасмин по его телу распространялся жаркий трепет. Любой мужчина ею увлечется. Даже слепец. Даже если она закроется с головы до ног. Каждый мужчина будет стремиться к ее теплоте и запаху — волнующей смеси цитрусовых плодов и гвоздики. К ее соблазнительной фигуре с тонкой талией, притягательной грудью и широкими бедрами. К умопомрачительной сладости ее взгляда. К ее душе… Нет, Кариф не станет думать о ее душе. Он будет размышлять только об ее теле. — Мы ведь не остановимся? — внезапно прошептала она. — Не сделаем остановку по пути? — Ты хочешь, чтобы мы остановились? — тихо спросил он. Она покачала головой: — Я хочу проехать через горы как можно скорее. — Ты боишься? На этот раз смелость оставила ее. — Да, — прошептала она. — Я знаю, чего боюсь. Я вижу это в своих ночных кошмарах. А ты нет? У Карифа сдавило горло. Он лишь неуверенно кивнул. Здесь, на пустынной дороге, они проедут мимо школы верховой езды и красных гор позади нее. Скалы. Тайная пещера. Место, где Кариф не смог защитить Жасмин и ее ребенка, хотя никто из них не знал о ее беременности. Где Жасмин едва не умерла от лихорадки потому, что Кариф дал ей глупое обещание не рассказывать о происшествии, что случилось во время скачек. Они надеялись, что их спасет любовь… Кариф чувствовал себя беспомощным, бесполезным. Он провалил основное испытание для любого мужчины. Резкая боль сковала его горло, но он сумел выговорить: — Мы не будем останавливаться. — Спасибо. Он кивнул. Много лет назад они сбежали от любопытных глаз из школы верховой езды. Ее подруга Сера отвлекала пожилую воспитательницу девочек, пока Кариф и Жасмин проводили время наедине… Отдаленная школа, окруженная загонами и конюшнями, была тем местом, где Кариф чувствовал себя по-настоящему живым. Где он любил кататься верхом на своем вороном жеребце по кличке Расул. Он обожал, когда Жасмин наблюдала за тем, как он красовался перед ней. «Поедем со мной, Жасмин, — умолял он ее, улыбаясь. — Ты ведь не боишься?» И однажды она наконец согласилась. Они считали себя такими умными, что пренебрегли обычаями и нашли способ быть вместе. Но в конце концов судьба наказала всех — даже ее строгих, но действующих из лучших побуждений родителей, чьим единственным преступлением была попытка защитить Жасмин от безответственного мужчины. От Карифа. Пока кортеж двигался через пустыню, Кариф смотрел на отражающийся от песков яркий солнечный свет. Рассеянные облака стремительно перемещались по ясному синему небу. Кариф задался вопросом: не приближается ли буря? Затем он почувствовал, как его руки коснулась маленькая рука, и понял, что буря уже пришла. Она бушует в его теле. — Спасибо, — снова прошептала Жасмин и сжала его руку. — Умар добрый человек, он так внимателен ко мне, но я не хотела бы увидеть это, когда мы поедем с ним через пустыню в день свадьбы. — Она покачала головой, подняв на него лучистые глаза. — Он не сможет понять… От легкого прикосновения ее пальцев Кариф вздрогнул. «Будь я цивилизованным мужчиной, — внезапно подумал Кариф, — сейчас же высвободил бы руку». Он немедленно развелся бы с Жасмин и отпустил бы ее нетронутой к мужчине, за которого она хочет выйти замуж. К его другу. Но мысль о том, что она будет с кем-то другим, была сродни удару острого клинка. Кариф хотел, чтобы Жасмин принадлежала ему. Вздохнув, он посмотрел вниз, на ее руку, прикасающуюся к его предплечью, стараясь сохранять спокойствие, хотя все, чего он хотел, — это сжать Жасмин в объятиях. Вот она резко вздохнула. Кариф знал, что она увидела школу верховой езды на противоположной стороне дороги. Он обнял ее и почувствовал, что она вся дрожит. Жасмин пристально смотрела на школу, ее глаза были наполнены слезами… И в это мгновение Кариф забыл о собственных желаниях. Он забыл жар своей страсти. Он осознавал лишь, что обнимает Жасмин, которую он должен защищать. Прижимая ее к груди, он быстро наклонился вперед и рявкнул шоферу: — Проезжай быстрее! Мужчина кивнул и прибавил газ. Школа верховой езды промелькнула мимо. Но Кариф ясно увидел то место, где впервые произнес слова любви. Место, куда он ее увел, — тихая рощица позади обширного загона. Он помнил о мягком одеяле у прохладного ручья — там, где они впервые занялись любовью, обмениваясь поспешными клятвами в вечной любви. «Я буду твоей женой», — трижды прошептала она. «Я буду твоим мужем», — один раз ответил он, крепко сжимая ее руки в ладонях. Кариф глубоко вздохнул. Он будет бескорыстным — в последний раз. В старые времена власть короля Кьюзи была безграничной. Ни одна женщина не могла отказать монарху под страхом смерти. Кариф мог бы завладеть Жасмин, как варвар. Он мог бы упрятать ее в свой гарем и наслаждаться ею до тех пор, пока не насытится. Он мог бы овладеть ею на кровати, у стены, на мягких коврах у камина — где угодно. Но Кариф не был королем-варваром и не станет им. Тем более когда Жасмин дрожит от страха в его объятиях. — Воспоминания не будут нас больше тревожить, — тихо сказал он, крепко прижимая ее к себе и гладя по волосам. — Это случилось давным-давно… — Умом я это понимаю, — прошептала она едва слышно. — Но в душе такое чувство, будто все произошло вчера. Их лимузин несся по старой ухабистой дороге через каньон красных скал в сторону Кайса. Кариф почувствовал, что Жасмин успокоилась. Она прижималась к его груди. Закрыв глаза, он вдохнул аромат ее волос. Сейчас здесь только они двое. Как много лет назад… Потом Кариф услышал, как кашлянул охранник на переднем сиденье, увидел, как поерзал водитель. И он заставил себя отодвинуться от Жасмин. — Ты в порядке? — тихо спросил он, одаривая ее улыбкой. Ее глаза блестели непролитыми слезами. — Я ошибалась, — прошептала она, и ее темные ресницы задрожали у бледных щек. — Теперь понимаю… Я была не права, что ненавидела тебя, — тихо сказала она, беря его за руку. — Спасибо за то, что поддержал меня. Одна я этого бы не вынесла… Он недоверчиво уставился на нее. Жасмин прощает его? Прощает за один краткий миг сочувствия? Кариф отвел взгляд, его подбородок напрягся. — Забудь об этом. — Но ты… — Это пустяк, — отрезал он, вырывая руку из ее ладони. «Я отпущу ее, — в ярости сказал он себе. — Это единственный способ хоть как-то извиниться перед ней». Все, что у него осталось, — честь и долг. Он не станет ее соблазнять, даже не прикоснется к ней. Как только они приедут домой, он немедленно с ней разведется и отправит восвояси. Пусть Жасмин строит свое счастье. С кем хочет. Без него. Кариф стиснул зубы, уставившись на солнце за окном. Тринадцать лет он упорно исполнял свои обязанности. Он жертвовал собой, словно некий безумный отшельник в пустыне, который зарывает себя по шею в горячий песок. Но теперь от близости к Жасмин его тело и душа ожили, чего он не ощущал долгое время. Он и не верил, что сможет так чувствовать снова… Однако Кариф ее отпустит. Не важно, как сильно он ее хочет. Он обязан ей. Теперь Жасмин принадлежит Умару Хаджару, и тот будет бдительно охранять ее, как сокровище, каким она и является. Тени от красных скал двигались, создавая пятнистый узор на кортеже, который выезжал из каньона. Когда они проехали через горы и оказались в широкой пустыне Кайса, Кариф заметил, что поднимается ветер, спиралью кружа песок, вздымая его вверх. Ее темноволосая голова покоилась на его плече. С удивлением он вдруг заметил, что ее глаза закрыты. Жасмин заснула… Боже, как он хочет ее поцеловать! Больше чем поцеловать. Ему хотелось раздеть ее и насладиться каждым дюймом ее тела. Он желал исследовать пики ее грудей и ложбинку между ними, ее плоский живот и жаркую цитадель между бедрами. Он жаждал иметь ее, как завоеватель, который захватывает чужое государство, — обладать ею, контролировать ее. Однако старые времена прошли… Он король Кьюзи, хотя так и не может получить то, чего больше всего желает. Он не позволит себе овладеть ею при помощи силы. Он не может действовать по своему желанию, заплатить за наслаждение цену ее счастья. Его мускулы заныли от напряжения. Стиснув зубы, Кариф отвернулся к окну. Вдали он увидел дом. Всего через несколько минут они приедут. Он войдет в дом, найдет там изумрудный кулон и произнесет простые слова, чтобы освободить Жасмин. А завтра Кариф позаботится о том, чтобы никогда не увидеть ее снова… Его размышления были прерваны, когда он услышал внезапный визг, тошнотворный звук скрежета металла. Будто во сне Кариф выглянул в окно и увидел, что внедорожник, идущий впереди кортежа, резко накренился вправо, а затем врезался в каменную стену. Он услышал, как закричал его охранник, увидел, как отчаянно выкручивает руль шофер. Но было слишком поздно. У Карифа едва было время подумать, прежде чем их «роллс-ройс» врезался во внедорожник, и он подался телом вперед. Лимузин подпрыгнул и перевернулся в воздухе. Кариф смотрел на Жасмин. В последний момент он увидел ее широко раскрытые, испуганные глаза, услышал свой вопль и ее крик. ГЛАВА 5 Жасмин открыла глаза. Она лежала на одеяле в прохладной тени зеленых деревьев. Слышалось журчание ручья, топот лошадиных копыт, скачущих в загонах школы верховой езды. Она ощущала, как теплый пустынный ветер обдувает ее лицо. И самое великое чудо: юноша, которого она любит, рядом с ней, он улыбается ей, его завораживающие голубые глаза светятся любовью. Вот он протянул руку, чтобы заправить прядь волос ей за ухо. Золотистый свет ласкал его черные волосы, когда он опустился поверх нее с внезапной настойчивостью и серьезно посмотрел на нее. «У меня нет права просить тебя об этом, — прошептал он, — но я буду жалеть всю жизнь, если этого не сделаю. — Он ладонями обнял ее лицо. — Будь моей женой, Жасмин. Выходи за меня замуж». «Да», — выдохнула она. Он улыбнулся и с мучительной неторопливостью опустил голову. И поцеловал ее. Затем, впервые в жизни, они занялись тем, что подразумевало не только поцелуи… — Жасмин! Его внезапно резкий крик был неприятен. Она услышала панику в его голосе, но ответить не могла. Что-то душило ее. Медленно, в полудреме Жасмин открыла глаза. И поняла, что не лежит на одеяле у ручья. Она в перевернутом автомобиле! Ее колени прижаты к груди, поэтому она не видела синего неба сквозь окно. Ремень безопасности так сильно сдавил ей грудь, что она едва могла дышать. Что-то теплое капало ей на ресницы. — У меня кровь, — прошептала она. Она услышала, как Кариф выругался, и внезапно дверцу со стороны пассажирского сиденья резко открыли, отчего осколки стекла из окна полетели на дорогу. Вдруг ремень безопасности оказался отстегнутым, и вот она в объятиях Карифа, который стоит на коленях на пыльной дороге. Она чувствует, как он гладит ее по голове, рукам, всему телу. — Ничего не сломала, — выдохнул он и крепче прижал ее к груди, целуя волосы и шепча: — Ты спасена. Ты в безопасности. Жасмин закрыла глаза и прижалась щекой к его теплой шее. При виде перевернутого автомобиля возникало ощущение, что время повернулось вспять. Потому что Жасмин казалось, будто ей снова шестнадцать, впереди у нее вся жизнь, она уверена в преданности Карифа и в том, что его сильные руки обнимают ее. Эти же сильные руки обнимали ее и сейчас, они были намного сильнее и мускулистее, чем прежде. Но что произошло? — Найдите доктора! — повернувшись, проревел Кариф. Она смутно видела охранников, суетящихся вокруг них, кричащих в мобильные телефоны, но казалось, что все происходит вдалеке. Она и Кариф скоро попадут в бурю… Жасмин посмотрела на него и увидела кровь на его одежде, белая ткань его рубашки была разорвана. Дрожащей рукой она потянулась к его лицу, к тонким красным линиям на его скуле: — У тебя кровь. Он резко отдернул голову: — Это ерунда! Он не хотел, чтобы она к нему прикасалась. Это абсолютно ясно. Жасмин отвела руку и поджала губы, чтобы не расплакаться. — Но ты должен показаться доктору. Он поднялся на ноги, удерживая ее. — Не обязательно, но вот ты… — Он оглядел Жасмин. — Ты можешь стоять самостоятельно? — Да. — В голове у нее словно бился молот. Не нужно вынуждать Карифа отталкивать ее. Если он не хочет, чтобы Жасмин к нему прикасалась, она будет держаться на ногах самостоятельно. Отпустив ее руку, он отряхнул грязь с ее розового платья. — Нет шляпы, — тихо сказал он. — Не важно. — Я прикажу найти ее. — Взяв мокрое полотенце у охранника, Кариф стал вытирать ей лоб. — У тебя небольшой порез на голове, — сказал он как бы между прочим, спокойно, чтобы не напугать. Кариф повернулся к охраннику: — Ты должен отвезти мисс Коури в больницу. Мисс Коури. Вот и подтверждение того, что он уже держится от нее на расстоянии, словно после развода. Охранник покачал головой: — Автомобили разбиты, ваше величество. — Его голос стал жестче и злее: — Эта кобыла опять вышла на дорогу! Юсеф должен был резко свернуть, чтобы не наехать на нее. Кариф посмотрел на по-прежнему стоящую у дороги вороную лошадь. — Бара… — тихо сказал он. — Даже за пределами пастбища ты выкидываешь свои старые трюки. Жасмин проследила за его взглядом. Изящная черная кобыла, жуя пучки травы, которая проросла сквозь трещины в дорожном покрытии, со спокойным удивлением оглянулась на них. — Отведите ее обратно в загон, — произнес Кариф. — Возьмите новый автомобиль из моего гаража. Его гаража? Жасмин посмотрела вдоль дороги и увидела широкий, приземистый дом, окруженный загонами и пальмами. Уютно и просто, без всякой щедрой позолоты напоказ, которую так любит Умар. Дом Карифа был зеленым оазисом на обширной территории пустыни. Он сделал это! Он построил дом, как когда-то ей обещал. Но он выстроил его в одиночку… И теперь Кариф хочет отвезти ее обратно. Отвезти в город, чтобы оставить в стерильной больничной палате — одну. — Я не хочу в больницу. При звуке ее голоса Кариф и охранник с удивлением повернулись к ней, будто забыли о ее присутствии. — Но, Жасмин, — нежно и неторопливо ответил Кариф, словно разговаривая с упрямым ребенком, — тебе нужно показаться доктору. — Никакой больницы. — Пряди темных волос, выбившиеся из пучка, упали ей на глаза. Отведя их, она обнаружила на руках кровь. Посмотрев вниз, Жасмин увидела капли крови на розовом шелковом платье. Так было и в прошлый раз, когда с ней произошел несчастный случай. Когда она видела собственную кровь. После несчастного случая, перед тем как случился скандал… Внезапно ей перестало хватать воздуха. Запаниковав, она обхватила руками голову, пытаясь вдохнуть. Еще несколько прядей волос выпало из пучка, а мир вокруг нее закружился… — Жасмин? Она увидела взволнованное лицо Карифа. — Ты очнулась, — тихо сказал он. — Узнаешь меня? Жасмин обнаружила, что лежит на кровати в незнакомой ей спальне. Ее сердце учащенно билось, во рту пересохло. Она попробовала присесть: — Где я? — Не пытайся двигаться, — произнес он, осторожно укладывая ее на подушки. — Мой личный доктор уже на пути сюда. Жасмин стала оглядывать комнату. Она была большой и уютной, с очень простой мебелью. Комната была истинно мужской, в ней пахло кожей и деревом. — Я в твоей спальне? — Итак, тебе известно, кто я, — с облегчением сказал Кариф. Жасмин иронично фыркнула: — Прославленный король Кьюзи, обожаемый и уважаемый принц Кайса, мечта всех девушек в гаремах и… — Как сильно ты ударилась головой? — спросил он, но его губы изогнулись в улыбке. — Я упала в обморок? — Она вновь попыталась сесть. — Не двигайся! — Я отлично себя чувствую! — Об этом будет судить доктор. — Ты говорил, у меня небольшой порез на голове. Для этого не требуется команда специалистов. Заклей порез пластырем. — Ты упала в обморок, — напомнил он ей. Щеки Жасмин покраснели от смущения. Она была уверена, что ее обморок никак не связан с ударом головой и произошел из-за паники. Но как она может сообщить об этом Карифу, не упоминая несчастный случай, произошедший много лет назад, о котором ей говорить определенно не хочется? Ей незачем возрождать воспоминания. Следующие слова Карифа подтвердили ее мысли: — Что у тебя за отношения с докторами? Почему ты отказывалась от квалифицированной помощи? Их взгляды встретились. Она знала, о чем он думает. После того несчастного случая, когда она упала с лошади, Кариф умолял ее позволить ему привести доктора. Но Жасмин отказалась. Она в отчаянии старалась сохранить в тайне свой позор. « Пожалуйста, Кариф, со мной будет все хорошо, просто обними меня», — просила она. Но когда ее начало трясти, Кариф обещания не сдержал. Он вернулся с доктором и двумя слугами, которым, по его мнению, можно было доверять. Одного из слуг звали Марван, и именно он предал их в тот самый миг, когда Кариф укрылся в пустыне. Семья Жасмин оказалась в ужасном положении. Из-за нее… Быстро моргая, она отвернулась. Кариф наклонился над кроватью. Их лица были совсем рядом друг от друга. Напряжение нарастало. — Вот, — тихо произнес он, отводя взгляд. — Позволь, я поправлю. Кариф протянул руку и поправил ее подушки. Он приподнял Жасмин, и она закрыла глаза, наслаждаясь теплом и силой его рук. Затем он осторожно опустил ее на подушки так, чтобы она сидела, и погладил ее по голове. — Лучше? — спросил он низким голосом. Его губы находились в нескольких дюймах от ее рта. Жасмин кожей ощущала тепло его дыхания. — Мне… мне намного лучше… — Скоро приедет доктор, — хрипло произнес он. Его сильное, мускулистое тело казалось напряженным и даже подрагивающим, будто он старался сдерживаться. Кариф стал отстраняться от нее. И внезапно Жасмин расхотелось расставаться с теплом его рук. Ведь она так давно живет одна! Подавшись вперед, она поцеловала его в губы. Поцелуй был кратким. Только для того, чтобы почувствовать жесткость его губ, его мужскую власть и силу. Кариф ошеломленно посмотрел на нее. Она слышала его резкое, прерывистое дыхание, когда он взял ее за плечи. Затем, простонав, Кариф снова уложил ее на подушки. Тлеющие угли превратились в пожарище. Он поцеловал ее, страстно и жадно. Его поцелуй был ненасытным. Безжалостным. Он целовал ее так, будто половину жизни голодал, ожидая ее появления. Его жаркий, требовательный поцелуй иссушал ее, распространяя искры желания по ее телу. Грудь Жасмин налилась, соски напряглись от невыносимого вожделения. Сколько ночей она мечтала об этом? О том, чтобы ощутить прикосновение его рук, оказаться в его постели. Она наверняка спит. Иначе и быть не может. И она взмолилась, чтобы никогда не просыпаться. Его большие руки гладили ее мягкий живот. Сквозь окна проникал яркий солнечный свет. Кариф разомкнул ее губы, и его язык скользнул ей в рот. Тихий стон сорвался с ее губ. Она обняла его руками за шею, чтобы прильнуть к нему. Их языки переплетались, вступая в противоборство. Его губы обрушивались на губы Жасмин — или все было наоборот? Она уже перестала понимать. Ни один из них больше не мог сдерживать накопившееся за тринадцать лет желание. То, что происходило сейчас, было лучше, чем в шестнадцать лет. Теперь, в двадцать девять, Жасмин знала, насколько ценен огонь их вожделения. Она запустила руки под его рубашку и почувствовала жар его тела, тугие мускулы и упругий живот. Ощутила мягкие волоски между его напрягшимися сосками. Глотнув воздух, Кариф отпрянул назад, схватив ее за запястья. — Сегодня ты моя. Чего бы это ни стоило, — низко и решительно произнес он. — Я заставлю тебя забыть о других мужчинах. Их взгляды встретились на мгновение, которое показалось им вечностью. Жасмин сглотнула. — Нет других мужчин, — прошептала она. — Только ты. Как я могу отдаться другому, если я по-прежнему твоя жена? Ее щеки запылали, она не могла смотреть в его глаза. Не насмехается ли он над ее трогательной преданностью? Не рассмеется ли? Потом она услышала, как он резко вздохнул: — Жасмин? Внезапно он запустил пальцы в ее спутанные волосы, прижавшись к ней телом. Его голубые глаза были темны и страстны, когда он откинул ее голову назад, открывая для поцелуев нежную шею. — Жасмин. Моя первая, — выдохнул он, — и моя единственная. У нее замерло сердце. Неужели он хочет сказать, что?… Нет! Это невозможно. Кариф — красивый, властный человек, король Кьюзи. Неужели он провел последние тринадцать лет, как и она, — в одинокой постели, с исстрадавшейся душой? Но, увидев горящий взгляд Карифа, она почувствовала, что он говорит правду. Он погладил ее по щеке, большим пальцем коснулся ее нижней губы. Дрожа, она закрыла глаза под его ласками. Этого просто не могло быть… Не могло… Обхватив ладонями ее подбородок, Кариф одарил ее неистовым поцелуем в губы. Поцелуй оказался настолько откровенным, что Жасмин будто возродилась в пламени безжалостного желания. Его руки скользнули под ее розовое платье, а затем он сорвал его с Жасмин. А еще через минуту она оказалась нагой и распростертой на кровати… Кариф приковал ее к месту горящим взглядом, неторопливо расстегивая свою разорванную белую рубашку. Сняв, он бросил ее на пол, туда же последовали черные туфли и брюки. Жасмин лежала на белых простынях и молча смотрела на него. Его загорелое тело было великолепно в слепящем солнечном свете, проникающем через окна. Он казался ей темным ангелом. Тени мерцали на его широкой груди, падая на линию черных волос в центре живота. Он опустился поверх нее на колени, касаясь ногами ее ног и проводя большими руками по ее плоскому животу. Он едва касался ее кожи кончиками пальцев. Наклонившись, он поцеловал Жасмин в шею, затем в губы. Кариф целовал ее с почтением, которое иссушало ее душу. Ладонями он ласкал ее налившиеся, жаждущие прикосновений груди. Жасмин закрыла глаза, вся отдавшись ласке. Чего бы ей это ни стоило, она не хотела, чтобы он останавливался. Его пристальный взгляд проникал ей в душу. Под ним она теряла представление о месте и времени, о том, где его, а где ее тело. Они стали одним целым… ГЛАВА 6 Яркий солнечный свет пустыни золотил фигуру Жасмин. Как давно он желал эту женщину? Как давно испытывал жажду, как погибающий без воды человек? Как давно мечты о Жасмин Коури терзали его тело и душу? Его руки задрожали, когда он схватил ее за плечи, пытаясь сдерживаться и не ускорять развязку. Он не эгоистичный юнец, жаждущий поскорее получить удовольствие. Он продлит его. Он уже несколько раз доводил Жасмин до исступления, но ему по-прежнему мало. Он жаждет дать ей больше — заставить ее чувствовать сильнее. Он хочет заниматься с ней любовью весь день и всю ночь до тех пор, пока у нее хватит сил… — Жасмин, — прошептал он. Какая же она красавица! Он пристально смотрел в ее лицо. Самое красивое лицо единственно желанной женщины в его жизни. Опустив голову, Кариф поцеловал ее. Она изогнулась под ним, обняла его, притянула к себе. Он напрягся от сладостной агонии. «Жасмин…» Он беззвучно произнес ее имя, лаская ее обнаженное тело. Она принадлежит ему, только ему. У нее не было других любовников. Он — единственный мужчина, которому она принадлежала… Неизвестно, сколько прошло минут или часов, прежде чем Кариф наконец пришел в себя. Он обнаружил, что обнажен и лежит на кровати, по-прежнему прижимая к груди Жасмин. Его сердце все еще учащенно колотилось, когда он посмотрел на ее красивое, усталое лицо. Наклонив голову, он поцеловал ее в покрытый потом лоб. Ее ресницы задрожали и приподнялись, она молчаливо уставилась на него. Он слышал ее прерывистое дыхание. Мгновение Кариф держал ее в объятиях, пока они молчаливо смотрели друг на друга в розоватом свете сумерек. Затем он услышал стук в дверь, звук открываемой двери. — Ваше величество, простите, я помогал во время тяжелых родов, но теперь готов посмотреть… Ох! Личный доктор Карифа, верный нескольким поколениям семьи аль-Рамис, просунул голову в дверь, и на его лице отразился явный ужас. Щеки доктора запылали огнем, когда он попятился: — Хм, я подожду снаружи, когда вы будете готовы. А до тех пор пусть пациент остается в ваших… умелых руках. — Дверь за доктором закрылась. Кариф и Жасмин посмотрели друг на друга, по-прежнему лежа на кровати обнаженными. Поверх них, словно канат, лежала смятая простыня. К его удивлению, она расхохоталась: — Мы так неосторожны! Кариф не мог отвести взгляд от ее лица. Ее сверкающие глаза, белые зубы, звук ее смеха… — Он никогда не проговорится, — пообещал Кариф, но не сдержался и улыбнулся ей. Никогда прежде он не слышал ничего более красивого, чем ее смех. Он не думал, что услышит его снова. * * * Спустя несколько часов, после того как доктор наложил на голову Жасмин два шва, перевязал ее раны и пожелал ей выздоровления, они несколько раз занимались любовью, а потом она заснула в объятиях Карифа. Или, скорее, Кариф держал ее в объятиях, пока она спала. За окном спальни занимался рассвет. В животе у Карифа заурчало. Пора завтракать. Его тело требовало пищи. Он только сейчас осознал, что не ел весь день. Кариф улыбнулся, смотря на спящую Жасмин, и нежно погладил ее по щеке. Ему было не до еды… Трудно поверить, но он опять хочет ее. Они почти не спали ночью, занимаясь любовью по меньшей мере четыре раза. Кариф закрыл глаза. Жасмин — его единственная любовница. Он крепче обнял ее. Затем в животе у него заурчало снова, на этот раз громче. Кариф вздохнул. Осторожно, чтобы не разбудить ее, он тихо оделся, а потом вышел. Когда она проснется, он удивит ее. Завтраком. Он прошел по коридору на кухню и включил газовую плиту. Сняв сковородки с крюков, Кариф приготовил яичницу с мясом, поджарил тосты, вымыл фрукты. Достав две тарелки из буфета, он поставил их на поднос. А потом, улыбнувшись, вышел в сад и сорвал распустившийся бутон с куста роз. Когда он вернулся, то обнаружил Жасмин на кухне. На ней была футболка, явно превышающая ее размер. — Я не могла тебя найти, — обвиняющим тоном сказала она. Наклонившись вперед, он закрепил розу в ее волосах и поцеловал в щеку: — Я проголодался. Она улыбнулась, выглядя сказочной принцессой в этой мешковатой футболке и с розой в спутанных волосах. — Ты ужасно-ужасно проголодался, — тихо сказала она. Одарив ее чувственной усмешкой, Кариф выгнул темную бровь: — Это из-за тебя. Она нахмурилась, изучая его взгляд. Затем, вздохнув, посмотрела на поднос и спросила: — Кто это приготовил? — Я. Она рассмеялась, оглядывая кухню, будто ожидая увидеть трех шеф-поваров, спрятавшихся за огромным холодильником. — Нет. В самом деле. Кто это приготовил? — У меня здесь нет постоянного штата прислуги, Жасмин, — произнес Кариф. — Я говорил тебе, что не люблю обременять людей. Она скептически посмотрела на него, наморщив нос. — Ты хочешь сказать, — она указала на чистый сияющий пол, — ты сам моешь полы? — Я человек независимый, но не сумасшедший, — расхохотался Кариф. — Конечно, у меня есть домработница, а также садовники, ветеринары и работники на конюшне. Но они живут в собственных коттеджах на краю моего поместья. В доме я один. Мне так нравится. Пойдем во дворик. — Взяв две чашки дымящегося турецкого кофе, он поставил их на поднос рядом с тарелками с завтраком. Удерживая плечом дверь патио открытой, Кариф нес поднос в одной руке. — Можем посмотреть, как встает солнце. Она последовала за ним на деревянную террасу, примыкающую к кухне. Подойдя к перилам, Жасмин посмотрела на бескрайнюю пустыню. — Ты говорил, что однажды захочешь построить здесь дом, — прошептала Жасмин. — Но я и представить не могла, что он будет таким красивым. Поставив поднос на стол, Кариф взглянул на ее изящный силуэт на фоне желтых песков пустыни, которая под лучами солнца меняла свой цвет на сияюще-розовый. — В самом деле, красиво, — тихо ответил он. — Должно быть, тебе было трудно смириться с прошлым, — прошептала Жасмин. Он ощутил тупую пульсирующую боль в затылке. — Да. Он на краткое время забыл о королевском дворце и бесконечных обязанностях. Забыл о том, что через несколько дней он официально, раз и навсегда, откажется от права обычного гражданина на любые эгоистичные желания. Он станет королем, навсегда принеся себя в жертву ради благополучия своего народа. Кариф глубоко вздохнул. Но, по крайней мере, сегодня он дома. И он свободен. Кариф посмотрел на Жасмин. Она была невероятно хороша в этой старой футболке, которая едва прикрывает бедра. Сегодня она принадлежит ему. — Здесь мы можем забыть о том, что ты король, — тихо сказала она и повернулась, наблюдая, как розовое солнце медленно поднимается над фиолетовыми горами. — И я могу забыть о том, что скоро выйду замуж. Взяв две чашки с дымящимся кофе, он прошел через террасу и встал рядом с ней. Протянув ей чашку, обнял ее и прижал спиной к своей груди. И так они молча пили кофе и наблюдали, как над пустыней встает солнце, наполняя землю теплом и окрашивая ее в золотистый цвет. Жасмин оглянулась на него и внезапно смущенно рассмеялась: — Ты сказал, что тебе нравится быть здесь одному. Хочешь, чтобы я ушла? Он лишь крепче прижал ее к груди: — Нет. Я хочу, чтобы ты осталась. «Жасмин не нарушает моего уединения, — понял он. — Она его украшает». Кариф обнимал единственного человека на земле, рядом с которым он хотел бы находиться. Всю жизнь. Но долго это не продлится. Кариф это понимал. Через несколько дней они вернутся в город. Кариф снова приступит к королевским обязанностям; Жасмин станет женой другого человека. Волшебство закончится. Но, пристально смотря на оранжевые солнечные лучи, которые теперь протянулись через ясный синий небосвод, Кариф убедил себя, что время у них есть. У них осталось несколько дней. И несомненно, в этом волшебном месте оставшиеся дни могут длиться вечность. Два дня спустя Жасмин плавала в бассейне, когда Кариф неожиданно вынырнул рядом с ней. — Доброе утро! — Вода стекала по его загорелой груди. — Почему ты так рано поднялась? — прошептал он, уткнувшись носом в ее шею. — Ты должна была остаться в постели. Посмотрев вниз, Жасмин увидела, что он обнажен и уже возбужден. — Рано? — поддразнила она его, хватая его за плечи. — Уже полдень! — Из-за тебя я не спал до рассвета, — пробурчал Кариф, а затем все разговоры прекратились, так как он поцеловал ее. Несколько минут спустя, по-прежнему целуясь, они вылезли из бассейна, прошли в патио, и Кариф положил Жасмин на диван с подушками. Там он стянул с нее бикини и занялся неторопливой любовью на открытом воздухе, под жарким солнцем пустыни. Позже Жасмин, должно быть, заснула в его объятиях, потому что, открыв глаза, обнаружила, что солнце уже в зените. Она не могла понять, во сне ли это происходит или наяву. Как ей определить, спит ли она, когда все, о чем она мечтала в самых своих заветных мечтах, становится реальностью, которую она ощущает наяву? Дни, проведенные в доме Карифа, были наполнены смехом, нежностью и страстью. Ее короткая остановка в его доме была настолько полна цветом и жизнью, что прошлые тринадцать лет казались всего лишь унылым, серым сном. Жаль, что она не может остаться здесь навсегда… Смотря на то, как солнечный свет отражается от бирюзовых вод бассейна, Жасмин постаралась отогнать эту мысль. У нее остался всего один день. И ей следует им насладиться. Завтра утром Кариф вернется в город. Он больше не может откладывать свои дипломатические обязанности; не может переносить королевский банкет, на который придут иностранные сановники, приехавшие на коронацию. Сегодня вечером мечте придет конец. «Перестань об этом думать, — попыталась она приказать себе. — Ты лишь разрушаешь драгоценные часы, которые у тебя остались». Но Жасмин не могла остановиться. Даже сегодня утром, лежа в постели в объятиях спящего Карифа, она от всей души сожалела, что не может остаться в его доме навсегда. В его постели. В его объятиях. Жаль, что она не сможет и дальше оставаться его женой. И теперь, лежа с ним на диванчике в патио, ей очень хотелось спросить его, есть ли какой-нибудь шанс на то, что они когда-то будут вместе? — Кариф? — прошептала она и умолкла. — Угу? — Он прижимался к ней лицом, его глаза были закрыты. Они по-прежнему лежали нагими под солнцем, лучи которого уже почти просушили его черные волосы. Она глубоко вздохнула: — Я… я тут подумала… Что-то выпало из кармана его небрежно брошенных на шезлонг брюк и теперь отливало зеленым светом. Изумрудное сердце! Крошечный изумруд в форме сердечка на золотой цепочке — подарок родителей на ее шестнадцатилетние. Он был на Жасмин в тот день, когда Кариф попросил ее стать его женой в лесочке позади школы верховой езды. Согласно древнему ритуалу Кьюзи, она была обязана вручить жениху некий символ — как залог верности. Поэтому Жасмин сняла с шеи кулон, положила его в ладонь Карифа и со слезами на глазах произнесла слова клятвы, которые связали их. И сейчас, спустя тринадцать лет, Кариф небрежно положил изумрудное сердце в карман своих брюк, ожидая момента, когда сможет с ней развестись. Уставившись на сверкающий на солнце изумруд, Жасмин с трудом моргнула — все ее мечты разрушились в один миг. Кариф поднял голову. — Что такое? — лениво спросил он, коснувшись рукой ее груди, потом вздохнул. — Не говори. Неужели тебе опять мало? — Он зевнул, но уже улыбался, протягивая к ней руки. — Ты вымотала меня, женщина. Жасмин закрыла глаза. Ей в самом деле опять было мало. Мало Карифа. Мало всего. И внезапно она решила не позволять ему прикасаться к ней. Он замер: — Жасмин? — Ничего, — прошептала она. — Просто я… — ее голос надломился, — счастлива . — Как и я. — Кариф внезапно крепче обнял ее. — Но тебе известно, что наше время заканчивается. Она открыла глаза. Уже? Она оказалась не готова услышать это. Ее взгляд упал на изумрудный кулончик, свисающий из кармана его брюк. Развод? Разлука? Она не готова! Еще нет! Страх придал ей ловкости. Жасмин вскочила на ноги: — Сегодня прекрасный день. Поедем кататься верхом? — Верхом? — удивленно повторил Кариф. — Да, на лошадях. Он нахмурился и потер затылок: — Но ведь ты ненавидишь ездить верхом! Вспоминает ли он об их поездке верхом в пустыню много лет назад? О том, как он обнаружил Жасмин лежащей на камнях, когда его конь по кличке Расул сбросил ее, испугавшись змеи. Кариф опустился тогда перед ней на колени, лицо ее было бледным, грязным. «Держись, Жасмин, — шептал он ей тогда, неся в пещеру. — Только держись…» Она сглотнула, отмахиваясь от воспоминания. — Я не испытываю ненависти к конным скачкам, — равнодушно сказала она. — Ты так сильно изменилась? — Давай устроим скачки, и ты увидишь. — Будешь бороться со мной? — Он рассмеялся. — Ты шутишь? — Испугался? — усмехнулась она в ответ. Кариф посерьезнел и поднялся на ноги. Стоя напротив нее нагим, в тени террасы, он обхватил ее лицо ладонями. — Ты не должна этого делать, Жасмин. — Нежный взгляд его голубых глаз, бесконечный, как небо пустыни, проникал в ее душу. — Ты ничего не должна доказывать. — Я знаю. — Жасмин чувствовала, как ее сердце разбивается от желания быть его женой. Не только сегодня, а всегда. Резко вздохнув, она заставила себя отстраниться от него: — Вперед, на конюшню! «Я просто наслаждаюсь последним днем, — клялась себе Жасмин. — Я навсегда сохраню воспоминание о нем в своем сердце…» Надев нижнее белье и длинное белое ажурное платье, Жасмин быстро расчесала волосы и выскочила из дома. Несколько минут спустя, когда на конюшне появился Кариф, одетый в черные брюки и белую рубашку, она уже сидела в седле. Когда он увидел, какую лошадь она выбрала, то замер на месте: — Только не это! — Я хочу только ее, — упрямо ответила Жасмин. Кариф свирепо воззрился на тощего старого конюха, который помогал Жасмин усесться в седло. — Она сама выбрала Бару, ваше величество, — сказал он на древнем диалекте Кайса. — Вы сказали, что она может выбрать любого коня. Вы сказали, чтобы я подчинялся ее воле. Оказавшись в безвыходном положении, Кариф хмуро посмотрел на обоих. Жасмин просияла. Она намерена показать им обоим, как сильно изменилась за прошедшие тринадцать лет. Она сильная, независимая! Ему не следует ее защищать, как когда-то, и она докажет ему это. Кариф шагнул в ее сторону, взглянув вверх: — Не эту кобылу, Жасмин. Бара очень своенравна. Ты видела, как она стала причиной автомобильной аварии. — Она сделала это не нарочно. — Жасмин с сочувствием погладила шею лошади. — Бара просто хотела свободы. — Жасмин… — Ты уже проиграл гонку, — сказала она и легко пришпорила лошадь, которая рванула вперед из конюшни. Карифу оставалось только выругаться. Он догнал Жасмин пять минут спустя, на равнине, когда она придержала кобылу. — Ты действительно прекрасная наездница, — неохотно признал он. — Где ты училась? Она сладко ему улыбнулась: — В Нью-Йорке. Жасмин брала уроки и в свободное время каталась в Центральном парке. Она выучилась верховой езде в английском стиле, западном стиле и даже без седла, как ездили жители Кьюзи. Она надеялась, что это прекратит ее ночные кошмары, в которых она постоянно падала с лошади на землю и просыпалась с криком и привкусом крови во рту. Но кошмары не закончились. Зато она научилась управлять лошадью. Какое наслаждение — ехать верхом рядом с Карифом, на равных! Особенно в такой красивой местности. «Кайс действительно уединенный и дикий край», — подумала она, оглядываясь вокруг. Кому-то Кайс мог показаться слишком унылым, но Жасмин чувствовала здесь свободу. Она больше не окружена небоскребами, закрывающими солнце. Здесь, куда ни посмотри, везде виден горизонт. Торжество свободы. — Поехали, — игриво сказала она, натягивая поводья и разворачивая лошадь в другом направлении. Она понятия не имела, куда направляется, да ей и не хотелось об этом знать. — По моей команде… Приготовились… Вперед! Лошадь Жасмин пустилась в галоп, Кариф последовал за ней. Жасмин была впереди примерно три секунды, когда Кариф пронесся мимо нее. Она скакала за ним, решительно пригнувшись к шее Бары. Однако Кариф сидел в седле с детства, у него был более мощный и быстрый конь; да и десять лет скромной практики Жасмин не могли сравниться с его великолепным навыком бесстрашного наездника. Резко повернувшись кругом, он остановил коня впереди нее и усмехнулся: — Я победил! — Да, — вздохнула она. — Ты победил. — И поэтому я возьму приз. — Подъехав ближе, он наклонился и поцеловал ее, сидя в седле. Это был страстный, требовательный поцелуй, после которого Жасмин захотелось продолжения… Здесь, в пустыне, солнце уничтожало любую ложь. Смотря на его красивое, сильное, надменное лицо, Жасмин внезапно все отчетливо поняла. Она любит его. Она всегда его любила и будет любить всегда. Улыбаясь, Кариф протянул руку и погладил ее по щеке. — Ты целуешься так же, как и ездишь верхом. Игриво, — одобрительно пробормотал он и пристально посмотрел на нее. — Жасмин, ты должна знать, что я… Затем его взгляд внезапно сфокусировался на чем-то позади нее. — Что такое? — прошептала она. Стиснув зубы, он кивнул: — Дом, в котором ты будешь жить. Дом Хаджара. Жасмин повернулась в седле и ахнула. Далеко на горизонте она увидела огромный, устрашающий особняк — замок из красного камня с развевающимися на башнях красными флагами. Она в ужасе сморгнула. — Его там нет, — тихо сказал Кариф. — Их всех нет дома. — А где они? — прошептала она. — Куда они уехали? Кариф выдохнул сквозь стиснутые зубы. — Не будь такой, как эти тучи, — произнес он. — Видишь их? Тучи, предвещающие бурю в пустыне, были предметом страшных сказок, которые рассказывали детям Кьюзи. Небо в самом деле темнело и становилось серо-коричневым; но она лишь мельком глянула на тучи. Красный замок Умара подавлял здесь все. Сравнив это ужасающее здание с простым домом Карифа в оазисе, она захотела расплакаться. — Жасмин, мы должны возвращаться, — тихо сказал Кариф. — Потом нам нужно поговорить. Она видела, как Кариф уже запустил руку в карман. Жасмин затаила дыхание. В любое мгновение он может достать изумрудное сердечко. Ему необходимо лишь вручить его ей и произнести несколько роковых слов, которые навсегда разделят их… Ирония судьбы. В тот самый час, когда она поняла, что любит Карифа, он с ней разведется. Она выйдет замуж за Умара и станет его трофеем, женой, запертой в этом чудовищном красном замке и в других огромных особняках по всему миру. Она станет респектабельной дамой, обретет семью. Однако получит это, продав душу. Кариф прищурился, снова пристально глядя на горизонт: — Мы должны торопиться. Поехали! Тихо присвистнув, он развернул коня и пустил его в галоп, ожидая, что Жасмин последует за ним. Она мгновение смотрела ему вслед. — Нет, — прошептала она. — Я не поеду. Она развернула лошадь в противоположном направлении. Резко крикнув кобыле в ухо, Жасмин наклонилась вперед, с силой ее пришпорив. Фыркнув, кобыла рванула вперед. — Жасмин! — крикнул позади нее Кариф. — Что ты делаешь? Вернись! Но она даже не оглянулась. Любовь жгла ее душу, словно кислота. Крепче прижав колени к туловищу лошади, Жасмин сильнее наклонилась вперед и поскакала к красному каньону. Она скакала, чтобы выжить. ГЛАВА 7 Кариф ахнул, когда увидел, как лошадь Жасмин перескочила через куст можжевельника и понеслась по зарослям полыни. Когда-то она боялась лошадей. Теперь же держится в седле грациозно и непринужденно, как и положено уроженке Кьюзи. Но… Он в ужасе уставился на облако пыли, несущееся по пустыне, которое оставляли копыта ее лошади. Жасмин не знала норова своей кобылы так, как его знал Кариф. Была причина, по которой Бару не отправили на Кубок Кайса, который должен был состояться через два дня. В прошлом году она выбросила из седла жокея. Зловредная кобыла больше всего любила сбрасывать седоков. Внезапно он представил себе Жасмин лежащей на скале в крови, выброшенной из седла. Именно такой он нашел ее тринадцать лет назад… — Жасмин! Остановись! Он увидел, что она сильнее пришпорила лошадь, которая набрала еще большую скорость. Карифа охватил страх, когда он снова оглянулся на дальний горизонт и увидел коричневые облака, движущиеся по небу слишком быстро. Через несколько секунд начнется буря, которая опустошит все на своем пути. Кариф вздрогнул и пришпорил коня. Его верный конь рванул вперед, но Жасмин была уже далеко впереди. Тучи стали закрывать весь небосклон над пустыней. Становилось темно. Держа поводья одной рукой, Кариф засунул другую руку в карман и обнаружил, что его мобильный телефон выпал во время скачки. Но в кармане по-прежнему лежало изумрудное сердечко Жасмин. Он прищурился, увидев, что она гонит лошадь к каньону. До наступления бури им никто не придет на помощь. Он спасет ее сам! Напрягшись в седле, Кариф наклонился вперед, заставляя коня скакать быстрее. В этих каньонах прошла его юность. Он снова превратился в беспечного наездника, который не боится ничего, кроме… Он боится потерять Жасмин. Мчась мимо возвышающихся красных скал каньона, его конь поднимал копытами песок. Через несколько минут Кариф догнал Жасмин. Она оглянулась, что-то закричала и пришпорила лошадь. Но Карифу была дорога каждая секунда. Он уже протянул руку, чтобы сбросить Жасмин с седла… Однако его рука схватила лишь воздух — Жасмин резко развернула лошадь на запад, через ущелье, которое вело к выходу из каньона. — Нет! — закричал он. — Буря! Но его слова потонули в сильном порыве ветра и стуке копыт, когда кобыла стала резво подниматься вверх по ущелью. Кариф скорее чувствовал, нежели слышал, как приближается буря. Темные тучи собрались на небе, придавая ему угрожающий, темно-серый цвет. Скалы из красных превратились в черные. Проклиная Жасмин и себя, он повернул коня за ней. Она скакала быстро, но Кариф оказался проворнее. Впервые за тринадцать лет он снова стал Карифом аль-Рамисом — сумасбродным наездником, которого никто и ничто не остановит… Он скорее умрет, чем проиграет эту гонку! — Песчаная буря! — заорал Кариф, стараясь перекричать вой ветра. Оказавшись на вершине плато, Жасмин резко обернулась. Но в тот же самый момент Кариф увидел, как кобыла поскользнулась и намеренно, почти играючи, сбросила своего седока. Ужасное мгновение, пока Жасмин парила в воздухе, показалось Карифу бесконечным… Фыркнув, кобыла изящно отпрыгнула в сторону, а затем поскакала обратно — туда, где ее ждала родная конюшня и овес. Жасмин упала на пыльные камни. Сердце Карифа едва не выскочило из груди. Он соскочил с коня, бросился к Жасмин. — Жасмин? — прошептал он, прикасаясь к ее лицу. — Жасмин! Случилось чудо, и она, живая, закашляла. Ее красивые, обрамленные темными ресницами глаза уставились на него. Жасмин сглотнула и попыталась что-то сказать. — Не разговаривай, — приказал Кариф. Он взял ее на руки и крепко прижал к себе. Как ему удалось прожить без нее столько лет? Почему он, зная, что она жива, не искал ее по всему свету? Он услышал отдаленный скрежет песка и раскат грома, завывание ветра. — Я должен унести тебя отсюда. — Он свистнул своему коню. — У нас мало времени. Кариф огляделся. Безопасная часть каньона была слишком далеко от них — им ни за что туда не добраться! Жасмин проследила за его взглядом и мгновенно побледнела, увидев темную завесу туч. — Я думала… — Ее голос надломился. — Я думала, ты шутишь. Она выросла в Кьюзи и знала, что может натворить песчаная буря. Кариф мрачно тряхнул головой. — Мы должны найти укрытие. — Он посмотрел в ее глаза. — Ближайшее укрытие. Ее глаза цвета молочного шоколада тут же округлились от ужаса. — Нет, — ахнула она. — Не туда, Кариф! Он почувствовал первые песчинки, врезавшиеся ему в лицо. — Если я не отнесу тебя в безопасное место прямо сейчас, — мрачно произнес он, — мы погибнем. Жасмин покачала головой. Но он знал, что она видит, как быстро тьма застилает свет, чувствует, как хлещет по лицу песок. Если они не найдут убежище, скоро им придется дышать песком. Он будет рвать их кожу, а затем погребет заживо… — Нет! — закричала она, колотя руками и ногами, пока Кариф, держа ее одной рукой, усаживался вместе с ней в седло. — Я не могу туда возвращаться! — А я не могу оставить тебя умирать, — прорычал он, направляя коня к ближайшему утесу. — Я и так умерла, давным-давно… — На ее глаза навернулись слезы, она уставилась на темное, неровное ущелье в красной скале. — Я умерла в той пещере… Боль, которую он услышал в ее голосе, была невыносима. Жасмин Коури. Когда-то она была его судьбой. Когда-то она была для него всем… Но вот его взгляд ожесточился. — Я не позволю тебе умереть! Жасмин повернулась в седле, обхватила его руками за шею и умоляющим взором посмотрела в его лицо. — Пожалуйста, — прошептала она, ее глаза блестели от слез. — Если ты когда-нибудь меня любил, не отвози меня туда ! Он посмотрел в ее красивое лицо, и его сердце замерло. Если он когда-нибудь любил ее? Кариф любил ее больше, чем мужчине следует любить женщину! Больше, чем должен любить человек то, что может потерять! И, глядя на Жасмин теперь, он был готов пожертвовать всем, даже собственной жизнью, лишь бы она перестала плакать. А затем его взгляд упал на каплю крови на бледной коже ее щеки. Из его горла вырвался стон. Он готов пожертвовать своей жизнью, но не жизнью Жасмин. Не ее жизнью . Игнорируя ее плач, он мрачно подстегнул вороного коня и направил его вдоль плато в направлении красной скалы. Плач Жасмин смешивался с завываниями ветра. Кариф чувствовал, как песок начинает впиваться в кожу. Он прижимал ее к груди, защищая собственным телом, направляясь туда, где ему больше никогда не хотелось оказаться. Туда, где тринадцать лет назад они оба потеряли свое счастье. Конь пустился в галоп. Жасмин чувствовала спиной разгоряченную грудь Карифа, его сильные руки, защищающие ее от песка, который начал кружить вокруг них в смертоносном танце. Завывание ветра становилось все громче. Темные волосы Жасмин неистово метались вокруг ее лица. Она закрыла глаза, борясь с усиливающимся чувством страха. Он везет ее в пещеру! В то место, которое приходило к ней все эти годы в ее жутких ночных кошмарах. — Мы сделаем это, — резко сказал Кариф, словно успех зависел лишь от силы его желания. Они вовремя добрались до пещеры. Кариф снял Жасмин с коня, и они прошли в темноте немного вперед. Спотыкаясь, она увидела огромную волну ветра и песка, пронесшуюся мимо входа в пещеру, и оба закашляли от пыли. Попятившись назад, Жасмин уставилась позади себя невидящим взглядом. Она увидела то место, где когда-то потеряла ребенка… Ее охватила боль, на нее обрушилось страдание, такое же разрушительное, как стена песка снаружи, сокрушительно раздавив ее душу. Пока Кариф поворачивался, чтобы успокоить коня и привязать поводья к ближайшей скале, дрожащие ноги Жасмин отказались ее слушаться. Она упала у стены из красного камня, поползла вниз по земле, не в состоянии смотреть туда, где едва не умерла. Вернее, где она действительно умерла… Кариф в это время успокаивал коня, шепотом разговаривая с ним на древнем языке Кьюзи, а затем снял с него торбу. Он напоил коня, дал поесть, быстрыми движениями почистил его. Жасмин пристально смотрела на него. Кариф всегда заботился о тех, кого любит. Каким бы замечательным отцом он стал! Однако у них никогда не будет детей… Ни дня не проходило после того случая, чтобы Жасмин не думала о ребенке, которого потеряла во время скачки, не зная, что беременна. Сейчас их ребенку было бы двенадцать… Это был бы мальчик с голубыми, как у отца, глазами? Или девочка с пухлыми щечками и милой улыбкой? Когда Кариф развел огонь в костровой яме, где кочевниками были оставлены дрова, Жамсин уже не сдержала рыдания. — Прости, — прошептала она, подняв глаза, и слезы потекли по ее щекам. — Я виновата в том, что потеряла нашего ребенка… Она услышала, как он резко вздохнул. Усевшись у стены пещеры, он поднял ее и усадил себе на колени, прижимая к груди так нежно, как ребенка. — Ты ни в чем не виновата. Ни в чем, — тихо сказал он. — Я единственный, кого следует осуждать… Его голос надломился, когда небольшое пламя костра осветило глубину пещеры, отбрасывая красные тени. Жасмин подняла на него глаза. При свете костра черты его лица казались расплывчатыми… Она сморгнула — боль в его взгляде была ей невыносима. Жасмин слышала рев ветра и резкий скрежет песка, ударяющегося о камни. Машинально протянув руку, она погладила темноволосую, склоненную к ней голову. — Ты нарушил обещание, Кариф, — хрипло произнесла она. — Ты привел в пещеру доктора, хотя обещал никому не рассказывать. Хотя мы оба знали, что уже слишком поздно… — Ты умирала, Жасмин! — Он сурово взглянул на нее. — Я свалял дурака, что дал тебе такое обещание, и решил, будто смогу сам о тебе позаботиться. Я был дураком, решив, что нас спасет любовь. — Но, когда я потеряла твоего ребенка и способность снова забеременеть, — уныло сказала Жасмин, — ты не мог дождаться, чтобы поскорее уехать от меня. Внезапно Кариф крепче сжал ее плечи. Темная ярость в его взгляде напугала ее. — Я уехал, чтобы умереть, — выдавил он. Прохрипев и прерывисто вздохнув, Кариф отпустил ее. — Я так подвел тебя! И не мог перенести горя в твоих глазах. Я отправился в пустыню, чтобы умереть… Его слова эхом отозвались в темной пещере. Он пытался умереть — сильный, властный, бесстрашный юноша, которого она любила? Король варваров, которого она когда-то считала несокрушимым? — Нет, — сказала она. — Ты не мог! — Да, я не смог сделать и этого… Изумленная Жасмин подняла глаза на его красивое лицо, наполовину скрытое в тени: — Но… ты не виноват. — Именно я оседлал для тебя Расула! Именно я дразнил тебя, когда ты забиралась ему на спину! Я так хотел устроить с тобой скачки! — Он горько рассмеялся. — Думал, что смогу позаботиться о тебе. — Кариф, — всхлипнула она. — Прекрати! Но он ее словно не слышал. — После несчастного случая я позволил тебе находиться в этой пещере несколько дней, раненой, без доктора. Ты едва не умерла… — Я пыталась защитить свою семью от позора… — А я слишком поздно привел доктора и даже не удосужился позвать его помощника. — Он горько рассмеялся. — Позже, уехав в пустыню, я убедил тебя, что без меня ты станешь счастливее. О тебе позаботится твоя семья. Я и не подозревал, что разразится скандал и тебя отправят в изгнание. Ты уже три года находилась в Нью-Йорке, когда я узнал, что ты уехала из Кьюзи! — Он наклонился вперед, стиснув зубы. Его глаза были темны в мерцающем пламени костра. — Но я заставил его заплатить за то, что он тебе сделал! Ее полные розовые губы задрожали. — Кто? — Марван. Когда я узнал, что это он распустил слухи, я лишил его всего, что он имел, и выслал из страны. Жасмин поспешно и прерывисто вздохнула. — Спасибо, — прошептала она. — Тебе известно, что он меня шантажировал? — Что?! — Когда я возвращалась отсюда домой, он угрожал, что расскажет всем о том, что я… потеряла ребенка. Он заявил, что скажет, будто я намеренно так поступила, чтобы избавиться от плода. Что у меня бесчисленное количество любовников, и я даже не знаю, кто отец этого ребенка. Марван заявил, что погубит меня. — Она глубоко вздохнула, заставляя себя посмотреть в глаза Карифа. — Он требовал, чтобы я стала его… любовницей… Кариф глотнул воздух: — Что?! — Он боялся тебя, — тихо произнесла Жасмин, вытирая глаза. — Но он не боялся меня. Когда я ему отказала, он исполнил свою угрозу. Разразился скандал, моего отца выгнали с работы во дворце. Его враги получили необходимое им оружие. Они говорили, что, если мой отец не в состоянии контролировать членов своей семьи, как он может быть советником короля? Поэтому все, что произошло, случилось по моей вине. — Она глубоко и прерывисто вздохнула. — Я во всем виновата… Жасмин посмотрела на Карифа и не узнала его. На лице мужчины была написана такая ярость, какую она не видела прежде. Жасмин не на шутку испугалась. — Я убью его, — выдавил Кариф. Сжимая руки, он поднялся на ноги. — Где бы этот человек ни прятался, я заставлю его страдать так, как он и вообразить не может… — Нет, — ахнула она, хватая его за руку. — Прошу тебя! Все кончено. — Она прижала его руку к своему лбу, закрывая глаза. — Пожалуйста, я просто хочу забыть. Его рука напряглась, затем расслабилась. Кариф опустился рядом с ней на колени и взял ее руки в свои ладони. — К тому времени, когда я тебя разыскал, ты жила в Америке… Было уже поздно что-либо делать, кроме как посылать деньги в Нью-Йорк, — резко произнес Кариф. — Но с тех пор каждый день я старался найти прощение. — Он отвернулся. — А теперь я знаю, что никогда его не получу… — Кариф, — прошептала она, — ты не виноват. Это было… Это было… — Коснувшись рукой его плеча, она уставилась на гладкую каменную стену пещеры. — Это был несчастный случай. Он неторопливо выпрямил спину. — Что ты сказала? — Несчастный случай. — Она смотрела на Карифа, и ему показалось, что солнце пробилось сквозь темные тучи, принеся свет и покой. Слезы текли по ее щекам, когда она выдохнула: — У меня был маленький срок беременности. Мы не знали… В этом несчастном случае не виноват никто. Мы никогда не забудем о том, что у нас мог быть ребенок. Но мы должны простить самих себя. Ты не виноват. Он заговорил, и его голос был наполнен страданием: — Жаль, что я не могу в это поверить. — Он взглянул вниз, на ее руки: — Ты дрожишь… Замерзла? Жасмин действительно дрожала, но не от холода. Поднявшись на ноги, он пересек пещеру. Порывшись в поклаже, нашел красное тканое одеяло и расстелил его у костра. Жасмин наблюдала за его лицом в отблесках пламени. Все эти годы она считала, что он обвиняет ее, — и он считал так же. За случившееся она заплатила тринадцатью годами изгнания. Он же заплатил чувством вины и отчаяния… И оба заплатили за все разлукой… — Вот, — сказал Кариф низким голосом. — Ты можешь отдохнуть здесь, в тепле. — Он отвернулся. Дрожа, Жасмин поднялась на ноги и медленно подошла к Карифу. Протянув руку, она коснулась его щеки и заставила взглянуть в ее сторону. — Это был несчастный случай, Кариф, — повторила она, пристально глядя в его глаза. — Ты не виноват! Он резко глотнул воздух. — Есть ли надежда, что ты простишь меня? — прошептал он, вглядываясь в ее глаза. Она погладила его по щеке. — Как я могу тебя осуждать? Ты был… всегда был… моей единственной любовью . — Ее голос надломился. — Моим самым дорогим другом. Она услышала, как он прерывисто вздохнул, почувствовала, как бьется его сердце. Его тело было разгоряченным. От него пахло мускусом, солнцем и песком… Наклонив голову, Кариф поцеловал ее. Здесь, в пещере, скрывшись от внешнего мира и песчаной бури, он целовал ее так, будто никого, кроме нее, для него не существовало. Он прижал Жасмин к гладкой стене из красного камня, и она жадно поцеловала его. Они слышали, как воет ветер снаружи и хлещет о камни песок, как заржал конь. Небольшой костер отбрасывал мерцающие тени на гладкие красные камни пещеры. Они в безопасности. Они в тепле. Они вместе. Кариф осторожно опустил Жасмин на одеяло, затем снял свою рубашку, брюки и туфли. Она с восхищением смотрела на его обнаженное тело. Пламя костра откидывало тени на его загорелое мускулистое тело. Опустившись перед ней на колени на одеяло, он неторопливо снял с нее трусики. Затем, лукаво улыбнувшись, бросил их в огонь. — Что? — Жасмин уставилась на кусок белого хлопка, который горел вместе с дровами. — Зачем ты это сделал? Кариф выгнул темную бровь и одарил ее порочным взглядом. — Нам нужно топливо для костра, — прошептал он. Но всепоглощающий костер уже пылал внутри Жасмин. Он усадил ее себе на колени, поднял юбку платья. А затем прикоснулся к ее обнаженному телу, наклонился и поцеловал ее. Жар. Страсть. Жасмин сгорала, превращаясь в пламя и пепел… — Сними с меня платье, — прошептала она. — Сними его. — Ты, — одобрительно произнес Кариф, касаясь руками ее груди, покрывая легкими поцелуями нежную шею, — искусительница. Рывком он снял с нее платье и отбросил его. Жасмин сидела у него на коленях, обхватив его ногами за торс. В пламени костра она наблюдала за тем, как сплетаются их тела. Когда Кариф задвигался под ней, ее постанывания скоро переросли в крики… Напряжение и наслаждение разрывали ее тело. «Я люблю тебя… Я всегда буду тебя любить». Но Жасмин не произнесла этих слов вслух. Она знала, что они ничего не изменят. ГЛАВА 8 Кариф на мгновение замер, решив, что причинил Жасмин боль. Она простонала, покачнулась и крепче сжала ноги вокруг его торса, когда он вошел в нее. Он затаил дыхание, когда ее полные груди коснулись его груди. Затем снова прижал к себе, овладевая ею с такой силой, на которую только был способен. Пламя костра отбрасывало тени на ее красивое лицо, полные и припухшие губы, длинные темные ресницы крепко зажмуренных от удовольствия глаз. Жасмин… Какая красота и безграничная чувственность. Она раскачивалась с порочным изяществом райской девы. Бусинки пота, как жемчуг, выступили на ее белой лебединой шее, когда, ахнув, она откинулась назад. Облако темных блестящих волос ниспадало на ее спину, раскачиваясь вперед-назад, пока она, с закрытыми глазами, прерывисто дышала. Приблизив ее голову к своей, Кариф поцеловал ее. Она ахнула, хватая его за плечи и впиваясь ногтями в его плоть, демонстрируя повадку женщины-собственницы… Кариф упал на красное одеяло, прижимая Жасмин к себе. Он не знал, когда пришел в себя. Она по-прежнему спала в его объятиях. Оба были обнажены. Костер затухал. Становилось холоднее, вокруг них сгущался ночной мрак. Кариф почувствовал, как Жасмин дрожит. Он посмотрел в ее лицо. Она спала, прижимаясь щекой к его груди — сама красота, с черными волосами и розовыми губами совершенной формы, с бледной кожей и легким румянцем на щеках. Кариф столько раз занимался с ней любовью, но не чувствовал себя пресыщенным! И начинал опасаться, что ему всегда будет ее мало… Он не желает с ней разводиться! Молча Кариф высвободился из-под ее тела и поднялся на ноги. Пройдя через пещеру, он достал из торбы второе одеяло. Растянувшись рядом с Жасмин, накрыл их обоих одеялом, обнимая ее. Он знал, что даже во сне не позволит ей уйти. Кариф смотрел на спящую Жасмин. Он хотел, чтобы она была рядом с ним каждую ночь. В его постели. За его столом. В его объятиях. Чтобы она очаровывала всех своей красотой, а танцевала только с ним. С такой красотой и нежной грацией Жасмин была бы идеальной королевой. Но… Он стиснул зубы, следя, как затухает костер. Несмотря ни на что, он обязан с ней развестись. Ему следует произвести на свет кровного наследника. Семья аль-Рамис правит Кьюзи тысячу лет. Его кузен Завиан отрекся от трона, когда узнал, что его воспитывали как приемного сына вместо умершего ребенка семьи аль-Рамис. Кровное родство превыше всего. Оно давало мужчинам аль-Рамис право на престол. Не только право, но и обязательство продолжить династию. А Жасмин никогда не сможет родить ему наследника… У Карифа сдавило горло. Он отвернулся, уставившись на камни, на красные стены пещеры, освещаемые лишь затухающим пламенем костра. Снаружи слышались удары песка о скалы, ветер завывал, словно от ярости, медленно стихая. И Кариф погрузился в беспокойный сон, крепко обнимая Жасмин. — Кариф? — Ее обнаженное тело пошевелилось в его объятиях. — Ты проснулся? Ее голос был похож на сон, полный сладостной теплоты и умиротворения. Он неторопливо открыл глаза. У входа в пещеру, где образовались новые песчаные заносы, он увидел сероватый свет, взбирающийся на западные горы. Ветер стих. В пустыне наступило спокойствие. Он слышал жалобные крики утренних птиц, ржание голодного жеребца. Наступило утро. Буря закончилась. Их время вышло. Он неохотно повернулся к Жасмин. Ее лицо было сродни прохладной воде, бальзаму для его души. Карие глаза были спокойны и безмятежны. Но при виде нее его душевная боль лишь усилилась. Он не желал ее отпускать! — Едва занялся рассвет, — тихо солгал он и крепче обнял ее. — Поспи еще. На мгновение она прилегла рядом с ним, и в прохладной и темной пещере наступило молчание. Затем она поерзала в его объятиях и подняла голову, чтобы посмотреть на него: — Думаешь, твои люди нас ищут? — Да, — сказал он. — Скоро они будут здесь. Он услышал, как она вздохнула, почувствовал, как отодвигается от него на одеяле. Когда Жасмин заговорила, ее голос был удивительно спокойным: — Значит, пришло время. — Время? — Чтобы ты развелся со мной. Он посмотрел на нее. Выражение ее лица стало каменным, в глазах больше не было безмятежности. Она мельком взглянула на его черные смятые брюки. — Я знаю, что ты взял изумрудное сердечко, — прошептала она. — Да, — сказал он и стиснул зубы. — Я привез его с собой. — Не можешь дождаться, когда избавишься от меня? — Я обещал тебя освободить… Она вздернула подбородок, стараясь выглядеть независимой и гордой, но лицо ее выражало лишь обиду. — Так освобождай! Кариф сжал кулаки. Жасмин была права. Пришла пора. Буря закончилась, и, вне сомнения, его люди обыскивают пустыню. Скоро их обнаружат, и Кариф вернется в Шафар. Обратно во дворец, к бесконечным обязанностям. Сегодня вечером он устраивает государственный банкет. Затем, завтра он поедет на скачки на Кубок Кайса и станет свидетелем свадьбы Жасмин Коури и Умара Хаджара. Наступил рассвет. Волшебство закончилось. — Кариф? — Жасмин посмотрела на него страдальческим взглядом. Он понял, что она чувствует то же самое, что и он. Она не желает разводиться. Осознание внезапно придало ему сил. Итак, он не отпустит ее. Еще рано. Он еще ею не насытился. — Нет, — проворчал он. — Я еще не готов произнести эти слова. — Но, Кариф, — выдохнула она, — ты знаешь, что должен! — Должен? — Он сел и выпрямил плечи, все его тело напряглось и, казалось, стало стальным. Он взирал на нее сверху вниз, будто эгоистичный, безжалостный и грубый средневековый султан. — Ничего я не должен ! — прорычал он, вздернув подбородок; его глаза заблестели, когда он взглянул на нее. — Я король Кьюзи. И до тех пор, пока я тебя не отпустил, ты принадлежишь мне. * * * «Ты принадлежишь мне». От его слов Жасмин задрожала. Она не могла с ним спорить. Она в самом деле принадлежала Карифу. Принадлежала всегда, телом и душой. Но он король Кьюзи. Он не может брать в невесты бесплодную женщину. А она не может открыто оставаться его любовницей. Разразится такой скандал, в сравнении с которым то, что было тринадцать лет назад, покажется пустяком. Жасмин закрыла глаза, прерывисто вздохнув. Она вернулась в Кьюзи для того, чтобы помочь своей семье, а не губить ее! И как она позволит себе оскорбить Умара после всего того, что он для нее сделал? Они должны развестись! Они обязаны расстаться. Иного пути нет. Если она уступит своему желанию быть с Карифом, если разрешит себе быть эгоистичной, то погубит всех, кого любит. Жасмин подняла глаза на Карифа. Команда его телохранителей наверняка разыскивает его — вне сомнения, они паникуют из-за того, что их король пропал во время песчаной бури. Неужели она слышит рокот вертолета вдалеке? «Нет, — в отчаянии сказала себе Жасмин. — Еще рано!» Но ей следует посмотреть правде в глаза. Их сладкое, украденное у судьбы время вышло. Отодвинувшись от теплого тела Карифа, она неуверенно поднялась на ноги. Трусики искать бесполезно — их поглотило пламя костра, но она надела белый хлопчатобумажный лифчик, который нашла в песке. — Зачем ты это делаешь? — произнес Кариф, снова улегшись на одеяло. — У нас еще несколько часов. Едва рассвело. — Жасмин не ответила. Кариф приподнялся на локте: — Жасмин? Она не оглянулась. Она боялась, что если оглянется и увидит его смертельно опасный, пристальный взгляд, то снова попадет под его чары и лишится способности делать то, что должна. Даже сейчас, пока она бросала ему вызов, ее тело дрожало — и самое отвратительное в том, что она бросала вызов собственным, самым потаенным желаниям. Она нашла белое платье, которое оказалось испачканным, с порванным кружевом. Смятое, оно лежало у камня. Казалось, прошло несколько тысячелетий с тех пор, как он снял его с нее. С тех пор произошло столько событий. Изменились миры. Она ощущала его пристальный взгляд, но не повернулась, чтобы посмотреть на него. Обнаженный Кариф легко вскочил на ноги. Как древний воин пустыни… Обняв Жасмин, он заставил ее повернуться к нему лицом и встретить его взгляд: — Что такое? Что произошло? — Спасибо тебе за эти прекрасные дни в пустыне, — прошептала она, чувствуя, как ее сердце разбивается и кровоточит в груди. — Я никогда их не забуду. — Наше время еще не вышло. Дрожа, Жасмин закрыла глаза. Ей легче говорить, когда она не смотрит в его красивое, мужественное лицо, не видит его чувственных губ и этих невероятно голубых глаз. При виде него ее сердце каждый раз умирает. — Все кончено, — прошептала она. — Нас больше нет. Она почувствовала, как он тряхнул ее, крепко, до боли сжал ее в объятиях: — Посмотри на меня! Она не могла открыть глаза. — Посмотри на меня! Вынужденная повиноваться, она открыла глаза. Его лицо потемнело от ярости. — Ты моя, Жасмин, до тех пор, пока я хочу тебя. У нее пересохло в горле. Как жаль, что это не может быть правдой, не может длиться вечно или хотя бы еще одну ночь! — Как? — хрипло ответила она. — Как я могу быть твоей, Кариф? Его глаза потемнели и остыли, стали похожи на ледяную бездну в холодном арктическом море. — Ты много лет назад связала свою судьбу со мной. — Кариф… — Ты не выйдешь за него замуж завтра. Еще слишком рано! Она страдальчески посмотрела на него: — Тогда что я, по-твоему, должна сделать? Бросить Умара у алтаря? Стать твоей любовницей? Погубить собственную семью? Он стиснул зубы: — Мы сохраним наши отношения в тайне… — Во дворце такое невозможно! — крикнула она. — Здесь в пустыне — может быть… Когда рядом твои преданные слуги, мы на короткое время скроемся от чужих глаз. Но тебе, как и мне, хорошо известно, что в королевском дворце секретов нет. О нас уже, вероятно, и так распускают слухи. Я уже причинила своей семье столько горя, а теперь еще и моя младшая сестра оказалась беременной… Как мои родители будут ходить по улице с поднятой головой, если я позволю себе стать твоей… шлюхой? — процедила она сквозь зубы. — Никто не посмеет так тебя называть! — прорычал он. — К тебе будут уважительно относиться, как к моей… к моей… — К кому? Как к твоей жене? Мы не можем оставаться женатыми. Ты знаешь, что не можем! Он сверкнул глазами: — Я могу сделать так, как пожелаю. Я король. Жасмин услышала слабый шум вертолета над пустыней, и на этот раз у нее не осталось сомнений. Тряхнув головой, она резко рассмеялась: — Ты человек с чувством долга. И у тебя меньше свободы, чем у самого жалкого слуги в твоем дворце! — Жасмин… — Нет! — закричала она. — Я не могу отказаться от помолвки. Умар подвергнется унижению. Репутация моей семьи будет разрушена. Сначала скандал из-за меня, потом беременность Нимы, — мои родители даже не смогут выйти из дома! — Почему тебе есть до них дело после того, как они поступили с тобой? — Потому что я люблю их. Потому что… — она подняла голову, слезы наполнили ее глаза, — они моя единственная семья. Они, Умар и его дети. Я не могу быть причиной их позора, став твоей шлюхой! — Не произноси этого слова! Я убью любого, кто так тебя назовет! — Любого? — У нее сдавило горло, она хрипло рассмеялась: — Ты убьешь собственных подданных за то, что они говорят правду? Он сжал ее плечи: — Это неправда, и ты знаешь об этом! Она на миг закрыла глаза, стараясь собраться с силами и перевести дыхание: — А как еще назвать женщину, которая, будучи помолвленной с другим, ведет себя так, как я? — Ты не сделала ничего дурного. Ты моя жена. — Отпусти меня, Кариф, — прошептала она. — Освободи меня. Он посмотрел на нее. Сколько в его взгляде было мужского собственнического чувства! — Я смогу защитить тебя, Жасмин. — Как? — прошептала она и покачала головой. — Даже ты не способен творить чудеса… — Уже чудо, что ты здесь со мной. — Он обнял ее лицо ладонями и взглянул на нее. — И я не позволю тебе уйти. Не сейчас. Она кожей чувствовала прикосновение его загрубевших пальцев. Ощущала его обнаженное тело, такое разгоряченное, сильное и мускулистое. Знала, как сильно он хочет ее. Чувствовала его необузданную власть, когда Кариф припал к ее губам. Он целовал ее с силой и одновременно с нежностью. Убеждая ее. Заставляя не только силой своей чувственной власти, но и силой ее собственного желания. Когда Кариф наконец отпустил Жасмин, тихий стон вырвался из ее горла. Она, как в тумане, уставилась на любимого мужчину, ощущая тепло и мягкий свет от его близости. Его поцелуй покорял ее сильнее тысяч слов. Выдохнув, Кариф прижал ее к обнаженной груди, гладя по голове и чувствуя, что она сдается. — Ты моя, Жасмин, — тихо, едва слышно, произнес он в ее волосы. — А я твой. В душе раздался тихий крик о том, что она не принадлежит ему и он никогда не будет принадлежать ей. Вернувшись в Шафар с Карифом как его тайная любовница, Жасмин подвергнет риску все, что ей дорого, — каждого, кого любит. Но она не могла позволить ему отпустить ее. Не сейчас. Не сейчас! Она закрыла глаза, пока он ее обнимал. «Будь что будет», — подумала Жасмин. Как-нибудь они отыщут способ быть вместе немного дольше, не причиняя вреда никому. Только вот удастся ли? Шум вертолета все возрастал. Она увидела кружащийся у входа в пещеру песок, разлетавшийся от лопастей приземляющегося на соседнее плато вертолета. Жасмин оттолкнула Карифа: — Одевайся! Мы не можем позволить, чтобы твои люди увидели тебя обнаженным… наедине со мной. Он фыркнул от смеха: — Для них это оказалось бы полной неожиданностью, верно? Подняв его одежду с земли, она сунула ее ему в руки: — Одевайся! Кариф улыбнулся ей, и она тоже не сдержала улыбку. На мгновение время растянулось, и они затаили дыхание, предвкушая бесконечные радости… Затем Жасмин услышала мужской крик, рокот моторов подъезжающих машин. Послышались тяжелые шаги у входа в пещеру, становившиеся все громче. Вздохнув под ее обеспокоенным, умоляющим взором, Кариф, не отводя от нее взгляда, надел трусы и черные брюки. Пока он надевал рубашку, она мельком взглянула в последний раз на его красивое тело и восхитилась тем, что оказалась единственной женщиной, которая получила несказанное удовольствие, оказавшись с ним в постели. Как такое возможно? За что ей такое благословение? Она подумала о том, как почтительно, страстно и нежно он прикасался к ней ночью. И днем… — Ваше величество? Ваше величество! Начальник охраны Карифа проник в отверстие у входа в пещеру, засыпанного песком, и от облегчения и радости упал на колени. Позади него были несколько мужчин, снаряженных, как на войну. — Слава Всевышнему! Эта чокнутая кобыла вернулась без седока до того, как буря обрушилась на дом. Мы подумали… Мы боялись… Застегивая рваную белую рубашку, Кариф встал перед ними, высокий и горделивый. Он казался настоящим королем. — Мы в безопасности, Фарук. Мисс Коури и я ехали верхом, когда началась буря, и мы укрылись здесь. Благодарю за то, что нашли нас. — Он жестом указал на вороного коня, привязанного к камню. — Пожалуйста, проследите, чтобы позаботились о Тайибе. Он помог нам выбраться. — Да, ваше величество. — А мои люди? Мой дом? — Никто не пострадал, — ответил охранник. — Небольшие повреждения. Большие песчаные заносы. На всякий случай мы привезли доктора. — Я не ранен. Пусть врач осмотрит мисс Коури. Фарук обеспокоенно взглянул на Жасмин, поклонился и попятился. Она увидела, как другие охранники косятся на нее, и покраснела. — Вертолет немедленно доставит нас во дворец, — сказал Кариф, повернулся к Жасмин и протянул ей руку: — Мисс Коури? Кариф улыбался, сопровождая ее из пещеры под яркое раскаленное солнце. И внезапно все ее опасения улетучились, будто их никогда не было. Он подвел ее к ожидающему вертолету, и она улыбнулась ему, стараясь не обращать внимания на мрачных охранников, выстроившихся позади. Еще на один день им удастся сохранить свои отношения в тайне. На один драгоценный день, а потом Кариф будет вынужден осознать, что выбора у него нет и он должен с ней развестись. Они должны разойтись и начать новую жизнь, какую уготовила им судьба. «Еще один день, — в отчаянии подумала она. — Никто не пострадает от нашего, пусть и эгоистического, желания. Один день покажется нам вечностью…» Кариф найдет способ сохранить их секрет. Жасмин не знала, как можно таиться во дворце, но он найдет выход. Он волшебник. Он властелин. Он король. Плечи Карифа были напряжены, когда он несся по коридорам королевского дворца, расталкивая на своем пути людей. Каждая его минута после возвращения в город методично контролировалась пятью его помощниками и совместно работающими с ними заместителями министров, за работой которых наблюдал визирь. Обязанности короля, казалось, были бесконечными. Соглашения, переговоры. Фальшивые улыбки и притворно-любезное поведение. Дипломатия. Политика. Говорить одно, а думать другое. Что об этом известно Карифу? Ему уже известно намного больше, чем он хотел. Он презирал себя за то, что хранил секрет Жасмин. Во время перелета на вертолете из пустыни она спала на его плече. И сейчас он по-прежнему чувствовал ее, каким-то образом даже ощущал волнующий аромат ее тела — смешанный запах цитрусов и гвоздики, хотя, оказавшись во дворце, Кариф принял душ и переоделся. В тот момент, когда его нога ступила во дворец, ему захотелось увлечь Жасмин в спальню. Но она смутилась, увидев бесконечное число секретарей и помощников, ожидающих своего короля в коридоре. — После, — прошептала она, и, вздохнув, он ее отпустил. Кариф твердил себе, что ему удастся сократить совещания и вскоре вернуться в ее небольшую комнатку. С того момента прошло десять часов. Его старший визирь, Акмаль аль-Саир, по-прежнему изводил Карифа делами, накопившимися за время его отсутствия. Словно то, что он потерялся в пустыне и едва не погиб, не является достаточным поводом, чтобы монарх хотя бы немного отдохнул, отложив выполнение своих обязанностей. Уже смеркалось, а Кариф не видел Жасмин с тех пор, как они вернулись во дворец. Весь день прошел зря. День был посвящен исполнению дворцовых обязанностей, коридоры дворца были полны слухов. Он сжал кулаки. Ему ненавистны любые тайны! Следует убедить Жасмин отказаться от предстоящего замужества. Он каким-нибудь образом уладит дело с Хаджаром. Если она согласится расторгнуть помолвку, Кариф тут же разведется с нею и сделает своей любовницей. «Как мои родители будут ходить по улице с поднятой головой, если я позволю себе стать твоей шлюхой?» При воспоминании об этом он вздрогнул. Нет. Проклятье, нет! Если кто-нибудь осмелится обидеть ее, Кариф бросит его в темницу, оставшуюся под дворцом со времен византийского правления. Он отправит этого человека в пустыню без пищи и воды. Он… «Ты убьешь собственных подданных за то, что они говорят правду?» Он слышал отзвуки эха в пещере, когда Жасмин шепотом просила его отпустить ее, подарить ей свободу… Стиснув зубы, Кариф решительно отмахнулся от этой мысли. Он будет удерживать ее до тех пор, пока хочет, — не важно, уйдет на это десять лет или пятьдесят. Он достаточно молод, ему всего тридцать один год. Он оставит ее рядом с собой и будет откладывать собственную свадьбу как можно дольше. Кариф ускорил шаги по коридору, рыча на каждого слугу, который осмелился посмотреть в его сторону. «Проснулась ли Жасмин? — подумал он. — Лежит ли обнаженной под простынями, с разметавшимися темными волосами на подушке?» Почувствовав нестерпимое желание, он ускорил шаг, едва не перейдя на бег. — Ваше величество, на два слова. В коридоре у королевских кабинетов он увидел стоящего в дверном проеме визиря. — Позже, — проворчал он, не останавливаясь. — Конечно, мой король, — ласково произнес визирь. — Я лишь хотел вам сообщить, что начал переговоры по поводу вашей женитьбы. Вам незачем об этом беспокоиться. Через несколько недель я представлю вам вашу невесту. Замерев на месте, Кариф ворвался в приемную и закрыл за собой дверь. — Вы ничего не будете организовывать, — холодно сказал он. — Женитьба меня не интересует. — Но время идет. И вы не молодеете… — Мне тридцать один год! — После хаоса, который устроил ваш кузен, отрекшись от трона, вашим подданным нужны покой и ощущение безопасности. Они должны знать, что преемственность продолжается. Королевский брак. Королевская семья. — Он выставил вперед седую бороду. — Вероятно, будет нелегко найти подходящую невесту, молодую девственницу с хорошей родословной и отменной, незапятнанной репутацией… — Почему она обязательно должна быть девственницей? — спросил Кариф. — Для того чтобы никто не усомнился в том, что она рожает детей от вас, — ответил визирь, выглядя удивленным. — Происхождение вашего наследника должно быть бесспорным. Кариф стиснул зубы: — Вы не станете вести переговоров по поводу моей невесты. Я вам это запрещаю. Визирь посмотрел на него настороженно, его глаза блестели. — Потому, что у вас другие интересы? Кариф посмотрел на него, прищурившись, задаваясь вопросом: откуда старику уже стало обо всем известно? Ну конечно… Шпионы визиря были повсюду. Он был так одержим безопасностью страны, что для него ничего не значила частная жизнь человека. — Что вы имеете в виду? Темные глаза визиря пристально посмотрели на Карифа. — Будет величайшей ошибкой обидеть Умара Хаджара, мой король, — тихо сказал он. — Я слышал, сегодня вечером он возвращается из Парижа. Париж. Итак, подозрения Карифа оправдались. Хаджар проводил время у любовницы-француженки. И Кариф должен отдать Жасмин человеку, который даже не удосужился хранить ей верность? Слишком разозлившись, чтобы быть справедливым, Кариф сжал кулаки: — Я не намерен обижать Хаджара. Он мой друг. Он спас мне жизнь. — Да. Верно. — Старик откашлялся. — Скоро начнется королевский банкет, ваше величество. Для празднования вашей коронации приехали послы и иностранные принцы со всего мира. Вы ведь не захотите опаздывать? Кариф заскрежетал зубами. Ему придется разговаривать о пустяках с теми, до кого ему нет дела! — Я приду, когда освобожусь. Визирь задумчиво потянул себя за бороду. — Жаль, что рядом с вами на этом общественном мероприятии не будет вашей будущей жены. — Он вздохнул, затем просиял: — Принцесса Лара дю Плесси приехала сюда с отцом. Она вероятная претендентка. Девушка очень красивая… — Никакой женитьбы! — рявкнул Кариф. Уже размышляя о Жасмин, он повернулся, чтобы уйти. — Вы найдете ее в королевском саду, — кисло произнес визирь. — Там, где она не имеет права находиться. Кариф резко развернулся. Жасмин оказалась права. Во дворце ничто не могло сохраняться в тайне. Акмалю аль-Саиру были известны все секреты. За исключением одного . Он не знал, что Кариф уже женат. — Вы уберете своих шпионов, — мрачно сказал он, — и оставите ее в покое. Уголки губ Акмаля недовольно поползли вниз, он хранил многозначительное молчание. — И подготовите для нее приглашение на банкет. Визирь был по-прежнему недоволен, он ссутулился и нахмурился. Однако старик опустил голову и произнес: — Да, ваше величество. — Он поднял глаза, его глаза-бусины сверкали. — Но она навсегда будет для вас только любовницей. Люди никогда не примут такую женщину в качестве вашей жены. Женщину, у которой было так много любовников, что она нарочно упала с лошади, чтобы потерять своего безымянного, порочно зачатого ребенка… Перед глазами Карифа встала красная пелена. Сделав два шага вперед, он схватил визиря за горло. — Это был несчастный случай, — прошипел он. — Несчастный случай . Что касается ее многочисленных любовников, то у нее был только один любовник. Это я. Вы меня понимаете, аль-Саир? Я был ее любовником! Единственным! Глаза старика едва не вылезли из орбит, когда Кариф совладал с собой. Он отпустил визиря. Тот наклонился, схватившись за горло, закашлялся. — Никогда больше не говорите о ней в таком тоне, — отрезал Кариф. По-прежнему рыча, он в ярости повернулся и зашагал по коридору. Его сердце все еще было переполнено яростью, когда он нашел Жасмин в королевском саду. Стояли сумерки. Она спала, сидя на мягком диване в тени. Перевернутая книга лежала у нее на коленях. Он остановился, смотря на любимую женщину, в который уже раз восхищаясь ее красотой. Жасмин спала мирно, как ребенок. Ветер осторожно проникал сквозь листья деревьев, касаясь распущенных волос, упавших на ее лицо. На ней был черный облегающий свитер поверх белой рубашки с высоким воротничком и длинная черная юбка. На ногах у нее красные расшитые туфли без задников. Ее милое лицо было не накрашено и выглядело красивым в своей естественной простоте. Скромная, простая… Жасмин казалась идеальной женой и матерью — совершенное создание для любого мужчины. Глубоко вздохнув, он стал успокаиваться. Кариф даже улыбнулся. Затем его взгляд упал на ее руку, и он увидел, что она по-прежнему носит бриллиантовое кольцо, подаренное Хаджаром. Карие глаза Жасмин внезапно распахнулись. При виде Карифа ее лицо осветила улыбка, проникшая в его душу. — Кариф? — Сладкие переливы ее голоса ласкали его, словно теплая волна. — О, как я скучала по тебе сегодня! Он сел рядом с ней, беря ее за руки: — Я думал, этот день никогда не кончится. — И снова ты нашел меня в королевском саду, — извиняющимся тоном произнесла она, — где мне не следует находиться. — Сад твой, — резко ответил он. — Тебе можно тут быть. Она попыталась улыбнуться, но выражение ее лица осталось неуверенным. Жасмин посмотрела на руку и повертела кольцо: — Только сейчас… Глядя на кольцо — вещественное доказательство принадлежности Жасмин другому мужчине, — Кариф внезапно велел: — Сними его! Она удивленно подняла на него глаза: — Зачем? — Сними его! — Нет. — Ты не выйдешь завтра за него замуж! Выражение ее лица стало мятежным. — Выйду! — Жасмин вскочила. — И если ты не можешь смириться… — Мы не будем говорить об этом сейчас. — Он схватил ее за запястье. — Просто пойдем вместе на сегодняшний королевский банкет. Она взглянула на его руку, держащую ее за запястье. — Это так мы будем осторожничать? — усмехнулась Жасмин. — Будем рядом друг с другом на банкете, как любовники, на глазах у всего мира? — Она покачала головой, и он увидел в ее глазах слезы. — Признайся, что я была права, — прошептала Жасмин. — Дворец уже нас разлучил. Давай с этим покончим. Мы должны расстаться. С тяжелым сердцем он посмотрел на нее. Как ему удастся ее переубедить? Ведь она права! Но, глубоко вздохнув, он тряхнул головой: — Еще одна ночь… — Ничего не изменится. — Пойдем со мной на банкет. Позволь мне в последний раз попытаться переубедить тебя, убедить не выходить за него замуж. Последняя ночь. — Он стиснул зубы. — Потом, если ты не изменишь своего решения стать его женой, я попрощаюсь с тобой. Он смотрел на ее лицо, выражение которого было и страстным, и измученным. — Ты разведешься со мной? — Да. — Клянешься? — Да, — отрезал он. Она неторопливо кивнула. — Очень хорошо. — Жасмин протянула руку, чтобы погладить его по щеке, потом остановилась. Уныло взглянула на свои красные домашние туфли и сказала: — Я пойду одеваться. — Она наклонила голову, затем подняла глаза, полные слез. — До вечера, мой король. Полчаса спустя Кариф, под оглушительные аплодисменты, появился в огромном зале. Пятьсот высокопоставленных гостей жаждали его внимания, искали его взгляда, а он по-прежнему не мог придумать, как ему убедить Жасмин остаться его любовницей. Потому что решения не существовало. Жасмин желала респектабельности. Она хотела собственную семью, детей. И разве он мог упрекать ее за это? Будучи королем, что он может ей предложить, — за исключением позора?… Приветствуя уважаемых гостей, Кариф направился к концу длинного стола, отыскивая в толпе лицо одной-единственной женщины. Где она? Куда посадил ее визирь? Без ее успокаивающего присутствия он чувствовал себя, как тигр в клетке. Он взмолился о том, чтобы Жасмин сидела за столом рядом с ним. Но когда Кариф подошел к своему месту, он остановился. Слева от него располагался пожилой король соседнего государства. Справа от него находилась красивая блондинка, которой было не более восемнадцати лет. Она вся была увешана бриллиантами и хихикала, прикрывшись рукой и уставившись на Карифа большими голубыми глазами. Он мгновенно ее узнал: принцесса Лара дю Плесси. Молчаливо проклиная упрямого визиря, Кариф сел за стол и вцепился в роскошную льняную скатерть. Он мрачно смотрел на фарфор, украшенный позолотой, хрустальные бокалы с шампанским. Где Жасмин? Когда подали еду, пожилой король, сидящий слева от Карифа, начал пространно жаловаться на то, что существуют несправедливые налоговые традиции между Кьюзи и его страной. Кариф едва сдерживался, чтобы не убить себя и на этом не прекратить церемонию, — как волк, который отгрызает себе лапу, чтобы выбраться из капкана. Затем он почувствовал, как у него покалывает затылок, и поднял глаза. Жасмин смотрела на него с другого конца зала. Она находилась от него на максимально возможном расстоянии. Ее усадили рядом с невзрачной женщиной в коричневом платье и толстым, лысеющим секретарем из казначейства. Вне сомнения, ее местоположение в этом зале — заслуга визиря. Жасмин попробовала ему ободряюще улыбнуться, но ее глаза были печальны. Ему казалось, что в тенях, отбрасываемых по залу пламенем свечей, все исчезли. Осталась только Жасмин. Такая красивая и такая далекая… У Карифа сердце в груди перевернулось. Неужели это все, что он может ей предложить? Быть его тайной любовницей, пригодной лишь для секретных свиданий в его спальне, или спутницей, которую все уважают? Кариф быстро ел и односложно отвечал пожилому королю и хихикающей юной принцессе. В тот момент, когда в зал вошли музыканты и танцовщики с огнем, был подан сигнал об окончании банкета. Из зала вынесли свечи, чтобы подчеркнуть волшебство представления. Кариф бросил льняную салфетку на тарелку и пошел к Жасмин. Все приглашенные в темном зале зачарованно смотрели на танцовщиков с огнями. В темноте Карифа не было видно. Он прошел мимо многих людей, которые говорили о том, что не следовало слышать королю. — …Жасмин Коури, — прошипела одна из женщин, и Кариф внезапно остановился. — Проводит вместе с ним каждый день во дворце… И ночи тоже, держу пари. Король хороший, честный человек, но, если женщина так решительно настроена раздвигать ноги… — И это называется помолвленная женщина! — последовал ядовитый ответ. — Она выставила дураком Умара Хаджара, который хотел жениться на ней. Вы помните тот скандал, когда она была молода? Эта особа была испорченной с юности. — Она дождется возмездия. Вот увидите… Сжав руки, Кариф повернулся, чтобы рассмотреть, кто говорит. Но голоса женщин исчезли в шуме толпы. Он увидел лишь двигающиеся тени. О боже, дай ему возможность сражаться честно! Чтобы он мог встретиться с врагом лицом к лицу, а не выслушивать в темноте перешептывание злобных сплетниц! Когда Кариф дошел до дальних столов зала, он уже весь дрожал от ярости. Он так жаждал Жасмин, так мечтал о ее прикосновении, так хотел заключить ее в объятия! Он желал защитить ее, уберечь от жестоких слов. Наконец Кариф дошел до того места, где сидела Жасмин, но ее стул был пуст. В тот миг, когда в зал вошли музыканты с гитарами, цимбалами и флейтами, чтобы аккомпанировать танцовщикам с огнем в темном зале, Жасмин убежала прочь. Банкет оказался адом. Она слышала перешептывания и ловила пристальные взгляды — некоторые были любопытными, некоторые завистливыми, другие — ненавидящими. Было очевидно, все уже считали ее его любовницей. Они осуждали ее — только ее! — за такой грех. Справа от нее за столом лысеющий толстяк косился на нее в течение всего банкета. Сидящая слева от Жасмин невзрачная женщина в ужасном костюме серо-коричневого цвета подчеркнуто игнорировала соседку. Жасмин наблюдала за Карифом через зал. Подданные его явно обожали и возносили ему похвалы, и он равнодушно принимал их отношение как должное. Она не нужна Карифу, что бы он ни говорил! Он окружен людьми, умоляющими уделить им внимание, включая юную принцессу-блондинку, сидящую рядом с ним. Она из того типа женщин, на одной из которых король, вне сомнения, скоро женится. Жасмин выскочила из зала сразу, как только выключили свет. Она очень хотела скрыться до того, как кто-нибудь увидит ее слезы. Но, оказавшись в коридоре, почувствовала, как кто-то коснулся ее плеча. Повернувшись, она сжала кулаки. — Папа? — прошептала она. — Что ты здесь делаешь? Казалось, Язид Коури постарел за прошедшие несколько дней. Его когда-то мощная фигура ссутулилась, он похудел. Язид оглядел дочь — с аккуратно заколотых в пучок волос до черного строгого платья, которое она одолжила по случаю у старинной подруги Серы. Он резко рассмеялся: — Зачем ты вернулась сюда? — Ты знаешь зачем… — Я думал, наконец ты станешь уважаемой, сознательной девушкой. — Он покачал головой, его глаза подозрительно блестели. — Зачем ты согласилась выйти замуж за уважаемого человека, а потом предала его с королем, даже не успев произнести слова клятвы? Она тряхнула головой: — Ты не понимаешь! — Скажи мне, что никогда не спала с королем, — произнес он. — Скажи, что это отвратительные сплетни, и я тебе поверю. Быстро заморгав, она отвернулась. Разочарование отца так ее ранило, что она едва могла это вынести. — Я не предала никого, за исключением себя. Нет стыда в том, что я была с королем, потому что он… мы… Потому что мы женаты . Но эти слова застряли у нее в горле. Она не могла открыть свою тайну. Королевское слово чести ценилось во всем мире. Разве может она рассказать о том, что Кариф скрывал тринадцать лет? Будучи девушкой, она молчала, чтобы его защитить. Будучи женщиной, она будет молчать по-прежнему. — Ты не видишь ничего предосудительного в том, что спишь с мужчиной, который не является твоим мужем? — с горечью продолжал отец. — Такое поведение, возможно, и принято в современном обществе, но не в нашей семье. Ты нужна своей сестре. Выходи замуж за Умара! Возвращайся в Нью-Йорк с мужем и семьей. Помоги Ниме растить ребенка! Жасмин вытаращила глаза: — Ты… разговаривал с ней? — Она звонила нам два часа назад. — Он отвел взгляд и стиснул зубы. — Она говорит, что не знает, как быть матерью. Угрожает отдать ребенка незнакомцам, когда он родится. Нима испугана. Она так молода… Жасмин внезапно охватила неконтролируемая ярость. Она подняла голову. — Такой же была и я! — крикнула она. — Мне было шестнадцать лет, когда ты вышвырнул меня из семьи и из страны! — Я был зол, — прошептал он, и его затуманенные глаза наполнились слезами. — У меня были другие планы насчет тебя, Жасмин. Ты моя старшая дочь. В тебе было столько ума, столько силы. Я так тобой гордился. Потом… все пропало. — Сердце перевернулось в его груди. — Возвращайся в Нью-Йорк замужней дамой. Поддержи Ниму. — Его глаза блестели от невыплаканных слез. — Завтра я буду в Кайсе, надеюсь, свадьба состоится. Повернувшись, чтобы уйти, он остановился, увидев, что позади них стоит Кариф. Его фигура в белых церемониальных одеждах была напряжена. Лицо отца Жасмин мгновенно побагровело. Обезумев, он поднял кулаки, обращаясь к более высокому и сильному мужчине: — Мне следовало убить тебя за то, что ты опозорил мою дочь! Кариф не двигался. Он и глазом не моргнул, просто стоял и ждал удара. Ее отец опустил кулаки. По морщинистому лицу текли слезы. — Ты не король, — хрипло сказал Язид дрожащим от горя голосом. — Ты даже не мужчина. Повернувшись на каблуках, он неуверенно зашагал по коридору дворца. Когда отец ушел, Жасмин вся съежилась. Кариф обнял и крепко прижимал ее к себе, пока она плакала. Нежно гладя ее по голове, он посмотрел на нее сверху вниз. Его глаза были глубоки и темны, когда он стер слезы с ее щек большими пальцами рук. — Пойдем со мной, — прошептал Кариф. В танцевальном зале позади них, из-за закрытых дверей, по-прежнему слышалась громкая музыка и крики танцовщиков. Но Кариф, не обращая на звуки внимания, вел Жасмин по темному коридору. Они прошли мимо нескольких слуг, которые притворились, что не замечают их и не видят, как король оставляет банкет в свою честь с женщиной, принадлежащей другому. Кариф провел ее по коридору в восточное крыло, в собственные апартаменты. Закрыв за собой дверь, он усадил Жасмин на огромную кровать. Присев рядом, Кариф наклонился и поцеловал ее. Слезы катились по ее лицу, когда она целовала его в ответ. Все, что она испытывала к этому человеку, всю нежность девичьих грез и страстность женщины — Жасмин вложила в свой поцелуй. Его огромная, позолоченная спальня была темна. Балконная дверь оказалась открытой. В комнату из сада проникал жаркий ветер пустыни, доносились внезапные взрывы смеха и аплодисменты из танцевального зала этажом ниже. Но Кариф и Жасмин пребывали в другом мире. Осторожно, нежно он уложил ее на кровать и в последний раз занялся с ней любовью. Восторг в ее теле был таким же сильным, как боль в душе. «Я люблю тебя! — кричала ее душа. — Я тебя люблю». Но Жасмин знала, что ее любовь ничего не изменит. Когда Кариф довел ее до сладострастной развязки, она заплакала. Мгновение он крепко прижимал ее к груди, будто не хотел отпускать. Затем Кариф медленно поднялся с кровати и оделся. Не глядя на Жасмин, он подошел к антикварному, украшенному драгоценными камнями шкафчику у книжной полки. Повернув ключ, открыл дверцу. Запустив туда руку, он что-то достал оттуда и вернулся к кровати, где сидела уже одетая Жасмин. Он протянул ей изумрудное сердце на цепочке, которая свисала с его ладони. Жасмин пристально смотрела на зеленый камень в тоненькой оправе, не двигаясь. Кариф взял ее за руку и положил изумрудный кулончик в ее ладонь, сложил ее в кулак. Она услышала, как он прерывисто вздохнул, а затем словно окаменел. Когда Кариф заговорил, его голос был глубоким и холодным, эхом отозвавшись в огромной королевской спальне: — Жасмин, я развожусь с тобой. ГЛАВА 9 Следующим утром, выйдя из вертолета, Жасмин с интересом разглядывала современный, великолепный ипподром, который лишил унылости местный пустынный ландшафт. Кайс. Ее любимое место. И пока она свободна… Но вот почему-то свобода эта словно жалила ее. Вокруг нее простирался горизонт, издеваясь над Жасмин, с головы до ног одетой в одежду, выбранную для нее другим человеком. Ее одежду наконец привезли из Парижа, и теперь она оделась, чтобы порадовать будущего мужа, в красное шелковое платье с поясом от Кристиана Диора, черные туфли на высоких каблуках от Кристиана Лабутана. В руках у нее была черная винтажная сумочка от Келли, на голове — черно-белая шляпа с широкими полями. Ее наряд походил на костюм пятидесятых годов двадцатого века — стильный и строгий. Больше Жасмин не свободна даже в выборе одежды! Она посмотрела на ипподром, на его трибуны из бетона и стекла — Умар и Кариф построили сооружение вместе. Это было не единственное, что связывало обоих мужчин. Когда скачки на Кубок Кайса закончатся, состоится свадьба Жасмин… Кариф следовал впереди с охранниками и помощниками. Она видела, как он помедлил, оглянулся, потом с мрачным видом пошел дальше. О чем еще можно говорить? Он уже освободил свою нареченную. Жасмин уставилась на его напряженную, мускулистую спину. Она старалась запомнить поворот его головы, линию подбородка, мужественное тело. Невольно она вспомнила прикосновение их обнаженных тел. От воспоминания Жасмин напряглась всем телом, ее охватил жаркий трепет. Глубоко вздохнув, Жасмин заставила себя поднять глаза. Возвышаясь в пустыне, современный ипподром по красоте мог соперничать со слепящим солнцем. Но даже солнце пустыни было не в состоянии выжечь воспоминание о Карифе, об экзотическом аромате его мускулистого тела. Оно не могло выжечь воспоминания о том, как это тело закрывало ее. Или воспоминание о взгляде голубых глаз в последнюю ночь, когда он заявил, что разводится с ней. — Моя дорогая. — Умар вышел из боковой двери частного входа стадиона и наклонился вперед, чтобы нежно поцеловать ее в щеку. — Я так рад наконец тебя увидеть. Несмотря на приветливые слова, он был бледен. Когда он отстранился от нее, она не удосужилась поцеловать его в ответ и даже улыбнуться. — Где ты был, Умар? Бледные щеки Умара покрылись румянцем. — Во Франции, — тихо сказал он. — Срочные семейные проблемы. С Леа. — С няней мальчиков? — спросила Жасмин. — Все в порядке? — Прекрасно. Прекрасно, — повторил он и неуверенно улыбнулся. Умар казался непривычно взволнованным и совсем не походил на учтивого и утонченного мужчину, которого она знала. Повернувшись, он пошел в направлении двери, хотя по правилам требовалось, чтобы первым шел король. Остальным пришлось торопливо следовать за Умаром, иначе они могли отстать. — И это все, что ты мне скажешь? — потребовала Жасмин. — Скачки начинаются, — мельком взглянул на нее Умар и, как кролик, наморщил нос, прежде чем вздохнуть. — Когда они закончатся, мы поговорим. Жасмин уставилась на него. Неужели до него дошли слухи о том, что она и Кариф любовники? Неужели он больше не хочет на ней жениться? Бросит ли он ее у алтаря и окончательно опозорит ее семью? — Погоди, — выдавила она. — Что бы тебе ни говорили, я могу объяснить… — После. — Умар поспешил к двери. — Твоя семья уже здесь. Я усадил их недалеко от королевской ложи, это почетное место. — Он помедлил. — Я и дети будем сидеть в ложе рядом с твоей. Ты будешь в ложе короля. Итак, слухи до него дошли! — Стой! — крикнула она. — Ты не понимаешь! Кариф подошел к ней сзади. — Боишься остаться со мной наедине? — тихо спросил он. Она оглянулась и задрожала под суровым взглядом голубых глаз. Жасмин сглотнула, сдерживая слезы. Как же тяжело! Намного тяжелее, чем она предполагала… — Вы согласны с моим выбором, мой король? — наклонив голову, спросил Умар. Кариф лишь кивнул в ответ, затем оглянулся и посмотрел на Жасмин сверкающими глазами. Разведены. Они разведены! Но это не изменяет чувств Жасмин. Ее тело по-прежнему жаждет его прикосновения. Развод ничего не изменил. — Благодарю вас, ваше величество. — Умар отправился на трибуну. Жасмин чувствовала, что страстный взгляд Карифа прожигает ее, как беспощадное солнце пустыни; он обугливает ее душу, превращая ее в пепел. Негодующе посмотрев на Жасмин, Кариф прошел мимо нее. Вздернув подбородок, Жасмин подняла руку и, придерживая широкополую шляпу, последовала за Карифом через отдельный вход и вверх по лестнице. Они прошли через внутреннюю комнату с кондиционером и огромным зеркалом, обращенным в сторону стадиона, и наконец вышли в открытую королевскую ложу. Кариф вошел в нее первым. Когда его заметили на стадионе, сорок тысяч человек поднялись на ноги, выкрикивая его имя. Он поднял руку, приветствуя их. Крики стали громче. Войдя в королевскую ложу позади него, Жасмин прижала к животу черную сумочку, будто защищаясь от рева толпы. Она взглянула в красивое, суровое лицо короля. Увидела решительные черты его лица и мудрые глаза, твердую линию подбородка. Само воплощение чести. Жасмин сделала правильный выбор, чего бы ей это ни стоило. Она отпустила его, чтобы он стал королем по праву рождения. Кариф наконец занял свое место, и она опустилась на стул рядом с ним. Она остро ощущала его присутствие, хотя не смотрела в его сторону. Наоборот, Жасмин прижала пальцы к широкополой шляпе, закрывая глаза от солнца, и уставилась на дорожки для конных скачек. А тысячи людей уставились на нее, сидящую рядом с красивым, властным, молодым королем. Жасмин знала, что, вероятно, ее считают очень везучей. И, хотя некоторые пожилые дамы злобно перешептывались, закрыв рты руками, она видела, что их современные дочери завистливо разглядывают ее облегающее красное платье из шелка с поясом и сумочку. Глядя на ее дорогую и красивую одежду и красивого, властного мужчину рядом, они явно считали, что потеря репутации — небольшая цена за такую гламурную жизнь. Если бы они только знали, что на самом деле творится на душе у Жасмин! Красивая одежда, богатство, внимание и власть — ничто не имеет значения. Ведь она не может быть с любимым мужчиной… — Хорошо спала? — тихо спросил ее Кариф. — Да, — солгала она, к горлу подступил ком. Она отвернулась, сдерживая слезы. — Очень хорошо. Выстрел объявил начало скачек. Лошади рванули вперед. Она ощущала на себе горящий взгляд Карифа. От него у нее покалывало шею. Жасмин обмахивалась программкой, обливаясь потом от ужасного жара, который не имел ничего общего с раскаленным добела солнцем пустыни… В соседней ложе она увидела Умара и четверых его сыновей. Двухлетний малыш довольно прижимался к няне-француженке по имени Леа, устроившись у нее на коленях. Леа не была красавицей, но у нее было милое лицо. Она была всего на четыре года старше Жасмин. Умар сидел на месте, пока лошади, понукаемые седоками, неслись вперед. В какой-то момент он поднялся на ноги и закричал что-то, то ли проклиная, то ли одобряя. Жасмин подумала, что четверо его мальчиков очаровательны. Скоро она станет их мачехой. Однако мысль об этом Жасмин не обрадовала, как должно было быть. Ни один из детей Умара не хотел ее принимать. Похоже, они уже выбрали себе мать — Леа. Когда лошади приблизились к финишной линии, Умар вцепился в перила, потрясая кулаком в воздухе: — Вперед! Скорее. Черт тебя побери! Жасмин посмотрела на своих мать и отца, сидящих в другой ложе с ее сестрами, их мужьями и детьми. Она неуверенно подняла руку и поприветствовала их. Отец свирепо уставился на королевскую ложу и холодно отвернулся. Жасмин расправила плечи. «Мне все равно», — сказала она себе, но в горле стоял ком. Как только она выйдет замуж за Умара, — если он по-прежнему хочет на ней жениться, — ее отец, наконец, станет ею гордиться. Она поступит правильно, даже если не сможет с этим жить дальше. Она услышала, как Умар восторженно закричал и захлопал в ладоши. Его лошадь пришла первой. Взъерошив волосы старшего сына, он побежал получать приз. Дети и их няня последовали за ним. Глядя на них, Жасмин больше чем когда-либо ощущала себя аутсайдером. Она поднялась на ноги и вышла вперед в королевской ложе. Она наблюдала, как Умар выходит на дорожку для скачек и машет рукой толпе. — Ведь для тебя ничего не значит, — тихо сказал Кариф, сидящий позади нее, — что сегодня ночью ты отдашься ему после того, как провела вчерашнюю ночь в моей постели? Жасмин притворилась, что улыбается Умару, который с радостью принимал цветы, гладил лошадь по морде и пожимал руку жокею. — Мы развелись, — произнесла она, стараясь говорить спокойно. — Ты для меня ничего не значишь. — Не выходи за него замуж, Жасмин, — сказал он хриплым и глубоким голосом. Она услышала, как он поднимается со стула. — Не выходи. Она увидела, как ее жених машет руками и улыбается. Он усадил двухгодовалого сына на плечо, и толпа одобрительно взревела. Жасмин спиной почувствовала, что Кариф подошел к ней достаточно близко. Она не повернулась. Крики толпы стали оглушающими. Но Жасмин лишь слышала, как громко колотится ее сердце и бежит по жилам кровь. Жасмин почувствовала, как Кариф неторопливо снимает с ее головы широкополую шляпу. Его теплое дыхание ласкало ее затылок. Она напряглась всем телом и затрепетала от мучительного предвкушения. — Останься со мной, — тихо произнес Кариф. — Не потому, что ты со мной едина, а потому, что ты сама так решила. Будь моей любовницей. Королевская любовница . Ради этого Жасмин была готова пожертвовать всем. Кроме одного. Ее взгляд упал на членов ее семьи. Жасмин зажмурилась. Она много страдала в прошлом, но нынешняя душевная боль оказалась невыносима. Вздохнув, она повернулась в его объятиях. Выхватив из его рук шляпу, она прижала ее к сумочке и попятилась. — Я не могу. — Жасмин… — Возвращайся во дворец, Кариф, — выдавила она. — Не приходи на мою свадьбу. Мне больно, когда ты так близко от меня. Неужели ты не понимаешь, что убиваешь меня? Повернувшись, она побежала по ступенькам и вышла из ложи, закрыв за собой дверь. Кариф почти мгновенно догнал ее у зеркального окна. Схватив Жасмин за плечи, он крепко прижал ее к стене. И шляпа, и сумочка выпали из ее рук на пол. Она попыталась сопротивляться, но он крепко схватил ее за запястья. Она не могла ни убежать, ни противиться… Жасмин приготовилась к его неистовому поцелую. Она ждала, что он обрушится на нее. Но Кариф поступил намного хуже. Он приблизил свои губы к ее губам и поцеловал с большей жестокостью, чем можно было ожидать. Он поцеловал ее так, словно по-настоящему любил. Руки Карифа скользили по красному шелковому платью Жасмин. Он наслаждался ощущением ее прекрасного тела. Она снова рядом с ним, где и должна находиться! От желания у него забурлила кровь. Кариф думал, что почти ее потерял. Он развелся с Жасмин, так как дал слово чести. Но что делать с его страстью, с его желанием? Он желал, чтобы она по собственной воле выбрала его. Чтобы предпочла его всем мужчинам, не важно, какой нелегкой окажется их любовь. Неужели она не понимает, что они уже и так потеряли слишком много лет? Жасмин принадлежит ему, как и он принадлежит ей. Он обнял ладонями ее груди поверх платья, гладил ее плечи, лебединую шею. Он целовал ее кожу, покусывая достаточно сильно. Кариф хотел оставить на теле Жасмин свои собственнические отметки, удалить все воспоминания о том, что она принадлежит другому мужчине. Сорвать это проклятое кольцо с бриллиантом с ее пальца . — Ты моя, — прорычал он. — Скажи об этом. Ее шоколадные глаза сияли, пока она чувственно оглядывала его. Воспоминания о том, сколько раз он занимался с ней любовью, пронзили Карифа, словно клинок. Он крепче сжал ее. — Я твоя, — прошептала она, глотнув воздух. — Но, Кариф, ты должен знать, что мы… Он заставил ее замолчать, страстно поцеловав. Она дрожала, когда он гладил ее тело под красным шелком платья. Кариф запустил пальцы в ее блестящие черные волосы с тонкими рыжеватыми прядями, которые при дневном свете казались золотыми нитями. Они принадлежали друг другу. Теперь он готов заявить об этом всему миру. Больше он не станет таить свою любовь к Жасмин. Его любовь . Боже правый, он ее любит! Он любит ее и никогда не переставал любить. Вот почему его ни разу не прельстила собой ни одна из бесконечных соблазнительниц, которые старались прыгнуть в его постель. Телом и душой он принадлежал единственной женщине. Жасмин. Даже если это будет стоить ему трона. Даже если это будет стоить ему жизни. Он сделает так, что они будут вместе. Открыто. На виду у всех. Обнимая ладонями лицо Жасмин, он нежно целовал ее веки, щеки и губы. С ее губ сорвался стон, когда она покачнулась в его объятиях, поворачиваясь к нему лицом. Он взял ее левую руку, прижал к своей груди в области сердца: — Я скажу Хаджару, что свадьба отменяется. Улыбаясь, взялся за кольцо с огромным бриллиантом и стал снимать его с ее пальца. Но Жасмин сжала пальцы в кулак. Он в раздражении уставился на нее. — Жасмин? — произнес он. Она покачала головой, лицо ее было почти равнодушным. — Ты будешь моей уважаемой дамой, — сказал он, нахмурив бровь. — Моей королевой, но не официально. Больше не придется прятаться по углам, твоей семье не нужно стыдиться. Я буду обращаться с тобой, как с самой благородной дамой из общества, и вся страна подчинится моей воле. — А Умар? — Он простит нас. — А ты? — Она неторопливо подняла на него глаза. — Когда ты сделаешь свою невесту королевой Кьюзи, что будет со мной? Он стиснул зубы. От этой мысли ему становилось тошно. — Возможно, я умру холостяком, — проворчал он. — Но тебе нужен наследник, — прошептала она. Он пожал плечами — непринужденный жест, который противоречил сдерживаемым чувствам в его взгляде. — Трон могут унаследовать дети моих братьев, — беспечно сказал он. — Или их внуки. Я намерен прожить долгую жизнь. — Но твои братья даже не женаты. Почему ты решил, что они когда-нибудь женятся? Он почувствовал себя немного неуверенно, отчего тут же разозлился и потерял терпение: — Женятся! — Они даже не удосуживаются жить в Кьюзи. Неужели ты думаешь, что Рафик бросит многомиллиардную бизнес-империю в Австралии, чтобы вернуться сюда и управлять маленькой бедной страной? И из того, что я слышала, твой второй брат, Тахир, предпочитает проводить время на вечеринках по всему миру… — Люди меняются… — Ты хочешь рискнуть троном Кьюзи? Желаешь переложить этот груз на плечи своих младших братьев? — Она в отчаянии тряхнула головой. — Даже если когда-нибудь у них будут дети или внуки… Их внуки не будут ничего знать о Кьюзи. Ты считаешь, наш народ согласится подчиняться тому, кто игнорирует его язык и традиции? Он стиснул зубы, отводя взгляд. Когда Кариф повернулся к ней снова, то заговорил со страстностью, которую больше не мог сдерживать. — Неужели совсем нет надежды на то, что ты забеременеешь, Жасмин? — хрипло спросил он. — Никакого шанса? Мы найдем лучшего в мире гинеколога, потратим любые деньги, сделаем все, чтобы ты смогла выносить моего ребенка… — Нет, — жестко ответила она. — Я была у нескольких лучших акушеров на Манхэттене и услышала множество мнений. Я никогда не смогу забеременеть. — Она сдерживала всхлипывание. — И я не разрушу благополучие моей семьи, став твоей любовницей. — Вытерев глаза, Жасмин вздернула подбородок. — Я заслуживаю большего. И ты тоже, — прошептала она. Он с силой сжал ее плечи: — Я ждал тебя тринадцать лет. И не намерен терять тебя снова. — Он до боли стиснул ее плечи. — Даже если погибнет весь мир, я тебя не отпущу. Жасмин подняла на него глаза. Невероятно красивая и недоступная. Стоящие позади нее яркие цветы и позолоченный интерьер комнаты по сравнению с ней казались унылыми, будто в тумане. Отражающиеся в зеркале зеленая трава, гнедые лошади и яркие рубашки жокеев показались Карифу черными, когда Жасмин холодно отстранилась от него и присела на корточки, чтобы поднять шляпу и сумочку с ковра. — Женись на другой, — тихо сказала она, не глядя на него. — Будь королем по праву рождения. Он уставился на нее: — Ты с такой легкостью толкаешь меня в объятия другой женщины? Она глотнула воздух, в ее глазах отражалась тоска. — Нет, — выдавила она. — Я ненавижу ту женщину, на которой ты женишься, кто бы она ни была! — И я буду ненавидеть любого мужчину, который окажется в одной постели с тобой. Даже если он мой друг, который спас мне жизнь. — Он взглянул на нее сверху вниз, стиснув зубы. — Ты не будешь моей любовницей. Поэтому есть только одно решение: ты выйдешь за меня замуж. — Что? — Выходи за меня. Ты должна быть моей королевой, Жасмин. Только ты . Она округлила глаза, а затем задрожала и заморгала так, словно душой отгораживалась от Карифа. — Этого не может быть. Тебе нужен наследник. Если ты женишься на мне, — что бы ты там ни думал, — ты должен будешь отречься от трона. — Я имею право самостоятельно выбирать себе невесту… — Нет, — резко прервала она его. — Не имеешь. — Но, Жасмин… — начал он, затем умолк. Он предлагает ей все: королевство, фамилию. Он предлагает ей все, что у него имеется, а она отказывается. Однако он не мог предложить ей всего. Существовало то, чем он рисковать не мог… — Но ты должна стать моей женой, Жасмин, — сказал он. — Ты должна, потому что я… — Он глубоко вздохнул и посмотрел прямо в ее глаза: — Я люблю тебя. Она широко раскрыла глаза и вздрогнула. Затем неторопливо расправила плечи. — Тогда ты глупец, — спокойно произнесла она. — Я сочувствую тебе от всей души. — Но ты любишь меня, — сказал он. — Скажи правду. Ты любишь меня, как люблю тебя я! Она подняла руку: — Правда в том, что я хочу того, чего ты дать мне не сможешь. — Ее голос был ледяным и врезался в его сердце, словно кусок льда. — Выйдя замуж за Умара, я получу единственный шанс обрести детей. — Она прищурилась и нанесла сокрушительный удар: — Ты лишил меня возможности быть матерью, Кариф, — прошептала она. — Ты лишил меня шанса когда-либо родить ребенка… Да, именно это оказалось для Карифа величайшим горем и величайшим страхом. Именно в этом он винил себя, сидя в пустыне у костра по ночам. Только слова, слетевшие с губ любимой женщины, оказались в тысячу раз больнее. Он страдальчески уставился на нее голубыми глазами. Кариф неуверенно шагнул назад и наткнулся на серебряное ведерко с шампанским на соседнем столике. Бутылка упала на пол, за ней на пол посыпался лед. Бутылка отскочила к стене, ее содержимое разлилось по ковру. Но Кариф этого не заметил. Его тело пронзила боль, разрывая его на куски безжалостнее любой песчаной бури. «Ты лишил меня шанса когда-либо родить ребенка». Боль и страдание наполнили сердце Карифа, они обжигали его, будто лава. Жасмин говорила ему, что потеряла ребенка из-за несчастного случая. Она убеждала его, что он прощен. Ложь. Все было ложью! Внезапно он больше не смог сдерживать ярость и страдание в душе. Резко повернувшись, он ударил кулаком в стену. Жасмин вздрогнула и отскочила назад, ахнув. — Научи меня, как быть бесчувственным, как ты, — тихо сказал он. — Я устал оттого, что у меня есть сердце. С того момента, как я тебя полюбил, оно постоянно болит. Отойдя от Жасмин, он задержался в дверном проеме, не глядя на нее. Ему не хотелось видеть ее лицо. Когда Кариф заговорил, его голос был полон горя. — Прощай, Жасмин, — сказал он, прислонившись головой к двери и закрыв глаза. — Я желаю, чтобы твоя жизнь сложилась как можно счастливее. И он ушел. ГЛАВА 10 Спустя час Жасмин тупо смотрела на собственное отражение в огромном позолоченном зеркале в розовой спальне покойной миссис Хаджар. — О, дочь моя, — нежно произнес ее отец, закрывая ее голову фатой. — Ты самая красивая невеста из тех, кого я видел. — Такая красавица, — просияла ее пухлая, седовласая мать. — Я пойду и скажу, что ты готова. Жасмин уставилась на свое отражение. Круглое окно за ее спиной пропускало свет, который падал на ее белую фату, оставляя лицо в тени. Она с трудом дышала и едва могла сдвинуться с места, затянутая в тугой корсет, прикрепленный к широкой юбке из нескольких слоев тюля. Умар лично заказал ее свадебный наряд, даже нижнее белье, в салоне известного кутюрье за шесть месяцев до того, как она согласилась стать его невестой. Она посмотрела в зеркало. Идеальная позолоченная невеста для его роскошного дворца! В зеркале отражалась не только она сама, но и пустыня позади нее. Жасмин почти представила вдалеке низкий, вытянутый дом из коричневого дерева, деревья и простые нежные цветы у бассейна с невероятно голубой водой. Представила и патио, где она однажды обнимала любимого мужчину… Там, в пустыне, беспощадное солнце выжгло всю ее ложь. За исключением одной . Ложь, которую Жасмин сказала Карифу на прощание. Пристально глядя на совершенную невесту в зеркале, она почувствовала головокружение, когда ее сердце учащенно забилось. Кариф сказал, что любит ее. А она жестоко отвергла его любовь! «У меня нет выбора, — сказала она себе. — У меня нет выбора! Он попросил меня стать его женой. Он будет вынужден ради меня отречься от трона…» Отказавшись от Карифа, она бросила ему самое жестокое и ужасное обвинение, которое должно было оттолкнуть любимого от нее. Она использовала против него собственное горе и чувство вины. Жасмин стало тошно. Не важно, насколько были чисты ее мотивы, она знала, что совершила самое ужасное предательство, предательство собственных чувств. И если она сегодня выйдет замуж за Умара, то убьет свою душу. И внезапно Жасмин поняла, что не может так поступить. Она не может стать женой нелюбимого человека. Ни при каких обстоятельствах. — Где Умар? — прошептала она, прижимая руки к тугому корсету и стараясь вздохнуть. — Он сказал, что хочет поговорить со мной до свадьбы. Пожалуйста, найдите его. — Я не думаю, что это такая уж хорошая идея… — сурово произнес ее отец. — Мы его найдем, — сказала ее мать, сурово взглянув на мужа и улыбнувшись Жасмин. — Не беспокойся. — Подожди. — Она схватила мать за запястье. От страха, что больше никогда не увидит мать, у нее внезапно подступил к горлу ком. — Что, Жасмин? — тихо произнесла ее мать, гладя ее по волосам сквозь ткань фаты, будто маленькую девочку. — Что случилось? Простят ли они ее за то, что она отменит свадьбу? Простят ли они ее когда-нибудь? Жасмин будет молиться об их прощении. Она сделает все возможное, чтобы помочь своей сестре. Она изо всех сил постарается и докажет членам своей семьи, что любит их. Но не ценой собственной души. — Мама, — произнесла Жасмин, сдерживая слезы. — Я знаю, ты не всегда могла мной гордиться, но… — Шмыгая носом под элегантной фатой, она посмотрела на мать и отца, затем покачала головой: — Я так вас обоих люблю… — И мы всегда тебя любили, Жасмин, — сказала ее мать, сжимая ей руку. — Так всегда и будет. — Пойдем, — грубо проворчал отец, отводя жену в сторону. — Оставим Жасмин в покое. За ними закрылась дверь. Глубоко вздохнув, Жасмин открыла глаза и оглядела цветасто-розовую спальню, оформленную еще для покойной жены Умара. На обоях виднелась радуга. Взгляд скользнул вниз, на кольцо с огромным бриллиантом, который невыносимо ярко сверкал. И Жасмин сняла его. «Бриллиант такой холодный, — подумала она, глядя на лежащее на ладони кольцо. — Такой твердый и безжизненный». «Научи меня, как быть бесчувственным, как ты. Я устал оттого, что у меня есть сердце. С того момента, как я тебя полюбил, оно постоянно болит». Кариф уже уехал из Кайса и вернулся в город на вертолете. Завтра утром он станет коронованным королем, но останется в одиночестве, без нее. Кольцо выпало из ее безжизненных рук. Жасмин опустилась на пол, запутавшись в слоях белого тюля. Она подалась вперед в огромных юбках, и наконец слезы хлынули потоком из ее глаз. — О мой бог, — послышался от двери голос Умара. — Тебе рассказали… — Мне жаль, — прошептала она, закрывая лицо под фатой руками. — Мне так жаль… Она почувствовала, как ее обнимает Умар. — Я единственный, кто должен сожалеть, — сказал он. — Мне следовало рассказать тебе несколько дней назад. Ничего не понимая, она спросила: — Рассказать о чем? — Я так долго за тобой ухаживал, так долго ты отталкивала меня… а она оказалась рядом, добрая и любящая. Она совсем не из тех женщин, которых я рассматривал в качестве невест. У нее нет денег, связей, особенной красоты. — Качая головой, Умар уставился в пол. — В разгар вечеринки по случаю нашей помолвки она позвонила мне. Ей кажется, она беременна… — Беременна? — выдохнула Жасмин. — Кто? О ком ты говоришь? — О Леа, — горестно склонил голову Умар. — Мне не следовало продолжать с тобой отношения, в то время как я спал с другой женщиной. Я твердил себе, что Леа не в счет. Она прислуга. Но мои дети любят ее, и она беременна… от меня. Я должен на ней жениться. — Он сжал руки Жасмин, умоляя ее понять его. — Я хочу на ней жениться. Хотя она совсем не похожа на ту невесту, которую я себе воображал. Думаю, что сумею ее полюбить. — Он прижал руки ко лбу, затем кротко произнес: — Прости меня. — Мне нечего тебе прощать, — сказала Жасмин, едва не рассмеявшись. — Потому что я сама… — Ты и король? — Умар улыбнулся. — Слухи доходят быстро даже до Бретани, где я просил у отца Леа позволения жениться на ней. У Умара уже было четверо детей и скоро родится еще один ребенок! Жасмин уставилась на ковер. В мерцающем солнечном свете, проникающем через круглое окно, она представила себе луг с цветами и услышала детский смех… Она подняла глаза. — Я от души желаю тебе счастья, — тихо произнесла она. — Тебе и твоей драгоценной супруге. Он с благодарностью поцеловал ее руку и прошептал: — Ты слишком хорошая. Жасмин пристально посмотрела на залитый солнечным светом пол. Хорошая? Она совсем не такая. Подняв кольцо с пола, Жасмин вручила его Умару. — Что ты будешь делать? — спросил он. Она глубоко вздохнула: — Вернусь в Нью-Йорк. Займусь бизнесом. Помогу сестре. — А король? Жасмин покачала головой: — У него другие заботы. — Дрожа, она поднялась с пола. — Он должен жениться на женщине, которая может родить ему детей. — Иногда, Жасмин, — сказал Умар, — нужно прекратить быть тем, кем хотят тебя видеть окружающие, и стать таким, каким создала тебя природа. Она уставилась на него. Много лет Жасмин жила в Нью-Йорке, работая, чтобы создать инвестиционную компанию. Она думала о прошлом и будущем, но никогда — о настоящем. Теперь прошлое позади. Будущее неизвестно. Но ведь ей всего двадцать девять! Она сможет начать жизнь заново, если захочет. Она может превратить свою унылую квартиру на Пятой авеню в уютный дом. Она может начать с чистого листа… — Я могу чем-нибудь тебе помочь, Жасмин? — спросил Умар. — Возможно, объясниться с твоим отцом? Она нервно рассмеялась. — Неплохо бы, — иронично произнесла Жасмин. — У меня есть идея. У тебя имеется частный самолет… — Договорились. Жасмин сняла фату, и она упала на пол, переливаясь в прозрачном свете. — Я не могу позволить, чтобы Кариф жертвовал собой из-за меня. Но одно я сделать могу. — Она выглянула в круглое окно, подумав о его доме в пустыне, затем выпрямилась. — Я могу посмотреть на его коронацию. И до того, как уехать из Кьюзи, исправить ошибку. Я скажу ему… — Она глубоко вздохнула. — Я скажу ему правду. Кариф оглядел королевские апартаменты, залитые ярким солнечным светом. Наступил день его коронации. Огромная кровать была богато украшена. На ней уместились бы десять слуг, которые настаивали на том, чтобы помочь ему с гардеробом. Сегодня утром он выгнал всех прочь. Для коронации он оденется самостоятельно. Неторопливо подняв церемониальный меч, с украшенными изумрудами ножнами, Кариф прикрепил его на поясе. За прошедшую неделю слишком многое изменилось. И все же не изменилось ничего. Он стал королем. Он остался в одиночестве. И он ничего не чувствовал… Карифа преследовали смутные воспоминания о том, как он вчера ночью возвращался из пустыни после скачек на Кубок Кайса. Он был уверен, что вечером недолго разговаривал с иностранными сановниками. Но он не мог вспомнить ни темы разговора, ни людей, с которыми общался. Когда Кариф пытался думать о прошедшем дне, он лишь вспоминал бледное лицо Жасмин. «Ты лишил меня шанса когда-либо родить ребенка». Он предложил Жасмин все: фамилию, трон, любовь. А она все равно от него отказалась. Слуги, которые ожидали своего короля у двери апартаментов, выстроившись в ряд, последовали за ним в столовую. Завтрак перед официальной коронацией. «Последний прием пищи, — тупо подумал Кариф. — Приговоренный съедает свой последний завтрак». Он любил ее. Он любит ее по-прежнему. Но он не может быть с ней. — Ах, ваше величество! — весело произнес визирь, когда Кариф вошел в столовую. — Доброе утро! Воистину радостный день, солнечный и подходящий для первого дня вашего правления. Теперь вы избавлены от… хм… затруднительных ситуаций. Возможно, после коронации я получу ваше позволение на то, чтобы начать подбирать вам невесту? Услышав о затруднительных ситуациях , Кариф устало поднял на него глаза. Лицо Акмаля аль-Саира скривилось. Этот человек уже каким-то образом разнюхал, что Жасмин его бросила! И визирь этому несказанно рад. Кариф заскрежетал зубами. — Отлично, — отрезал он. Если Жасмин сумела выстоять, то и он продолжит жить. Прежде он обходился без любви, значит, сможет сделать это снова. Ему остаются только обязанности. Холодные, бесконечные обязанности. — Прекрасно, ваше величество! У меня уже есть несколько милых принцесс, из которых придется выбрать. — Выберите ту, которая понравится вам, — мрачно произнес Кариф. — У меня на примете идеальная невеста. Она уже приехала на коронацию. Я поговорю с ее семьей немедленно, и, если они согласятся, вечером мы сможем начать переговоры. — Визирь умолк. — Если только вы не захотите прежде встретиться с девушкой… — Мне незачем с ней встречаться, — равнодушно сказал Кариф. — Просто дайте ей понять, что это будет политический брак, ничего более. — Конечно, ваше величество. Я скажу ей об этом. — Акмаль деликатно умолк. — Хотя, несомненно, должны появиться дети… Кариф посмотрел на тарелку и обнаружил, что она пуста. Каким-то образом, не разбирая вкуса пищи, он проглотил завтрак. При этой мысли им овладело мрачное ликование. Он выживет! По меньшей мере, выживет его тело, а это все, что требуется, верно? — Готов? — Рафик вошел в столовую. — Тахир приехал? — От него никаких вестей. Почему это не удивляет Карифа? Несомненно, его младший брат передумал возвращаться домой, в Кьюзи, несмотря на обещание. Медленно поднявшись на ноги, Кариф последовал за братом по длинному коридору. Но, когда он вышел из двери и оказался во внутреннем дворе, выходящем на морские скалы, он услышал, как кто-то зовет его по имени. Призрак давно забытой мечты? Однако Кариф продолжал идти. Он даже не повернул головы. Затем он снова услышал этот голос и остановился. — Вы это слышали? — Я ничего не слышал, — нервно произнес визирь, затем заторопил братьев: — Сюда, если пожелаете, ваше величество. Вы не можете опаздывать… Кариф сделал еще несколько шагов. Над ревом толпы, собравшейся, чтобы посмотреть на коронацию от дворцовых ворот, снова раздался голос. Кто-то в отчаянии звал его. Кариф глубоко вздохнул. — Должно быть, я теряю рассудок… — прошептал он. — Мне продолжает казаться, что я слышу ее голос. — Кого? Жасмин? — сказал Рафик. — Она здесь. Кариф резко повернулся. И там, с другой стороны дворцовых ворот, он увидел ее в окружении кричащих, ликующих людей. Он повернулся к визирю и проревел: — Приведите ее сюда! — Ваше величество, прошу вас! — взмолился Акмаль аль-Саир. — Эта женщина всю ночь пыталась пробраться к вам, но я сделал все, чтобы она не попала во дворец. Ради блага страны вы должны понять… Охнув, Кариф схватил старика за горло. Затем, застыв, все-таки совладал с эмоциями. — Приведите ее ко мне, — приказал он сквозь стиснутые зубы. Жасмин бежала прямо в объятия Карифа. На ней были простой красный хлопчатобумажный комбинезон и сандалии, темные распущенные волосы развевались… — Жасмин, — выдохнул он, прижимая ее к груди. Половина мировых лидеров ждала коронации короля, а Кариф все еще не мог расстаться с Жасмин. Он отвел ее в королевский сад, в укромное место за каменной стеной. — Это была ложь, — выдохнула она, всхлипывая. — Я сказала те ужасные вещи потому, что думала, будто смогу оттолкнуть тебя. Я не виню тебя за несчастный случай. Прости меня, — прошептала она. — Я думала, у меня нет выбора… Его взгляд упал на изумрудное сердечко на ее шее. А где ее кольцо? Кольцо с бриллиантом от Умара? — Ты вышла за него замуж, Жасмин? — спросил он, и к его горлу подступил ком. Она отрицательно покачала головой: — Нет. Я не смогла… Мы с тобой никогда не будем вместе, Кариф, но я не могу уехать из Кьюзи, не сказав тебе правды. Я люблю тебя. И я всегда тебя любила и всегда буду любить. Глубоко вздохнув, Кариф прижал ее к груди, закрыл глаза и повернул лицо к солнцу. Теплый бриз развевал его белые одежды. Он снова почувствовал себя живым. Ощутил, как кровь опять бежит по жилам, а легкие с каждым дыханием наполняются воздухом. Жасмин его любит . — Ты должен был узнать, — прошептала она. — Я была обязана тебе сказать. Я не смогла бы уехать с этой ложью. — Уехать? — Он нахмурил брови. — Куда ты собралась? — В Нью-Йорк. — Она отрывисто рассмеялась. — Чтобы начать новую жизнь. Мою новую старую жизнь. И король Кьюзи должен знать, — тихо прибавила она, — что там, вдали от него, есть тот, кто его любит. Я никогда тебя не забуду. Не перестану тебя любить. Даже после того, как ты женишься… Он заставил ее замолчать, припав к ее губам. И, когда Кариф ощутил ответный поцелуй и почувствовал, как их души соединились, он понял, что должен делать. Кариф должен выполнить клятву, данную много лет назад. Он обязан исполнить свой долг. Взяв Жасмин за руку, Кариф вывел ее из королевского сада. Его брат Рафик терпеливо ждал его на другой стороне внутреннего двора. Кариф на мгновение почувствовал угрызения совести, но затем решительно двинулся вперед. Он сделал правильный выбор! Единственный выбор. Он должен соблюсти древнюю традицию, долг превыше кровного родства. Обещание Карифа первостепенно. — И все же… «Прости меня», — мысленно обратился Кариф к брату, закрывая глаза. Затем он повернулся к Жасмин. — Пойдем, — тихо произнес он. — Перед тем как ты навсегда уедешь из города, ты услышишь, как я произнесу слова, которые навсегда свяжут меня обязательствами. ГЛАВА 11 Когда Кариф вел Жасмин по двору к старым византийским руинам на краю крутой скалы, она знала, что ей будет мучительно видеть, как он произносит слова, которые сделают его королем Кьюзи. И она потеряет Карифа. Навсегда. Но Жасмин глубоко вздохнула и все равно последовала за ним. Она любила его и знала, что, возможно, видит Карифа в последний раз. Ей хотелось, чтобы воспоминание об их последнем мгновении вместе было наполнено любовью, а не теми ужасными словами, которые она сказала ему прошлой ночью. Он резко отпустил ее руку, оставив позади триста гостей, которые сидели в напряжении среди старинных каменных колонн. Кариф и его брат Рафик продолжили свой путь прямо по проходу между древними руинами. Несколько человек повернулись и посмотрели на Жасмин, некоторые — с презрением, другие — с завистью. Затем всеобщее внимание обратилось на Карифа. Он пожал руку брату, затем Рафик поклонился и уселся рядом со старинной подругой Жасмин Серой. Жасмин подумала, что эти двое хорошо смотрятся вместе. Между принцем Рафиком и Серой что-то происходит. Затем заиграла музыка, и внезапно на Жасмин вообще перестали смотреть. Кариф стоял в центре, в белых церемониальных одеждах, с украшенным драгоценными камнями мечом на бедре. На глаза Жасмин навернулись слезы. Этот мужчина был воплощением силы и власти. И он был ее любовью. Когда визирь заговорил на старинном диалекте Кьюзи, душа Жасмин воспарила — так был хорош король, возвышающийся над толпой! И даже сейчас, несмотря на то что ее любовь заканчивается крахом, Жасмин не сожалела об их отношениях. Она никогда не пожалеет о том, что любила… Музыка внезапно смолкла. Она услышала дуновение ветра и звук волн, набегающих на скалы. Казалось, тысячелетняя цитадель колышется под их ногами. Визирь умолк, и, как требовала церемония, Кариф повернулся к присутствующим. Темноволосый красавец. Идеальный король. Кариф посмотрел в глаза Жасмин и заговорил. Не на старинном диалекте, как требовал ритуал, а словами, понятными всем. Чистым, низким голосом, пронесшимся над песками и морем, он сказал: — Я отрекаюсь от трона. На мгновение в толпе воцарилась тишина, а затем пронесся гул, похожий на раскат грома. Жасмин услышала, как визирь вскрикнул. Кто-то еще изумленно присвистнул — возможно, Рафик? Кариф оставался непреклонным и спокойным. — Тринадцать лет назад я попросил одну женщину стать моей женой. Юную девственницу, чистую и непорочную. — Резко вздернув подбородок и сверкая глазами, он произнес: — Эта женщина — Жасмин Коури. Толпа заахала, поворачиваясь в ее сторону. — Девушка Коури, — перешептывались собравшиеся, и даже иностранные сановники изумленно нахмурились. — Старый скандал. Выражение лица Карифа стало жестче. — Жасмин выдержала скандал в одиночку. Но ей нечего стыдиться. Она потеряла нашего ребенка в результате несчастного случая. Но до этого мы поженились. — Он протянул вперед руки и заявил: — Я обязан ей тем, что никакой долг и обязательства не вместят в себя. Жасмин была ошеломлена. К горлу подступил ком. Он шагнул с возвышения, его голубые глаза встретились с ее глазами. — Жасмин Коури, ты будешь моей женой. — Нет, — выдохнула она. Он пошел по проходу. — Жасмин Коури, ты будешь моей женой, — приказал он. Она уставилась на него, не в состоянии перечить собственному сердцу. Кариф продолжал идти по проходу, по-прежнему глядя Жасмин в глаза, пока не подошел совсем близко. — Жасмин Коури, — тихо сказал он, — ты будешь моей женой. Она подняла на него глаза, полные слез. — Да, — выдавила Жасмин, ее сердце переполнялось радостью. — Да. Да! На лице Карифа появилась такая счастливая улыбка, какой Жасмин никогда не видела. Он обнял ее и поцеловал. — Теперь, — нетерпеливо прошептал он. — Говори прямо сейчас. — Я люблю тебя, — прошептала она в ответ. Позади них, словно разъяренная змея, появился визирь. Лицо старика было искажено гневом и разочарованием. Наконец, он с кислой миной отвернулся. — Кариф аль-Рамис отрекается от трона, — загробным голосом сказал Акмаль, и эхо отнесло его слова за пределы древних развалин. — В Кьюзи должен быть король. Да здравствует король Рафик! Ахнув, все повернулись и уставились на брата Карифа, магната из Австралии. Больше всех был потрясен сам Рафик. Его голубые глаза округлились, когда он посмотрел на женщину, сидящую рядом с ним. Жасмин увидела, как милое лицо Серы сморщилось. Но пока вокруг продолжался хаос, Кариф лишил ее возможности видеть Серу и Рафика, закрыв их от нее своей мощной фигурой. — Говори, — приказал он, глядя на нее сверху вниз. — Я буду твоей женой, — едва слышно прошептала она. — Громче! — Я буду твоей женой. Он смотрел на нее, и его глаза светились любовью: — Еще раз! И на этот раз она крикнула, так громко, как только смогла: — Я буду твоей женой! Кариф снял с ее шеи изумрудное сердечко и надел его себе на шею. Обняв ее лицо ладонями, он нежно высушил поцелуями ее слезы, на виду у всех. — И я буду твоим мужем, — сказал он, завершая древний свадебный ритуал Кьюзи. Пока часть присутствующих разразилась аплодисментами, а оставшиеся гости ошеломленно молчали, Кариф взял Жасмин за руку. Когда она взглянула в красивое, мужественное и любимое лицо мужа, все неприятности тут же исчезли. — Пойдем, любовь моя, — нежно прошептал он. — Пойдем домой. Шесть месяцев спустя Жасмин вынесла своего ребенка из дома, чтобы погреться на утреннем солнце. Обнимая Азизу, она уселась в удобное кресло в тени, отпила холодной воды из бокала и стала наблюдать, как ее муж обучает годовалого жеребца в загоне недалеко от их дома. Солнце было жарким и ярким на синем небосводе. Здесь отовсюду был виден горизонт, дающий ощущение бесконечной свободы. Однако пустыня славилась не только простором и песками. Если присмотреться, в ней можно увидеть намного больше. Крошечные розовые цветы. Высокие кактусы. Парящих в небе ястребов и маленьких кроликов, прячущихся у камней. То, что казалось бесплодным, в действительности было полно жизни, цвета и радости… — Жасмин! — Кариф увидел ее с дочкой, оставил жеребца и подошел к ним. Он перелез через забор, наклонился, поцеловал Жасмин, затем взял на руки счастливо воркующего ребенка. — Пойдем научим нашу дочь верховой езде? Жасмин фыркнула от смеха: — Она еще немного маловата. Малышка заворковала, наблюдая за стремительно несущимися по соседнему полю лошадьми. Она восторженно замахала пухлыми ручками. Кариф перевел взгляд с дочери на жену. — Ладно, это произойдет достаточно скоро, — сказала Жасмин, улыбаясь. — Она безрассудна, как ты. Опустившись перед Жасмин на колени, он обнял обеих и пристально посмотрел в глаза жены: — Она смела, как ты! Жасмин прижалась к Карифу, и они стали смотреть, как лошади скачут по полю. А Азиза рассмеялась. Это был драгоценный звук, который никогда не наскучит Жасмин, — как радостный перезвон колокольчиков в пустыне. Что за бесценный подарок! Что за бесценная жизнь! Жасмин намеревалась помочь своей младшей сестре, дать ей возможность начать новую жизнь. Ниму долго уговаривать не пришлось. Она, вне сомнения, отдала бы ребенка на воспитание другим людям, настаивая на том, что слишком молода и неопытна, чтобы стать достойной матерью. Через день после того, как Жасмин и Кариф поженились, позвонила Нима и обратилась со слезным заявлением: — Возьми моего ребенка, Жасмин. Никто в этом мире не будет ему лучшей матерью! Прошло несколько месяцев, прежде чем Жасмин наконец поняла, что Нима не передумает. Она не верила, что такое возможно, до тех пор, пока они с Карифом не привезли новорожденного младенца домой. Нима теперь жила в Нью-Йорке, где посещала подготовительные курсы, ведь в следующем году она будет поступать в университет, чтобы изучать химию и биологию. Она несколько раз приезжала в Кьюзи, но четко определила свою позицию. — Я ее тетя, — твердо сказала Нима, затем посмотрела на Жасмин и Карифа, и ее лицо осветилось от признательности. — Азиза знает, кто ее настоящие родители. Родители Жасмин и ее сестры уже полюбили нового члена семьи Коури и много раз приезжали в Кайс. Даже отец Жасмин не мог ни на что жаловаться. Разве он может не гордиться дочерью — женщиной, которая подцепила короля, стащила его с трона и заставила на себе жениться? Или, по меньшей мере, таково было резкое оправдание действий отца. Но, по правде говоря, даже его железная гордыня не смогла устоять перед малышкой. Перед Азизой не мог устоять никто, особенно Жасмин. Жасмин получила все желаемое в тот момент, когда она уже решила, что все шансы потеряны. Кариф поцеловал пухлые щечки их воркующего ребенка, затем поцеловал в лоб жену. В его глазах вспыхнул огонек, и он одарил Жасмин жадным взглядом. Его поцелуй был полным страсти и обещаний на предстоящую ночь… Когда он отстранился, Жасмин счастливо вздохнула. Каждый день Кариф целовал ее так, словно в первый раз. Вопреки всем ожиданиям, жизнь Жасмин расцвела, как пустыня. И она знала, что с ней навсегда останутся жаркое солнце, огромное синее небо и пылкость их взаимной любви. КОНЕЦ Внимание! Данный текст предназначен только для ознакомления. После ознакомления его следует незамедлительно удалить. Сохраняя этот текст, Вы несете ответственность, предусмотренную действующим законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме ознакомления запрещено. Публикация этого текста не преследует никакой коммерческой выгоды. Данный текст является рекламой соответствующих бумажных изданий. Все права на исходный материал принадлежат соответствующим организациям и частным лицам